Семен Данилюк - Милицейская сага
- Что, Нонночка, что?! - Валентина подскочила со стаканом воды и чуть не силой втиснула его в зубы подруги.
Та сделала судорожный глоток, взгляд ее приобрел что-то похожее на осмысленность.
- Паскуда! - выдохнула она. - Да он же, извращенец, меня прямо на трупе пытался! - Нонуль, но ты сама хотела чего-нибудь остренького, - расстроенное Ханино лицо было полно тайного восторга.
- Да любви я хотела! Любви! - снова закричала она.
И тогда в наступившей тишине раздался смешок. Вслед - еще. И еще. Безнадежно, казалось, уснувший Чекин сидел на диване и, не в силах остановиться, заливался прерывистым, как икота, пугающим тонким смехом. По пьяному его лицу непрерывно текли слезы.
- Я ведь с тобой всегда хотела, Аркашенька! - откликнулась Нонна. - Не с коблом этим! С тобой!
- Да, это клиника, - определилась Каткова. - Такого сабантуя в моей жизни еще не было.
Скосилась печально на бледного Тальвинского:
- И, похоже, уже не будет.
Андрей шел по ночному городу, с остервенением втаптывая ботинками антрацитовые лужицы на асфальте. Давно не чувствовал он себя столь погано, потому что давно не было в его жизни любви, подобной той, что одарила его Валюха. Порой, вспоминая произошедший разрыв, он скрежетал зубами и принимался озираться, будто в поисках проезжающего такси. Но даже в эти секунды понимал, что не поедет он, как мечталось, к Валюхе, не вытащит ее от растерянного мужа и не увезет в темноту. Потому что сколь угодно можно гнуть ветку, испытывая на прочность. Но, сломав, не восстановишь. Можно, конечно, попытаться перевязать, вылечить. Но - никогда больше это не будет ТА ветка. И никогда не будет к нему прежней Валюха. Помани - и она вернется. Но - уже другая, надломленная. А другая Валюха - это другая история. И - ничего тут не вернешь. Ни-че-го!
Возле собственного подъезда он долго стоял, уткнувшись лбом о проржавелую подъездную дверь.
ДЕНЬ ВТОРОЙ. Четверг
1.
- Подожди у ворот, - потягиваясь спросонья, Виталий Мороз вылез из отдельского УАЗика прямо перед прикрепленной на заборе вывеской " Оптово-производственная база горпромторга".
Внутри узенькой проходной, перед турникетом, возле единственного, подвешенного на стену телефона, толпились люди. В стороне позевывал пожилой охранник.
- Вертушку-то запусти, - Виталий показал мельком удостоверение. Процесс для него был нов и наполнял, честно сказать, ощущением собственной значимости.
- Сначала надо пропуск выписать, - охранник ткнул в сторону телефона.
- А это тебе что? Хвост собачий? Или у тебя, батя, режимный объект?
- Какой надо, такой и объект. Молод еще шутки шутить. Без пропуска начальства не пущу.
- Ну, и - молодец. Бди дальше, - одобрил его неприступность Виталий и, перемахнув через турникет, ступил на самую блатную в городе территорию.
Сзади послышались запоздалые всполошные крики.
Длиннющее здание со всех сторон было облеплено загружающимися фурами. Не без труда найдя вход на административный этаж, Мороз взбежал по гулкой металлической лестнице и уткнулся в надпись "Приемная".
В "предбаннике", возле стола скучающей секретарши, терпеливо подремывали несколько посетителей.
- Мне сказали, что где-то здесь Садовая.
- Да, она у директора... Эй, эй, парень, ты куда?! Там совещание.
- Как же это без меня-то начали?
В кабинете оказалось трое: две женщины и розовощекий мужчина с хрупкой, юношеской фигурой, склонившиеся возле длинного кожаного дивана, на котором, как заметил из-за их спин Мороз, были разбросаны в изобилии целофановые пакеты с дефицитными шмотками. На столе лежало несколько заломленных десятирублевок, явно только что вынутых из портмоне. Портмоне могло быть только в пиджаке у мужчины.
- Я не пускала. Он сам, - испуганно произнесли за спиной Мороза.
- Точно, сам, - подтвердил Мороз. Судя по насупившемуся виду крашеной дородной дамы несанкционированное вторжение могло закончиться для секретарши плачевно. - Я ищу Марину Всеволодовну Садовую.
Это я, - к нему повернулась молодая рыжеволосая женщина. Что-то смутно знакомое было в ее глазах и припухлых капризных губах. Что-то тревожащее.
По губам этим Мороз ее и узнал. Перед ним стояла Маринка Найденова, соседка по двору, в которую когда-то был безнадежно влюблен маленький Виталик.
Все эти годы, особенно в школе милиции, Мороз жил нормальной жизнью нормального холостяка. То есть периодически менял подружек, с некоторыми из которых устанавливались бурные, плещущие страстями отношения. Пару раз эти отношения переплескивали через барьеры и докатывали аж до порога ЗАГСа. Но страсть на этом роковом рубеже сама собой затихала, сменяясь штилем.
Ни с кем никогда не делясь, Мороз ждал встречи со своей снегурочкой.
И вот теперь она стояла перед ним наяву и, не узнавая, с тревожным любопытством разглядывала влажными беличьими глазами. Жесткие витые проволочки волос клубились вокруг лица и норовили попасть в глаз. Она их привычно сдувала.
- Лейтенант милиции Мороз, - преодолевая смущение, представился Виталий. - Тысяча извинений. Но мне поручено доставить вас для допроса к следователю.
- К какому еще следователю? И почему собственно? - Садовая слегка растерялась.
- На основании уголовно-процессуального кодекса. Да Вы не волнуйтесь, - раскрасневшаяся от волнения, женщина стала еще привлекательней. - Насколько я знаю, два-три формальных вопроса. А потом я вас сразу назад доставлю в лучшем виде.
- Очень миленько. А вот у меня как раз сегодня совсем другие планы. Работаю я, понимаете ли.
- Вижу. - реплика скосившегося на дефицитные товары Мороза получилась желчной.
Мороз давно заметил, что и Садовая, и - особенно - директор базы требовательно посматривают на мужчину. Их молчаливый призыв был услышан.
- М-да, вот оно, бескультурие наше, - мужчина значительно, с неприязненным видом обошел вокруг вошедшего. - Вот потому и называют ментов ментами. Повестку покажите.
- Я сам за повестку.
- Понятно. Нарушение номер один. Тогда удостоверение, плиз.
Требование было справедливым.
- Опять же понятно, - мужина попытался было вынуть удостоверение из цепких пальцев Мороза, но, дернув пару раз, безумную эту затею оставил.
А сам Мороз, разом невзлюбивший этого выеживающегося перед бабами мужичка, будто ненароком подтянул локоть повыше и тем заставил "контролера" приподняться на носки. Заметил, как спрятала усмешку Садовая. Заметил это, увы, и мужчина, потому что торопливо отступил на шаг, разрывая дистанцию между собой и высоким Морозом.
- Стало быть, так, - произнес он, едва сдерживаясь и показывая голосом, что он именно сдерживается. - Во-первых, вижу, пора представиться. Не повезло тебе, литер. Вдвойне не повезло. Потому что перед тобой не просто старший по званию - майор милиции. Но еще и - замполит Красногвардейского отдела, где тебе предстоит служить. Фамилия моя - Муслин. Так что, считай, познакомились.
Он впился в лицо лейтенанта, предвкушающе дожидаясь, когда оно начнет покрываться краской. Но не дождался. Разве что позой своей Мороз постарался выразить некую меру уважения, необходимую, по его мнению, в разговоре со старшим по званию. А припомнив вчерашний рассказ Рябоконя, он с некоторым трудом удержал себя от иронической реплики.
- Удостоверение, гляжу, только вчера выдано, - Муслин оказался наблюдательным.
- Так точно.
- Что, лейтенант? Власть в голову ударила?
- Я выполняю поручение следователя, товарищ майор.
- Погодите! - встрепенулась Садовая. - Если вы из Красногвардейского...Так вы меня не по делу ли Лавейкиной, часом, собираетесь доставить?..Так это вам и на аркане не удастся!
- Не расстраивайтесь, несравненная Марина, - Муслин оказался галантен. Мороз заметил, что, говоря и действуя, он как бы опосредованно косится на реакцию Садовой, прикидывая, как сам выглядит в глазах очаровательного товароведа.. - Никуда против вашей воли вы не поедете. Это я могу обещать твердо. Напротив, к вам приедут и принесут извинения. Так к кому вызов, лейтенант?
- Вообще-то дело ведет следователь Тальвинский.
Не считая нужным сдерживаться, Садовая презрительно фыркнула. И тем значительно поумерила Морозовские симпатии. А вот Муслин, очевидно, с оценкой ее оказался согласен:
- Как же, как же! Тоже тот еще фрукт. Не зря в свое время из управления турнули.
Похоже, о вчерашнем решении аттестационной комисии ему уже было известно
- Насчет фруктов обсуждать не уполномочен, - буркнул Мороз.
- И не следует! А следует тебе, лейтенант, развернуться на сто восемьдесят градусов и дуть отсюда быстрым шагом, пока я не передумал. Потому что если передумаю... Словом, парень ты, вижу, понятливый, так что повторять не придется?
- Думаю, да, товарищ майор. Марина Всеволодовна, нас с вами торопят. Похоже, мешаем людям.
Собравшаяся добавить что-то неприязненное от себя директор базы осталась стоять с приоткрытой челюстью. Напротив, карие глазищи Садовой принялись живо перебегать с одного мужчины на другого. Так что Мороз не сомневался, что она, в отличие от остальных, раскусила его и с нетерпением ждет дальнейшего.
