Алексей Слаповский - Синдром Феникса

Разыграли чиховское первенство, где все было по-взрослому: битвы до травм и переломов, подкупы судей и членов оргкомитета, переманивание игроков, договорные матчи, компромат и скандалы в прессе… Само собой, команда “Чихов” заняла первое место, после чего на ее форварда было покушение, а тренера нашли утонувшим в омуте.

Готовясь к новому чемпионату, брали кредиты и влезали в долги, Тудыткин публично заявил о намерении купить вышедшего на пенсию Зидана — и, может, купил бы, но агент великого футболиста назвал сумму за одну гостевую игру, впятеро превышающую десятилетний чиховский бюджет. Пришлось отступиться.

Дима Орловский продал баню, Дюлебин чуть не проворовался (в смысле — окончательно), Шлиман заработал невроз, Шахмахсудов тайно закупал оружие. И тут все поняли, что просто выставляют друг друга на деньги, говоря современным криминально-экономическим языком, и решили договориться. Договорились: друг у друга игроков не покупать, больше определенных сумм не платить, чемпионаты проводить по мере возможности честно. И никого не убивать, хватит уже.

И начался расцвет чиховского футбола, что пошло городу на пользу, и это отдельная история, а мы вернемся к Гоше.

Гоша пил пиво и наблюдал за тренировкой команды “Тайфун”, аутсайдера, к сожалению, текущего сезона.

Один из футболистов, лет уже тридцати семи, лениво разминался у кромки, тоскливо посмотрел на Гошу, словно завидуя его безделью, и вдруг, вглядываясь, направился к нему.

— Гена? — спросил он удивленно.

— Нет, — ответил Гоша.

— Да ладно тебе! Ты что, не помнишь меня? Я Игорь Бухча, “Динамо”. Вместе играли же, Гена! Я травму получил тяжелую, ушел из большого футбола, а ты, говорили, спился и вообще помер. То есть сперва в тюремные надзиратели подался, а потом совсем пропал.

— Вот откуда я про карты знаю! — вырвалось у Гоши.

— Какие карты?

— Да так. Понимаешь, может, я и был надзирателем, но не помню. Болезнь у меня. Амнезия.

— Слышал, бывает. То есть ты меня в самом деле не помнишь?

— Нет.

— А игру-то помнишь? Если попробовать?

— Не знаю.

— А давай! Интересно же!

Игорь пошел на поле, крича:

— Хлопцы! Дивитесь: бывший полузащитник московского “Динамо” Гена Колычев! Лучший игрок первенства был два раза!

— Бывших у нас и так полно! — нагло ответил кто-то из молодых футболистов.

— Ты бы так ногами работал, как языком! — осадил его Игорь. — Ну-ка, дайте попробовать ветерану!

Футболисты как раз упражнялись, отрабатывая удары по воротам. Вратарь, высокий лысый парень в фасонистой черной форме, снисходительно смотрел на незнакомца мешковатого, вовсе не спортивного вида. Гоше было неловко. Но чем черт не шутит, вдруг в самом деле…

— Вмажь ему коронным своим, в правую девятку, — шептал Игорь, подкатывая мяч к одиннадцатиметровой отметке.

Гоша посмотрел на мяч, на вратаря.

Он ничем не рисковал. Ну посмеются над ним. Ну и ладно, даже лучше: вернется к своему пиву.

Гоша разбежался. Он бежал вперевалку, неуклюже, кто-то громко загоготал. Гоша чувствовал, что позорно промажет. Ударяя, он уже видел, что бьет не так, но было поздно: мяч полетел выше ворот и в стороне от них.

Смех повторился.

— Бывает! — сказал Игорь. — Человек, может, лет десять мяч в ноги не брал! Гена, настройся! — попросил он, и была в его голосе жгучая боль за свое поколение и за прожитую жизнь.

Гоша разбежался вторично. И вдруг, словно при стоп-кадре, все замерло. Створ ворот выделился из окружающего пространства четким прямоугольником. Фигура вратаря была словно обведена контуром, причем контур этот слегка кренился влево. А в верхнем правом углу возникло белесое пятно, похожее на солнце в облаках. Это длилось мгновенье, после чего все отмерло, и Гоша изумленно увидел, как мяч влетает точно в белесое пятно, хотя он еще не ударил. Гоша понял, что увидел это мысленно, упреждая, а нога сама уже прочертила стремительную дугу, сама поддела мяч — и тот гулко выстрелил в правую “девятку”. Лысый вратарь же прыгнул влево, на лету поняв, что ошибся, и вяло упал. Тут же вскочил, схватил мяч, кинул Гоше:

— Еще!

Гоша ударил в левый нижний.

— Еще!

Гоша ударил точно по центру, бреющим и таким сильным ударом, что вратарь, угадав направление и прыгнув на мяч, просто не успел накрыть его — мяч пролетел под ним.

Опять послышался громкий смех, но на этот раз смеялись уже над вратарем.

Десять раз еще бил Гоша — и вратарь ни разу не взял мяча. Подошел тренер Везухов, бывший директор овощной базы, Игорь представил Гошу, рассказал о нем.

— Попробуем, — сказал Везухов.

Гоша стал тренироваться, и очень быстро все убедились, что игрок действительно высокого класса.

Это подтвердилось на ближайшей игре с “Чихалты”, которую уделали с разгромным счетом 4:1, причем три гола забил Гоша. Конечно, он был, соответственно возрасту, тяжеловат, но Везухов дал ему установку зря не бегать, пастись у штрафной, избегая офсайда, и ждать паса. Три раза Гоша его получил — и три раза попал, причем третий метров аж с тридцати, после чего вратаря “Чихалты” заменили, но было уже поздно.

Толик и Костя были на матче и радовались за Гошу, а Татьяна не смогла — вечером привезли уголь.

Она встретила победителя и сыновей хмуро, вся испачканная и уставшая:

— Вы там баловством занимаетесь, а я тут вкалывай!

— Это не баловство, это футбол! — закричал Толик.

А Гоша торжественно вручил Татьяне стодолларовую бумажку, выданную ему Везуховым в виде аванса.

— Надо же, — растерянно сказала она.

И на следующую игру решила пойти.

Игра была серьезная, с лидером — командой “Чихов”. Там были уже наслышаны о новом игроке и прикрепили к нему сразу двух своих защитников. Те действовали успешно: оттирали Гошу, сбивали его, закрывали собой.

— Они же прямо по ногам ему лупят! — возмущалась Татьяна. — Разве это положено?

— Не положено, но можно, если не видят, — разъяснил ей Костя и тут же закричал: — Судье очки купите!

Один раз Гоше даже оказал помощь врач — выбежал и попрыскал на ушибленную ногу чем-то болеутоляющим.

Первый тайм прошел сухим, во втором, на 53-й минуте, защитники зевнули, Гоша получил мяч и немедленно вколотил его в свой любимый правый верхний. Разозленные защитники на 78-й минуте откровенно подковали его в штрафной площадке, судья, оглянувшись на огороженную фанерой гостевую ложу трибуны, где сидел мрачный попечитель Тудыткин, развел руками и под рев стадиона назначил одиннадцатиметровый, который Гоша безукоризненно реализовал. Интересно при этом то, что он, подходя к мячу, выразительно посмотрел в правую “девятку”. Вратарь “Чихова” похолодел. На лице его явно было написано: ну не может так человек обнаглеть, чтобы бить второй раз в одно место, да еще явно туда целиться! Но он оказался неплохим психологом, этот вратарь, и он был талантлив, он понял: именно туда Гоша и будет бить. И прыгнул в правую “девятку”. И угадал. Но не помогли ему ни психология, ни талантливость: мяч вонзился в пространство между его ладонями и углом, ширкнув и по ладоням, и по углу — так иногда шар вбивается в лузу, крепко стукнувшись обо все ее края, но все же попав — “пищит, но лезет”, говорят бильярдисты.

Вдобавок талантливый голкипер не уберегся и врезался головой в боковую стойку, после чего его унесли, а вышедший на замену долговязый выпускник спортивной школы немедленно пропустил и третий гол, причем от кого! От бывшего алкаша, хилого, хоть и юркого Вити Койкина, забившего вообще первый свой мяч в этом сезоне: так геройство Гоши подействовало на общий дух команды.

Женя Шлиман был счастлив. Он выставил команде шампанского, водки, пива. Везухов ворчал, но знал, что без толку: если Женя кого-то хочет отблагодарить, его не удержишь, он отблагодарит, пусть даже в ущерб себе и самому благодаримому. Женя хлопал Гошу по плечам, обещал ему повышенный оклад и квартиру. Товарищи по команде тоже хвалили Гошу. Игорь Бухча рассказывал всем о подвигах Гены Колычева двадцатилетней давности. Он делал это так красочно, так увлекательно, что Гоше начало казаться, будто он и сам это помнит, и он начал добавлять детали, все больше увлекаясь.

В результате пришел домой поздно, пьяный и счастливый.

Толик и Костя караулили его с нетерпением, но мать цыкнула на них, загнала спать.

На ночь глядя ей вздумалось вымыть полы на кухне-веранде. Швабры она не признавала, мыла руками, двигаясь к двери — и почувствовала сзади прикосновение, которое ей сразу же показалось неприятным. Разогнулась, повернулась: Гоша убрал руку, но блудливое выражение на лице осталось.

— Хватит тебе тут, — сказал он, туго ворочая языком. — Пошли в сарайчик. Сейчас я тебя обыграю три-ноль. Пошли, чего ты? — потянул он Татьяну за рукав.