Тьерри Коэн - Я знаю, ты где-то есть
– Тот, что указала ваша племянница.
– Моя племянница? Но она произнесла только одну фразу. Если вы вздумали расспрашивать ее, чтобы она открыла еще какие-то истины, давайте лучше сразу прекратим все это.
– Речь идет не о вашей племяннице как таковой. Анна передала послание. А послание имело целью заставить вас начать поиск, поиск смысла.
– Значит, вы считаете правдой то, что она сказала? Я умру от сердечного приступа?
– Возможно.
– Но это же ужасно, – возмутился Ноам. – С чего это маленькой девочке предсказывать собственному дяде скорую смерть? Где тут логика?
– А кто утверждает, что эта смерть неотвратима? Это вы так поняли, но ведь она ни слова не сказала о дате вашей кончины. Может быть, это притча, иносказание. На эту… фразу наверняка стоит взглянуть как-то иначе. У пророков притчи были полны образов, в которых таился скрытый смысл.
– Его-то я и должен отыскать?
– Думаю, да. На самом деле вам следует задать себе один вопрос: какую истину хотел бы я открыть для себя в конце пути, на который уже готов ступить?
Опешив от масштаба вопроса, Ноам прекратил сопротивление… и задумался. Ответ показался ему очевидным.
– Я хотел бы узнать дату своей смерти.
Линетт Маркюс кивнула с серьезным видом.
И Ноам понял, что принял наконец логику этой хрупкой женщины. Бастионы, за которыми он до сих пор пытался от нее укрыться, пали, и он полностью подчинился ей.
– Все люди желают узнать эту последнюю из тайн: когда я умру? Или, скорее, все пытаются забыть о том, что ответ на этот вопрос существует, и предпочитают, чтобы он оставался для них под запретом.
– Если рассматривать слова Анны как предсказание, я уже знаю, что умру от проблемы с сердцем. Если это произойдет со мной в восьмидесятилетнем возрасте… ну и что! А если день моей смерти ближе…
– А вы готовы вынести последствия такой истины, если она будет вам открыта?
– Не знаю, – задумчиво проговорил Ноам, и в голосе его послышался испуг. – В любом случае я не могу больше жить с этим страхом. Постоянно ощущать угрозу смерти, нет, это… это несовместимо с жизнью.
– Представим себе, будто вы узнали, что умрете через месяц.
– Тогда я окажусь в положении неизлечимо больного человека. Я постараюсь насладиться своими последними днями по максимуму. И, как бы парадоксально это ни звучало, освободившись от этого гнета, каждый оставшийся мне миг я буду жить полной жизнью.
– А если вы узнаете, что вам осталось жить сорок лет?
– Я почувствую облегчение от того, что у меня впереди еще много лет жизни и без этой непомерной тоски.
– Выходит, ответ на этот вопрос крайне важен для вашего внутреннего равновесия?
– Да, верно. Так какой же выход вы мне предлагаете?
Линетт Маркюс умолкла. Лицо ее стало строгим.
– Вы действительно готовы отправиться на поиск этой истины, Ноам? – торжественно спросила она.
– Думаю, да.
– Думать тут недостаточно. Надо, чтобы вы были уверены. Потому что поиск может оказаться трудным.
– Перестаньте! У меня такое чувство, будто я попал в фантастический фильм.
– Я говорю совершенно серьезно, Ноам. Вы готовы претерпеть последствия того, что узнаете?
– Как я могу ответить? Единственное, в чем я уверен – я не могу больше отступать и желаю пройти этот путь.
– Это все, что я хотела услышать.
– Очень хорошо. Ну, и с чего начнется поиск?
– С Израиля.
– С Израиля?
– Точнее – с Иерусалима.
– Почему оттуда?
– Потому что там вас ждет девочка-пророк.
* * *– Не знаю, правильно ли мы поступили… – пробормотала доктор Лоран.
Нерешительность в голосе выдающегося психиатра удивила Линетт Маркюс.
– У вас появились сомнения? – спросила она.
Она услышала вздох своей старшей коллеги на том конце линии, представила себе, как та ворошит воспоминания, пересматривает собственные теории, взвешивает мысли.
– Он показался мне таким… уязвимым, – призналась она наконец.
– Мы совершили ошибку и должны ее исправить. Речь идет о его будущем.
– Почему «мы»? – воскликнула Арета. – Если кто-то и совершил ошибку, Линетт, то это я. Если только вы чего-то не скрываете от меня?
Та, не ответив, продолжила:
– Скоро мы узнаем, способен ли Ноам отыскать истину, которую так долго ищет.
– Но мне кажется очень рискованным обращаться к этой… девочке-пророку, – призналась в конце концов доктор Лоран.
– Вы же были согласны.
– Я была согласна с самим подходом. Но с тех пор все время сомневаюсь относительно методики. Его душевное равновесие так неустойчиво сейчас. Узнать правду для него крайне важно, но я не уверена, продержится ли он до конца.
– Придется рискнуть.
– Возможно, – вздохнула та.
– Доверьтесь мне, доктор.
– В любом случае жребий брошен. Держите меня в курсе.
Повесив трубку, Линетт Маркюс на мгновение задумалась. Она предчувствовала, что разыгрывает одну из самых важных партий в своей карьере.
Возможно даже, на кону стоял смысл ее жизни.
* * *Сами ходил взад-вперед по офису и ругался.
– Значит, ты собираешься прислушаться к болтовне этой иллюминатки и поехать в Израиль, потому что она, видите ли, утверждает, будто там ты найдешь ответ на твою чертову тревогу?
– Меня не будет всего три дня.
– Но зачем ехать к врачу в Израиль? Их что, во Франции мало? Ты навел о ней справки? Она хотя бы известная?
Ноам счел, что будет благоразумнее не говорить, что он уезжает для встречи с некой прорицательницей. Это известие только напрасно взволновало бы Сами, кроме того, ему пришлось бы еще ожесточеннее отстаивать необходимость поездки. Он сказал, что едет проконсультироваться с известным специалистом – женщиной.
– Да, не беспокойся.
– Ладно… если это для твоего блага, – уступил наконец Сами.
После недавней беседы с Линетт Маркюс мысль о встрече с девочкой-прорицательницей не оставляла Ноама. Он думал о ней беспрестанно – с любопытством и иногда со страхом. И еще с неловкостью – настолько безумным казался ему этот поступок, настолько противоречил он его принципам. Исчерпав все аргументы «за», он прикрывался примитивной логикой: «Я ничего не теряю, я только попробую. А если я этого не сделаю, то буду жалеть».
И он забронировал билет на самолет.
– Сегодня вечером я встречаюсь с Авророй, – объявил он.
Фраза произвела ожидаемый эффект. Лицо Сами прояснилось, и он уселся напротив него.
– Супер! Когда ты ей позвонил?
– Она сама мне позвонила. Клер дала ей мой номер, и она пригласила меня в ресторан.
Аврора позвонила ему на следующий день после их знакомства. Ее поступок удивил Ноама, но благодаря непосредственности журналистки, ее естественности приглашение прозвучало так дружески, что он решил принять его.
– Ну и ну, до чего предприимчивые стали женщины.
– Я не посмел отказаться, – признался Ноам.
– А с чего бы тебе было отказываться? Она тебе что, не нравится?
– Да нет, не в этом дело. Просто я занят другим, и мне сейчас не до новых историй.
– Должно быть, она поняла, что если будет ждать, пока ты освободишься, то попросту зачахнет у телефона.
– А может, кто-то ей это подсказал.
– Думаешь, Клер? Может быть. Но осторожно, надеюсь, у тебя честные намерения? Аврора – девушка порядочная. Не из тех, с кем ты привык коротать ночи.
– Каким ты бываешь занудой, Сами!
– Я знаю одно: эта распутная жизнь тебе ни к чему, а Аврора заслуживает приличного обхождения.
– Ладно.
– Так не упусти своего счастья, Ноам.
* * *Ноам пришел раньше условленного времени. Он уселся за столик и в ожидании Авроры стал потягивать скотч из стакана, оглядывая заполненный зал модного ресторана. Возбуждения, которое должно было бы сопутствовать первому свиданию, он не испытывал. Хуже того, он чувствовал себя здесь одиноким и потерянным, призраком, блуждающим среди живых людей. Его одолевали тысячи мучительных вопросов. Окружающее оживление не касалось его. Он смотрел на посетителей ресторана, на их жесты, мимику, улыбки. Ролевая игра…
– Добрый вечер!
Перед ним, сияя обворожительной улыбкой, стояла Аврора. Она хорошо подготовилась. Платье и яркий макияж были выдержаны в тональности, которую она желала придать свиданию.
Ноам встал, поцеловал ее.
– Прости, я не заметил, как ты вошла.
– У тебя был такой мрачный вид, почти сердитый.
Аврора села и молча посмотрела на него.
– Тебя удивил мой звонок? – наконец спросила она.
– Нет. Хотя… немного.
– Сам бы ты мне не позвонил, правда? Не надо, не отвечай, я не хочу тебя смущать. Знаешь, я не люблю, когда условности берут верх над моими желаниями. Я хотела лучше узнать тебя, и мне показалось вполне естественным предложить тебе эту встречу.
– Ты правильно поступила, – сказал Ноам.
Они сделали заказ, и Ноам стал расспрашивать Аврору о ее последних работах. Она говорила с увлечением: рассказала несколько интересных историй, толково и понятно объяснила разные теории. Он пытался включиться в разговор, почувствовать интерес к словам своей хорошенькой собеседницы, однако разум не желал ни на чем сосредоточиваться. Через какое-то время Аврора заметила это.
