Рена Юзбаши - Целая вечность и на минуту больше-1

— Акифа, разве Молодежный союз — моя организация?

— Значит, с подачи Вугара? Ну что ж, буду иметь в виду. Знаешь, у меня же не только офис в столице, но и филиалы в районах есть. Так что если он будет требовать, чтобы я оставила им помещение, я всех своих девочек соберу старше пятидесяти, нам терять нечего, и устроим самосожжение. Шуму будет на весь мир, так министру и можешь передать, — все это она говорила, грозно надвигаясь на меня и отрезая меня от такого стратегически важного объекта как дверь.

— Вы, самое главное, не нервничайте, — вступился за меня Мехти, стоящий за моей спиной.

— В этом офисе я вижу только двух нервничающих мужчин и ни одной взволнованной женщины.

— Акифа, если вы позволите, я сейчас же переговорю с министром и тут же перезвоню вам.

— И переговори, и перезвони, и Вугару от меня большой привет передавай.

Уже через три минуты мы поднимались к себе. Сказать, что Тарана обрадовалась, увидев Мехти живым и невредимым, — это значит ничего не сказать. Мне становилось все интереснее наблюдать за ошарашенным Мехти, который гадал, какой неизлечимой болезнью он заболел и как об этом узнала Тарана, что уделяет ему столько внимания. А действительно с чего бы это она к нему так относиться стала?

Еще через две минуты я был в приемной министра. У секретарши было весьма изумленное лицо, когда она поняла, что министр готов меня принять второй раз даже не то чтобы в течение дня, а в течение часа.

— Господин Министр, я переговорил с Акифой, как вы мне и поручили, и она просила передать, что соберет не только своих «девочек» в столице, но и из районов пригласит и устроит этакое массовое самосожжение, если мы ее из офиса попытаемся выселить. Аутодафе, так сказать!

— Так и сказала?

— Так и сказала.

— Она это сделает — я ее знаю, тут двух мнений быть не может. Ну что, передай в приемной, чтобы вызвали ко мне Вугара и позвони Акифе — попроси никому не рассказывать.

М-да, я‑то попрошу никому не рассказывать, вот только выполнит ли Акифа мою просьбу? Уже завтра в нашей любимой столице на одну байку про МИД, где сидят одни подкаблучники, боящиеся женщин, станет больше.

Нет, конечно, вот конкретно эту женщину я не боюсь, особенно когда она вот так улыбается и бежит мне навстречу. Целый день Марьям на каблуках, а как легко двигается, идет, как будто танцует, и даже униформа ее не уродует.

— Как у тебя прошла встреча в ОБСЕ?

— По–моему, Айдын остался мной доволен.

— Ничего удивительного, честно говоря, меня больше волнует, осталась ли ты ими довольна?

Она от души рассмеялась:

— Конечно, мне там понравилось, там так здорово и все такие любезные. Честно говоря, после «Звезды» ОБСЕ раем на Земле кажется.

— Я понимаю, но ты держи марку и играй избалованную вниманием работодателей девочку, которая знает себе цену. Я думаю, успешное собеседование надо отметить — хочешь завтра пойти в кино?

— Ой, очень хочу. А что идет в кинотеатре?

— А тебе не все равно? Поверь, я сделаю все, чтобы твое внимание было приковано ко мне, а не к экрану.

— Ах, так? Я понимаю, что мне как добропорядочной девушке надо возмутиться, но актрисы из меня не вышло, так что со своей стороны могу пообещать, что я буду поглощена фильмом так, как никогда до этого.

Уже проводив ее домой, я в очередной раз поразился ее наивности, она и правда совершенно меня не боялась.

Глава ХX. 26 февраля 2011 г. Суббота. День двадцатый

Люблю я свою работу — у меня сегодня встреча с Адылем Асифовым. Тот самый тип, которому Байрам присоветовал в МИД податься. А мне посоветовал обязательно дать ему рекомендации: по мнению Байрама, он родился дипломатом — еще бы! Английский знает.

Так, у меня с ним встреча в двенадцать, а до двенадцати можно и в парикмахерскую зайти, все–таки не хочется Марьям пугать своим заросшим видом. Подойдя к кафе, где меня ждало будущее нашей дипломатии, я настороженно посмотрел на модель «лексуса», которая была еще более последней, чем у Байрама. Неужели это машина Адыля? Господи, спаси и защити! А, ну так и есть — из машины выполз субъект, у которого сходство с Байрамом было написано на лице.

— Здравствуйте, Арслан.

— Здравствуйте, Адыль. К сожалению, у меня мало времени, поэтому давайте, опустив протокольные формальности, перейдем сразу к вашей мотивации.

— Папа вам привет передает.

Так, все ясно, это тот самый папа, который бывший министр и который принимал меня на работу. Но если то, что я думаю об Адыле, правда, тогда, будь его папа трижды министром и десять раз возьми меня на работу, ему это не поможет. В результате его все равно на меня повесят, а Байрама & Со в одном отделе даже я не переживу.

— Спасибо, и вы ему привет передавайте. Итак, в чем все–таки заключается ваша мотивация?

— Мое что?

— Почему вы хотите работать в МИДе?

— Да как–то скучно и отец просит, чтобы я делом занялся, все мечтает, чтобы я по его стопам пошел. Я и решил мечту своего старика уважить. Только за границей я работать не хочу, зарплаты у вас там маленькие и полицейские постоянно документы требуют, а здесь папу все прекрасно знают и уважают и никогда мою машину не останавливают.

— Так, вашу мотивацию я для себя уяснил. А вы не могли бы перечислить все те организации, членом которых является наша страна?

— Наша страна — член ООНа.

Я почувствовал, что сейчас подавлюсь своим куском, то есть глотком кофе. Просклонять аббревиатуру ООН было сильным ходом, который разбудил во мне сына филолога, чьи уроки русского языка длились все то время, что я бодрствовал, а порой и когда спал. Потому что я помню момент, когда проснулся от собственного крика, меня обнимала мама и, гладя меня по волосам, говорила:

— А правильнее не «помощи», а «помогите».

Так что–то я отвлекся, вернемся к нашим баранам, вернее, барану.

— Хорошо, а в каких еще международных организациях мы состоим?

— В НАТО, — гордо выпалил Адыль, довольный, что запомнил последовательность букв.

Я аж отодвинул свой стул:

— Каким образом мы могли вступить в НАТО?

— А разве нет? Вон, недавно у нас в гостях их ребята были. Мы с моим другом из министерства обороны их на дискотеку водили.

— А ваш друг из министерства тоже считает, что мы состоим в НАТО?

— Да, он мне об этом и сказал.

— Все понятно. Ну, я думаю, что мы достаточное количество тем обсудили, для того чтобы я сделал для себя определенные выводы. Передавайте папе большой привет.

— Спасибо.

— До свидания.

Подъезжая к себе на работу, я строил план мести Байраму, когда увижу его в понедельник. Надо будет придумать что–нибудь такое, чем я мог бы отомстить и за рукописный вариант своего циркуляра, и за испорченные отношения с бывшим министром.

Зайдя к себе в кабинет, я застал картину гораздо более поразительную, чем сын министра иностранных дел, путающий программу НАТО «Сотрудничество ради мира» для таких стран как наша, участниками которой мы и являемся и полноправное членство в НАТО. Тарана и Мехти целовались, причем именно в такой последовательности: «Тарана и Мехти». Я то уж думал, что меня ничто в этой жизни не удивит. Я ошибался. Сказать, что я был поражен, это значит не сказать ничего. Дурак, я дурак, все поражался интересу Тараны к парню. Мехти сидел в своем кресле, а Тарана, впившись в него, не давала ему отодвинуться. Мое протяжное «да-а» заставил ее оторваться, более того, я впервые увидел ее покрасневшей.

— Гм… Ребята, я не буду комментировать сцену, свидетелем которой оказался. Но с каждым из вас я буду говорить в отдельности и начну, Тарана, с тебя. Ясно?

— Яснее не бывает.

— Мехти, ты перевел письма, которые мы должны были отправить нашей общине в Китай?

— А на какой надо было переводить?

— Если бы надо было переводить на японский, я бы сам это сделал. Конечно, на китайский, делегат оттуда, это письмо должен своим работодателям представить, только после этого они его отпустят на Съезд. А другого языка, помимо китайского, они не признают. Так что вперед.

— Так я ж китайского не знаю.

— До понедельника выучишь, а в понедельник — перевод мне на стол. Так что я пошел. Тарана, могу тебя подвезти.

— И провести воспитательную работу? Спасибо, я уж лучше шофера подожду.

— От судьбы не уйдешь — не сейчас, так в понедельник.

Тут вмешался Мехти, чего я от него никак не ожидал:

— Ребята, я вам не мешаю, а то могу и выйти? Арслан, и потом, логичнее было бы со мной поговорить, как мужчина с мужчиной.

— Так я ведь догадываюсь, кто всю кашу заварил. Или заваривает.

— Мы уже большие мальчик с девочкой, так что сами разберемся.

Ух, ты! Мехти показал зубы, что меня крайне удивило:

— Ребята, я этого и боюсь. Ладно, я пошел, а вы ведите себя прилично.