Людмила Глухарева - Расчет только наличными, или страсть по наследству
– Ну конечно, как же иначе, Гришка – повелитель мира. Чепуха полная.
– А ты не веришь в этот Союз?
– Бредни. А вот и твои напитки принесли.
Официантка ловко расставила чашки, стаканы с соком и заменила пепельницу.
– Я, пожалуй, отлучусь в дамскую комнату, – Марья улыбнулась.
– Конечно.
Илларион громко отхлебнул из чашки и закурил следующую сигарету.
В противоположном конце зала мужчина развернул журнал, он наблюдал.
«Красивая, энергичная и такая доверчивая баба, даже немного жаль ее. И почему у всех женщин совершенно не работает логика. Ведь все же ясно. Тоже мне, выбрала себе вариант. Ничего, посмотрим, что дальше будет. Хорошо все-таки, что со слухом и с соображением у меня все в порядке…»
Мария вернулась, присела за столик и поднесла чашку ко рту.
– Не пей, – заревел чей-то мужской голос, – не пей, Машка, козленочком станешь, эта падла тебе чего-то подсыпала.
Кенгуриным прыжком Денис пересек двухметровую дистанцию и выбил чашку из руки Марии.
– Совсем офигел, – рассвирепел Илларион и резко поднялся из-за стола.
– Это не я, это ты офигел. Ты чего ей в чашку сыпанул, а? Сейчас я тебя бить буду.
– Глаза проверь, орел, что ты несешь?!
– Не-су, – угрожающе протянул Денис, – во, блин, несу. – И с размаху въехал прямо по физиономии Иллариона Егоровича. Игнатьев икнул и инстинктивно закрылся рукой.
Растерявшаяся и побледневшая Марья после недолгой паузы отчаянно закричала: «Прекратите сейчас же! Ну что за сумасшедший дом, в самом деле?»
Но мужчины продолжили поединок.
Игнатьев налился злобой, лицо его пошло темно-красными пятнами, он чуть присел и отчаянно вмазал Орлову в солнечное сплетение. При этом он некрасиво и грубо выругался. Марья закричала еще громче, прибежали официанты и растащили дерущихся в разные стороны. Илларион достал платок и приложил его к носу. Денис, набычившись, громко кашлял.
– Ну ты, падла, не ожидал я, – хрипел Денис.
– Мы еще встретимся. – Илларион вытер нос, схватил стакан с соком, залпом выпил, еще раз нецензурно выругался и бросился к выходу.
– Эй, герой, ты куда? – Не унимался воинственный Орлов.
А Машка пребывала в недоумении.
Что это было? Где я? Почему? Великолепный официозный блондин дерется, ругается трехэтажным матом. Откуда ни возьмись появляется Денис Орлов, украшенный мощными ювелирными знаками отличия и изображающий напористого рыцаря.
– Ну все, я тебя от смерти спас, ты теперь мне многим обязана, – витиевато выразился Денис.
– От смерти? Но почему, за что?
– Э-э-э, может, конечно, он тебя не отравить хотел, а усыпить или отключить. Точно-то я этого не знаю. Но Илларион, верняк, сыпанул тебе дури какой-то.
Машка растерянно огляделась вокруг. Сыпанул дури? Что вообще происходит?
«Сидишь тихонечко, кофеек попиваешь, никому не мешаешь. Вдруг крики, вопли, шум, драка. Игнатьев сбежал, Денис остался. Кто друг, а кто враг? Орлов, которому, по его собственному утверждению, она многим обязана? Чудненько».
– Так. А ты что здесь делаешь? Как ты здесь оказался?
Орлов многозначительно оскалился.
– Жажда замучила, вот сижу, кофеек попиваю, жажду утоляю.
– Ты что, следишь за мной?
– Ну, вроде того. Нравишься ты мне, Мария, ну просто очень. Вот я и решил проверить, что у вас с Илларионушкой. И гляньте, как удачно получилось. От смерти тебя спас.
– Я надеюсь, что ты ошибаешься, Илларион ведь не мог…
– Ага, не мог, то-то он слинял так быстро. – Денис наклонился к Марье и с напором продолжил: – Маш, давай посидим, поговорим. Хочешь, в ресторанчик классный завалимся?
– Извини, но во-первых, мы и так в кафе, а во-вторых, у меня аппетит пропал и что-то голова побаливает.
– Да какой это ресторан, так – кофейня.
– Нет, извини, я поеду. У меня сейчас времени в обрез, и еще мне надо подумать.
– Думать вредно.
– Похоже на то. Пока, Денис, мне правда надо идти. Спасибо, что спас меня. До встречи. – Машка улыбнулась Денису, подхватила сумочку и направилась к выходу.
Орлов растерянно посмотрел ей вслед.
«Подумаешь, фифа. Мы и не таких видали. Облом, ну и плевать, больше я ее спасать не буду, и так одни неприятности. Пошла бы она!»
У Дениса остался горький осадок, испортилось настроение.
«Чего бы такого замутить? В ресторан, что ли, поехать, так ведь скучно, в казино – разорительно. Может, домой, к Томке? Футбольчик там, ужин с пивком, ванна и Томка, сказочной красоты, и все под боком. И кой черт меня тянет на подвиги».
– Поздно уже, пора домой. Сын заждался, – вздохнула Олечка и искоса взглянула на Печкина.
– Да детское время, но если вам пора, то я вас отвезу, – галантно сообщил Толя.
«Разочаровался», – подумала Галкина. Вот и закончился этот дивный сон. Мне было так хорошо. Как же быстро все кончается.
– Хорошо, с удовольствием прокачусь на вашей машине. – Оля пыталась не показать своего мгновенно испортившегося настроения.
– Мне кажется, что вы расстроились, я сделал что-то не так?
– Боже упаси, все было чудесно. – Галкина изобразила улыбку. «Да, все чудесно, только почему ты не назначаешь мне нового свидания. А так все отлично». Олечкино настроение все падало. «Так я и знала, нечего было фантазировать, только все испортила. Конечно, разве ему нужна такая женщина? Ему нужна другая: стройная, безупречно красивая и загадочная».
Парочка уселась в машину.
«Ерунда какая-то получается», – подумал Печкин. «Чем же я ей не угодил, вроде бы все нормально шло. Нет, все-таки женщины – существа с другой планеты. Надо будет прощупать осторожно, что ее так задело. Да, отстал я от жизни. А румянец какой!»
– Оль, может, окно прикрыть? – заботливо осведомился Печкин. – не надует тебе?
– А мы уже на «ты»? – осведомилась Галкина.
– А чего тянуть. Через недельку и расписаться можно, – отважно заявил Печкин, старательно глядя прямо перед собой.
Олечка поперхнулась и громко откашлялась. «Наверное, послышалось. Или не послышалось?»
– Что вы сказали? Я не расслышала, – осторожно спросила она.
– Я говорю, пора на «ты» переходить, чего резину тянуть, а через недельку – в ЗАГС.
– Нет, я так быстро не могу. У меня сын и вообще все не просто.
– А ты завязывай со сложностями. Проще надо быть. Давай завтра после работы я тебя домой отвезу и с сыном твоим познакомлюсь.
– Да мы знакомы два дня.
– Это только дуракам нужен срок. А я влюбился в тебя сразу, еще когда подвозил. Помнишь, ты была в кошмарном пуловере? Я еще подумал, вот это смелая женщина, не боится ничего.
Олечка молчала. Все это так не соответствовало ее представлениям о красивом романе. Первый муж добивался ее благосклонности месяца три. И Галкина считала, что сдалась на редкость рано. А тут несколько дней. Зато каких. Потрясающих и бурных. Печкин будоражил ее воображение, и ей все время хотелось прикоснуться к нему. Неужели он испытывал нечто подобное? Оля не могла поверить в его чувства. Но и придумать, что за этим кроется, тоже не могла. Похоже, что он так шутит. Но шутка не казалась ей смешной. Или издевается. Молчание затягивалось. Точно, издевается.
– Ты веришь в судьбу? – внезапно спросил Печкин.
– Да не знаю. Наверное, верю, но у меня такое ощущение, что ты шутишь. А мне не смешно.
– Какие уж тут шутки. Хорошо, я тебя не тороплю.
Оставшееся время они проехали в молчании. Печкин пытался понять, на что обиделась Ольга.
– Высади меня здесь, «зебра» рядом, – попросила Олечка, – чтобы тебе потом не разворачиваться.
– Как скажешь, – холодно ответил Печкин и резко затормозил, – я могу проводить тебя до подъезда.
– Если хочешь.
Галкина вышла из машины и захлопнула дверцу.
«Красивое начало дня, середина еще прекрасней, но вот вечер испорчен».
– Надо перейти через дорогу и вон там мой дом. – Она протянула руку вперед.
– Подожди секунду, Оль. Мне надо в ларьке сигареты купить. – Печкин повернулся и быстрым шагом направился к ларьку, стоявшему поодаль, на обочине.
«Не буду ждать, захочешь – догонишь», – раздраженно подумала Олечка и стала переходить дорогу. И никаких предчувствий не было. Она дошла до середины шоссе, глядя себе под ноги. Настроение было отвратительным. Внезапно, словно что-то почувствовав, она повернула голову направо, но было уже поздно. С огромной скоростью на нее неслась машина.
«Как быстро, я не успею увернуться», – мелькнуло в голове у Олечки.
– Оля!!! – Печкин опоздал.
Синий «форд-седан» сбил Ольгу и умчался с невероятной скоростью.
Ольга неподвижно лежала на асфальте.
– Олька! – заорал Анатолий и бросился к Олечке.
«Кажется, жива. Господи, помоги. А номер с шестеркой, и московский притом», – механически отметил про себя Печкин.
– Алле, скорая, женщину сбили, выезжайте немедленно. Она еще дышит.
Небо постепенно темнело и набухало мрачными тучами. И ветер никак не мог разогнать небесную хмарь. Крупные редкие капли дождя тяжело плюхались на землю. Пахло грозой и озоном. Хотелось сразу распахнуть окна, укрыться с головой одеялом, чтобы уютно и безопасно дремать под звуки дождя.
