Мария Арбатова - Дегустация Индии
– Все забыли, что понятие нации было введено в начале ХХ века. Почему «русский» прилагательное? Русский – это тот, кто живет на Руси, как питерский, как московский. Изначально это четырнадцать этносов, древляне, поляне, северяне, вятичи, кривичи, драговичи, которые объединились одним языком и одной религией и стали называть себя русскими. В России еще в XIX веке писали, что зов земли звучит сильней, чем голос крови. Мы объединяли земли, а этносы у нас сливались. Есть два понимания нации: биологическая, то есть какой национальности мои мать, отец, дед и так далее. А есть культурное и гражданское понимание нации, когда нация – это согражданство и язык. В Германии в Бремене говорят на одном немецком, а в Баварии на другом. В Индии конституцией закреплено 22 языка, а у нас во Владивостоке говорят так же, как в Калининграде! И мы должны охранять это, чтобы остаться целостными.
– Игорь, у нас в основном нет противоречий, но при этом для меня основной ценностью является свобода в рамках закона, а для вас свобода в рамках традиции, – напомнила я, а то уж слишком мы сливались в хор.
– Я давно разочарован в свободе и ищу иные ценности. Мы и сегодня ряд вещей принимаем как заданные, например, никто не определяет свой пол, никто из нас не определяет свое имя, никто не определяет родной язык, никто из нас не должен определять свою религию...
– Как это? А если человек совершает кучу попыток самоубийства, потому что он не чувствует пол, в котором он родился, своим? Пол своего ребенка выбирают как раз традиционные религиозные народы, как, например, индийцы, которым экономически не выгодны девочки. Только они выбирают его абортом после УЗИ, если девочка, в высоких кастах, и простым убиванием новорожденных девочек в низких кастах. Родной язык поменять невозможно, но если кто-то захотел этого, нельзя стоять у него в мозгу с дубиной. А вот с религией, извините! Вы хотите насаждать православие как партийность в СССР? Я уважаю ваш выбор православия, но только с тем условием, что вы уважаете мой выбор. И не важно чего, другой религии, атеизма или агностицизма... – Тут уж он наступил на живое.
Устав сидеть, я решила пройтись по салону самолета. Половина его населения спала, очень умело запеленав себя в покрывала. Индийцы вообще страшно ловко оборачивают разные части тела разного рода тканями. Глядя на это, понимаешь, что наша одежда очень много о себе понимает, позволяя владельцам выглядывать из нее. Она не оформляет нас, а натягивает на себя, пытаясь превратиться из рамы в саму картину.
Шумиту гипотетически нравится идея шали, намотанной сверху мужского костюма. А вот в чалмах он ничего не понимает, бенгальцы даже женятся не в чалме, а в белом колпаке типа короны, сделанном кольцами, как детская пирамидка, из стеблей травы шолы. Трава шола похожа на камыш, из нее при обработке получается материал, похожий на воздушную кукурузу и пенопласт. В Индии обожают такую субстанцию, Тадж Махал тоже внешне выглядит сделанным из пенопласта или воздушной кукурузы.
Кстати, такой же колпак, как жениху, надевают малышу в день ритуала Аннапрашан. Анна – это рис, и ритуал связан с первой кашей, которую дают после молочного вскармливания в шесть или восемь месяцев. На этот праздник дарят столовое серебро. Сначала кашей угощают богов, потом ребенка. При этом лоб мажут пастой из куркумы и в центре рисуют маленькую точку.
Вообще куркума занимает уважаемое место в индийском мире, например, невесте перед свадьбой вымазывают пастой из куркумы все тело. Она невыносимо желтеет, потом моется и обретает божественную кожу перед первой брачной ночью. Русских невест с той же целью перед свадьбой парят в баньке и растирают маслом. Как феминистка не могу не заметить, что о том, какого качества будет в первую брачную ночь кожа жениха, оба народа не заморачиваются ни секунды.
В первоисточнике куркума – это корнеплод, похожий на имбирь, только ярко-желтый в разрезе. Вы не поверите, но куркума лечит ангину, болезни печени и желчного пузыря, рак простаты, язвенную болезнь двенадцатиперстной кишки и сахарный диабет. Она улучшает дыхательные и пищеварительные функции, обладает антиспазматическим и антиоксидантным свойствами, предотвращает заболевание лейкемией, поднимает тонус у ослабленных длительной болезнью и пожилых людей.
Пастой из куркумы смазывают живот роженицы и пуповину после родов. Посыпанные порошком куркумы раны перестают кровоточить и быстро заживают. Перевязки из куркумы и меда быстро восстанавливают кости после переломов и воспаления суставов. Американцы сделали исследование и убедились, что в Индии, где в состав пряностей входит куркума, значительно реже встречается болезнь Альцгеймера.
Куркумой в Средние века красили ткани, металлы и дерево в золотистый цвет. При добавлении лимонного сока она становится красной или красно-коричневой. Если развести в воде куркуму, выжать туда лимон и на ночь бросить платок, то утром он будет дивного цвета. Индусы использовали куркуму в ритуалах поклонения земле, где она олицетворяла собой плодородие и живительную силу земли.
– Каждое утро в шесть часов папа приносил мне в постель кусочек куркумы с медом, чтобы я никогда ничем не болел, – говорит Шумит.
– Почему в шесть?
– Они в это время пили с мамой чай с печеньем. Это не завтрак, это предзавтрак. Потом папа отводил мою сестру Джаиту в школу и уже завтракал серьезно. На завтрак ели рис с рыбой, поджаренными овощами, картошку на горчичном масле, омлет. Тогда посуда была из строгой нержавейки, теперь уже появился фарфор, – вспоминает Шумит.
– А из чего пили чай?
– Заваривали в фарфоровом чайнике. А пили из стаканов из нержавейки, но ставили их в серебряные подстаканники с узорами, которые тетя Калпана привозила из Советского Союза. Еще она привозила шоколадного «косолапого мишку» и русские духи в сложных красивых пузырьках.
– А как пили чай?
– Как англичане, с молоком. Детям в нашей семье чай не давали, считали, что он сильно возбуждает. Мама говорила, что у папы единственная вредная привычка – пять раз в день пить чай. Так что все вредные привычки – чай, кофе, сигареты, водка – я приобрел в России. В Индии мы в основном пьем воду с лимоном... Помню, как один знакомый вернулся из Советского Союза и потрясенно рассказал: «Ты представляешь, они совсем не пьют воду!»
Я шла по самолету, вспоминая ноздрями запах куркумы. В одном из кресел сидел мужчина и улыбался. Я ответила улыбкой с мыслью, как эти индийцы похожи друг на друга, кого-то он напоминает. И прочитала в его глазах: как эти русские похожи друг на друга, кого-то она мне напоминает... Подошла ближе.
– Здравствуйте, Мария! Я вас сразу не узнал...
– Я вас тоже не узнала...
– Да я же менеджер из ресторана «Хаджурао», который напротив вашего дома!
– Не может быть! Глазам своим не верю! Вы часто в Индию летаете?
– Очень редко! А вы?
– Да я впервые!
– Шумит, скажи мне как физик, это же невозможно с точки зрения теории вероятности? – спрашивала я потом. – У меня всего два знакомых мужчины из Индии. Ты и он. Один меня собирает в дорогу, другой – оказывается внутри самолета!
– Это нормально для Индии. Прими это как знак одобрения сверху...
Надо сказать, что в этом смысле ничего невозможного нет не только в Индии. Года два тому назад мне пришло по электронной почте поздравление от некоего Бориса Шапиро из города Берлина. Пришло на тайный адрес, поскольку на явный моему секретарю ежедневно приходят десятки писем от жен алкоголиков и матерей невинно посаженных, полагающих, что я могу одним росчерком пера заменить собой Минфин, Минздрав и Минюст.
Так вот, придя на тайный адрес, оно не могло не вызвать мое изумление, ответное поздравление и вопросы о том, «кто кому Вася». Борис Шапиро в ответ написал, что совершенно не понимает, как мой адрес оказался у него в новогодней рассылке, представился поэтом, живущим в Берлине, и поинтересовался, кто я такая. Какая наглость, скажете вы. Я тоже так подумала. И напрасно...
В ответ на ссылку на мой сайт в Интернете Борис Шапиро написал, что ему ужасно приятно, что я оказалась литератором, и было бы занятно узнать, кто и когда нас познакомил. Мы начали с помощью электронной почты перебирать свое окружение и ничего не накопали. Но, пока перебирали, вошли в стабильный эпистолярный контакт. Через два года вежливого обмена мыслями о мировой экономике, глобализации и философии религий Борис Шапиро сообщил, что в январе посетит Москву.
Все время его визита я была занята как сумасшедшая и в день перед отъездом набрала его телефон, полагая, что и он занят и мы виртуально пожмем друг другу руки и поставим точку в странной коммуникации. Ведь не все интернетные дискуссии должны заканчиваться материализациями. Однако маршруты господина Шапиро филигранно вписались в мой безумный график, и мы с сыном Петром, сидящим за рулем, пообещали забрать его на Лубянке недалеко от здания «госужаса», поняв по этому термину, что Борис эмигрировал из Советского Союза аж в семидесятые.
