Джон Рэй - Спаситель мира
Ну что тут скажешь? Латиф беспомощно озирался по сторонам — где же инспектор Лео Мартинес из двадцать третьего участка, который якобы патрулирует перекресток? Виолет снова отвернулась к чугунной решетке, и Латиф ощутил собственную неловкость, неадекватность, никчемность. Обычно подобные чувства накатывали только по выходным. Неоспоримым преимуществом его работы было то, что она в принципе исключала неловкость и смущение. «Смущение — привилегия живущих в Верхнем Ист-Сайде», — сказал однажды отец. Али тогда рассмеялся, но афоризм запомнил. Сейчас он превратился в беспомощного наблюдателя, даже хуже — в свидетеля, и умирал от неловкости, несовместимой с его служебным положением. С каждой секундой Латиф все больше злился на Мартинеса. «Пусть только появится, сразу перца задам!» — злорадно подумал детектив, и ему стало чуть легче.
— Вам про эту решетку говорили? — неожиданно просила Виолет. — Про эту решетку на люке?
— Если честно, не знаю. Дежурный инспектор…
— Там внизу комната, — объявила она.
— Какая еще комната?
Виолет нагнулась и заглянула за решетку.
— Вижу кровать, на ней чьи-то вещи и синий чемоданчик.
Латиф опустился на корточки рядом с ней.
— По-моему, это не кровать! — возразил он, чувствуя себя абсолютно никчемным и беспомощным. — Скорее, одеяло или что-то вроде…
— Это то самое место! — перебила Виолет, касаясь решетки пальцами. — Здесь видели Уилла!
Тут из-за угла показался молодой человек в форме, на ходу вскрывая зубами пачку сигар «Дач мастерс». Форма висела на нем как на вешалке: ее явно кроили для мужчины покрупнее. Несмотря на холеные усы, инспектор Мартинес казался юнцом, которому незаконно продали сигары. Завидев Латифа и Виолет, он широко улыбнулся и протянул руку.
— Рад встрече, детектив! — проговорил он, глядя не на Латифа, а на Виолет. — Спасибо, что приехали!
— Инспектор Мартинес? — уточнил Латиф, не потрудившись вынуть руки из карманов.
— Он самый! — Мартинес коснулся шляпы в знак приветствия. — А вы, мэм…
— Ида Хеллер, — представилась Виолет.
— Рад встрече, мисс Хеллер. Не возражаете, если…
— Инспектор, что вы можете нам сообщить? — бесцеремонно перебил Латиф.
— Совсем немного, сэр… — Мартинес откашлялся. — Я видел мальчика.
— Какого мальчика?
— Прошу прощения, детектив! Я видел мальчика, соответствующего высланному вами описанию, — безропотно поправился Мартинес.
— Где вы его видели?
Молодой инспектор огляделся по сторонам, точно собираясь сообщить большой секрет, и ткнул пальцем в чугунную решетку.
Латиф посмотрел на Виолет — опустившись на колени, она заглядывала в люк, — и жестом подозвал Мартинеса к себе.
— Инспектор Мартинес, я понимаю, это интереснее, чем часами смотреться в витрину «Данкин донатс» и делать вид, что регулируешь дорожное движение, но у нас с мисс Хеллер мало времени. Где именно вы видели мальчика?
— Именно здесь, — обиженно выпятив нижнюю губу, ответил Мартинес. — Я заглядывал в этот люк.
— Это точно был он? — не оборачиваясь, осведомилась Виолет. — Вы спросили, как его зовут?
— Мисс Хеллер, в катакомбах метро светловолосые подростки толпами не бродят! — Мартинес улыбнулся.
— С ним кто-то был? — осведомился Латиф. — Женщина?
— Да, сэр, но она сбежала. Скрылась в туннеле вслед за мальчишкой.
Лишь теперь Виолет обернулась и удостоила Мартинеса взглядом.
— Когда вы его видели?
— Без четверти одиннадцать.
— Полчаса назад, — прошептала Виолет и снова повернулась к решетке.
— Тридцать семь минут назад, — взглянув на часы, поправил ее Мартинес, — даже тридцать восемь.
Латиф недовольно покачал головой.
— Эти решетки снимаются?
— Только не для нас, сэр! — радостно ответил Мартинес. — Ключ нужно просить в центральном офисе Управления городского транспорта, в местном отделении его нет.
— Полагаю, вы уже обо всем позаботились? — сложив ладони, как для молитвы, поинтересовался Латиф.
— О чем именно, сэр?
— Вы позвонили в центральный офис и запросили ключ?
Мартинес кашлянул и принялся разглядывать свой ремень.
— Хорошо. — Латиф сделал глубокий вдох и милостиво кивнул. — Очень хорошо, инспектор Мартинес. Займитесь ключом немедленно.
— Уилл давно сбежал, — тихо напомнила Виолет.
— Инспектор Мартинес, — с подчеркнутым спокойствием повторил Латиф, — отправляйтесь в местное отделение и оформите запрос. Немедленно — вы слышали меня? — прямо сейчас!
— Детектив, вообще-то… — улыбаясь Виолет, начал Мартинес.
Латиф повернулся к молодому инспектору и многозначительно изогнул бровь. Мартинес тотчас попятился, что-то буркнул себе под нос, пригладил усы, точно удостоверяясь, что они на месте, и зашагал прочь.
Следующая минута показалась детективу длиной в вечность. Виолет, судя по всему, забыла, ради чего они сюда приехали.
— Тридцать восемь минут назад, — вглядываясь в поток транспорта, проговорила она. — Возможно, сейчас он уже в Шипсхед-бей…
— Да, возможно, но его там нет, — возразил тоненький голосок.
Нарочито медленно, стараясь не выдать удивление, Виолет склонилась над решеткой.
— Вы видели моего сына?
В следующую секунду Латиф уже сидел на корточках рядом с Виолет и ладонью заслонял глаза от ярких огней улицы. Из полумрака подземелья на них смотрело лицо, грубое, пустое и неподвижное, как маска. Толстые губы улыбались.
ГЛАВА 7
Двери вагона закрылись, поезд маршрута С отправился в путь, а Ёрш мысленно превратился в невидимку. Он вовремя поднялся на платформу, и машинист вряд ли успел его заметить, хотя стопроцентной уверенности не было. Глаза болели от яркого света, ноги — от быстрого бега, а в ушах звенели слова, которые он услышал, прильнув к стене туннеля. «Сойду на следующей станции, — думал Ёрш, проверяя, не испачкал ли брюки в саже. — Поеду обратно в центр». — Он старался дышать спокойно и не выдавать волнения.
В кои веки никто не обращал на него внимания. Напротив две женщины в байкерских куртках громко переругивались, а остальные пассажиры вообще не заметили нового попутчика. Ёрш выждал еще минутку, глядя как «байкерши» ухмыляются и тычут друг друга в бока короткими толстыми пальцами, а потом осмелился закрыть глаза. В мыслях тотчас воцарился порядок. Он прокрутил в памяти инцидент с Хезер Ковингтон, сосредоточившись на моменте, когда его тело перестало подчиняться разуму, и решил, что случившееся вполне объяснимо. Во-первых, в комнате стоял дикий холод, во-вторых, их могли увидеть прохожие, а в-третьих, Хезер Ковингтон пахла так, словно не мылась по меньшей мере тысячу лет.
«Ее зовут не Хезер Ковингтон, — напомнил себе Ёрш. — Как же я ей поверил?»
Судя по тому, как качнулось его тело, поезд подъезжал к станции. Сработали пневмотормоза, желающие выйти поднялись со своих мест, а погруженный в размышления Ёрш решил не пересаживаться: сначала хотелось как следует все обдумать. За опущенными веками калейдоскопом крутилась неизвестно откуда почерпнутая информация, перемежаемая стоп-сигналами воспоминаний. Ёрш выпрямил спину, открыл глаза, сделал лицо «как у Шерлока Холмса» и попытался разделить калейдоскоп на составляющие. «Значит, Рафа, — сказал себе он. — Так назвал ее инспектор. „По запаху чую, ты там развлекаешься, да, Рафа?“»
Ёрш уставился на обшарпанный бурый пол.
— Рафа… — тихо произнес он, чувствуя, как вибрируют голосовые связки. Звучанием имя напоминало мексиканский мат.
Еще раз сработали пневмотормоза, и поезд замер. Когда прозвучало знакомое ля-до, Ёрш огляделся по сторонам и увидел, что вагон почти пуст. «Байкерши» теперь стояли на платформе, болтали и смеялись, ежесекундно закатывая глаза. Оставшиеся пассажиры сидели поодиночке и на него не смотрели. Ёрш снова зажмурился.
«Проблема в том, что она мне чужая, — подумал он. — С чужими трудно рассчитывать на успех. Нужно найти знакомую. Лишь так можно создать располагающую обстановку: дело-то очень личное. Лишь так можно себя обезопасить, поэтому этим и принято заниматься дома. Либо со знакомой, либо за деньги», — подвел итог он и спросил вслух:
— Интересно, сколько это стоит?
Вспомнилась купюра, которую он нашел, а Хезер Ковингтон подняла и присвоила.
«Наверняка дороже двадцати долларов, — решил Ёрш. — Если, конечно, у тебя нет подружки! — Он глупо улыбнулся и прикрыл рот ладонью. — Подружке и двадцатки хватит!»
Тут появилась мысль. Очевидная, как все хорошие мысли, она сперва показалась абсурдной, но чем больше Ёрш ее обдумывал, тем привлекательнее она становилась. Подобно пятну, мысль расползалась в разные стороны и скоро вытеснила из сознания все прочие мысли. Поезд еще не тронулся, а Ёрш уже решил, куда ехать дальше, зачем и почему.
