Гийом Мюссо - После...
Кандис погладила сына по голове, глядя на гостя.
— Благодарю вас за то, что остались вчера вечером.
— Пустяки… Как вы — держитесь?
— Я в порядке. — Но глаза ее говорили об обратном.
Натан вынул из кармана небольшую связку ключей.
— Я привез вашу машину.
— Спасибо, вы действительно… замечательный. Вы оставили ваш внедорожник на стоянке Джо?
Он кивнул.
— Выпейте с нами кофе, — предложила Кандис.
— Охотно. — Он сел.
Помолчал некоторое время, потом решился:
— Я хочу попросить вас кое о чем. — Он поставил на стол небольшую кожаную сумку.
— Да?.. — Кандис вдруг заволновалась — она будто все время ждала, что такая непонятная доброжелательность со стороны этого малознакомого мужчины вот-вот приведет к плохой развязке.
— О том, чтобы вы приняли…
— Что?
— Деньги — немного денег от меня, на воспитание сына.
— Это… это шутка? — Она поставила чашку на стол — чуть не уронила от неожиданности.
— Нет, просто хотел бы вам помочь.
— За кого вы меня принимаете?! — возмутилась Кандис и в гневе вскочила со стула.
Натан попытался ее убедить:
— Успокойтесь, Кандис, я не прошу ничего взамен.
— Вы сумасшедший, вы не в своем уме… — повторяла она. — Мне не нужны ваши деньги!
— Нет, они вам нужны! Нужны, чтобы ваш сын мог учиться. И еще… На спидометре вашей машины пробег триста тысяч километров, автомобиль в любой момент может отказать. Больше некому вам помочь.
— И сколько же денег вы мне предлагаете? — не удержалась Кандис.
— Пусть будет сто тысяч долларов.
— Сто тысяч долларов?! Но это… это невозможно! Люди не дают деньги просто так. Так не бывает!
— Иногда колесо вращается… Представьте, что выиграли в лотерею.
Несколько секунд она молчала.
— А это не отмывание денег? Ну, или еще что-нибудь такое?..
— Нет, Кандис, это не грязные деньги. Все законно.
— Но ведь я вас совсем не знаю!
— Все, что я рассказал вчера вечером о себе, — чистая правда. — Он открыл кожаную сумку. — Меня зовут Натан Дель Амико, я известный адвокат. У меня репутация честного человека, мои дела исключительно законные. Я принес целую кучу бумаг, которые подтверждают мои слова: паспорт, выписку из банковских счетов, статьи обо мне в юридических изданиях…
— Не настаивайте, — прервала его Кандис, — я не участвую в этом!
— Подумайте, Кандис, прошу вас!
— Уже подумала. Не хочу быть никому обязанной, учитывая мой образ жизни.
— У вас не будет никаких долгов ни передо мной, ни перед кем бы то ни было.
— Но зачем это нужно вам?
— Еще неделю назад я не сделал бы вам такого предложения, — признался Натан, — но сегодня кое-что изменилось в моей жизни… Послушайте, я не всегда был богат. Меня вырастила мать, у которой было еще меньше денег, чем у вас. Мне повезло — я смог учиться. Не лишайте такой возможности вашего сына.
— Мой сын будет учиться, поможете вы мне или нет! — попыталась защититься Кандис.
— Или нет… — пролепетал Джош, будто хотел поддержать маму.
— Подумайте еще. Мой номер телефона есть в портфеле. Позвоните, когда посмотрите документы.
— И так все ясно. У меня действительно нет денег. Зато осталось нечто поважнее — честь и порядочность.
— Я не прошу вас отказываться ни от того, ни от другого.
— Прекратите… все эти словеса. Ваше предложение — это слишком уж хорошо, чтобы быть правдой. Наверняка здесь ловушка. Чего вы попросите, если я возьму деньги?
— Посмотрите мне в глаза! — Натан приблизился к ней.
— Я не обязана подчиняться вам! — Кандис все же подняла голову, посмотрела.
Натан еще раз, стараясь быть убедительным, спокойно произнес:
— Я порядочный человек. Уверяю вас, вам нечего бояться. Подумайте о сыне и возьмите деньги.
— Мой ответ — нет! — повторила Кандис. — Вы меня прекрасно поняли. Нет, нет и еще раз нет!
Натан вернулся домой. Кандис все утро рассматривала бумаги из портфеля. А он, у себя, не отрывал взгляда от телефона. В полдень аппарат наконец зазвонил.
12
…Осуждены на смерть хищными птицами и животными…
ЛукрецииНатан повернул и минут десять искал место для парковки. Наконец ему удалось припарковать машину в узком проеме. Кандис сидела рядом; дождавшись, пока машина остановится, освободила Джоша от ремней детского кресла на заднем сиденье. Натан достал из багажника громоздкую детскую коляску, Кандис усадила сына.
Малыш, в отличном настроении, вовсю распевал свои песенки, иногда прикладываясь к полупустой бутылочке.
Втроем они направились к зданию из серого и розового кирпича, где располагалось одно из отделений «Фёрст банк оф Нью-Джерси».
Был час пик; люди толпились во вращающихся дверях — пришлось некоторое время побороться, чтобы протолкнуть внутрь коляску. Охранник, молодой, чернокожий, с приветливым лицом, пришел им на помощь, пошутив: мол, современные устройства явно не приспособлены для детей.
Наконец они оказались в большом, ярко освещенном зале: несколько окошек — это кассы, и элегантные кабинки темного дерева — для переговоров между клиентами и служащими. Кандис достала из сумки чек.
— Вы… правда считаете, что это хорошая идея?
— Мы уже обсудили это с вами, — вежливо откликнулся Натан.
Кандис посмотрела на Джоша и встала в очередь перед одной из касс.
— Постоять с вами? — предложил Натан.
— Не стоит, — ответила она, — это недолго. Посидите там. — И кивнула на ряд стульев в глубине зала.
— Я возьму с собой Джоша.
— Не нужно, я подержу его на руках. Разве что заберите бутылочку. — Кандис улыбнулась ему и помахала рукой, когда он уходил.
В этот миг она напомнила ему Мэллори. Все больше он привязывался к этой простой женщине, излучавшей спокойствие и уверенность. Его трогало согласие, царившее между ней и сыном; то, как она целовала малыша и шептала ему на ушко нежные слова каждый раз, как он собирался заплакать. Спокойная, уравновешенная мать. Пусть и куртка у нее поношенная, и косметика дешевая, и вообще, она не «девушка „Космо“», но от этого не менее привлекательна и приятна в общении.
Наблюдая за Кандис, Натан думал о том, какой странный оборот приняла его жизнь. Возможно, стремление во что бы то ни стало вырваться из своей среды — его ошибка и он был бы счастливее с такой женщиной, как Кандис, в доме с собакой и пикапом, украшенным флажком со звездами… Только обеспеченные люди считают такую жизнь глупой и однообразной; он-то знает, что это не так, ведь сам вырос в бедной семье.
Натан не любил всю эту болтовню о важности мелочей в жизни, которые якобы делают человека счастливым. Но слишком сильно страдал когда-то из-за отсутствия денег, чтобы пренебречь тем, что имел сейчас. А теперь чувствовал — деньги еще не все, нужен кто-то, с кем можно поделиться ими. Без руки в своей руке у него не было желания никуда идти; без ответа — только тишина; без лица напротив — не существуешь и сам.
Натан перекинулся несколькими словами с охранником, стоявшим у входа. Тот с энтузиазмом рассуждал о победах, которые одержала его любимая бейсбольная команда «Янкиз» — накануне она объявила о покупке хорошего игрока на будущий сезон. Вдруг он запнулся — в дверях показалась мощная фигура: мужчина баскетбольного роста, вокруг шеи повязан шарф, на ремне за спиной спортивная сумка. «Странная идея — таскать с собой такую огромную сумку», — подумал Натан.
Верзила выглядел взволнованным — ему явно было не по себе; несколько раз он обернулся, отыскивая кого-то блуждающим взглядом. Охранник сделал к нему несколько шагов. Тот вроде бы направился к одной из очередей, но остановился в центре зала, за долю секунды выхватил из сумки оружие, натянул на голову черную маску с прорезями и проревел:
— Эй вы-ы!..
Охранник не успел достать из кобуры пистолет, как на него налетел второй бандит и нанес ему два сильных удара дубинкой. Оглушенный, охранник повалился на пол, и бандит быстро его разоружил.
— Не шевелиться! Не шевелиться, чертово отродье! Руки за голову!
Первый грабитель руководил действиями: он был без маски, в защитных штанах и форменной куртке американской армии: обесцвеченные волосы коротко острижены, глаза налиты кровью. Вооружен до зубов: крупнокалиберный пистолет в правой руке и пистолет-пулемет на плече. Такое оружие позволяло вести ураганный огонь и могло принести многочисленные жертвы.
— На колени! Все на колени, быстро!
Послышались крики, несколько мгновений — и все клиенты и служащие банка стояли на коленях или лежали на полу. Натан оглянулся и поискал глазами Кандис: она спряталась под столом одной из кабин; прижимает к груди Джоша и повторяет тихо-тихо: «Это игра, малыш, это игра», силясь улыбаться. Ребенок с интересом наблюдал за происходящим.
