Скарлетт Томас - Операция «Выход»
Чем больше Джули упрощала свою жизнь, и чем логичнее и безопаснее та выглядела, тем большую дистанцию, казалось, создавала она между собой и остальным миром. Конечно же, сама Джули утверждает, что живет реальной жизнью, что ездить каждый день сто миль до работы – это бред, что ей нравятся ее «простая» работа и «простая» жизнь и что, если бы все жили, как она, в мире не было бы такого бардака.
Джули нарушает ход мыслей Люка:
– Знаешь, что забавно? Когда я была ребенком, мне казалось, что умереть – или почти умереть – это весело и вроде как даже круто. Ну, подумаешь, останется у тебя какой-нибудь шрам, зато можно будет не ходить в школу и тебя будут навещать толпы народа, все будут спрашивать, как ты себя чувствуешь, и угощать конфетами, и жизнь не будет такой скучной. Лучше всего из детства мне запомнилось, как все было упорядоченно и монотонно; всё за меня решали взрослые, и я целых тринадцать лет была вынуждена каждый день таскаться в школу, только и мечтая: пусть для разнообразия случится что-нибудь неожиданное.
– Я постоянно так себя чувствую, – говорит Люк. – Я хочу, чтобы случилась какая-нибудь неожиданность. Чтобы моя жизнь переменилась.
Люк думает о Вэе. Может, он и есть эта долгожданная перемена? Люк прикидывает, не пора ли сказать Джули про Вэя, но сначала он должен все решить наверняка. Впрочем, он знает, как Джули отреагирует, если ей рассказать. Она скажет, что вся эта затея – полное безумие. Может, лучше будет, если она сама поговорит с Вэем завтра вечером, когда тот позвонит.
Джули смотрит на него.
– Знаешь, если бы я могла что-нибудь сделать, чтобы у тебя все наладилось, я бы сделала это, не задумываясь. Я имею в виду, если кто-нибудь сейчас сюда зайдет и скажет, что я должна съесть, ну, не знаю, недоваренную курицу, или слетать на самолете в Австралию – да что угодно, на самом деле, – и тогда ты типа поправишься, я это сделаю, просто возьму и сделаю. Я сделаю что угодно, чтобы тебе стало лучше.
– Знаю, Джул. Я ради тебя тоже что угодно бы сделал.
– Но со мной все в порядке.
– Э-э… Конечно. В смысле я сделал бы, будь что не так.
Глава 18
Выйдя из дома во вторник утром, Джули понимает, что раньше никогда не видела на Уинди-Клоуз кошек. Одна из них, серая, полосатая, приплясывает вокруг дерева у дома № 14, пытаясь поймать птицу. Другая, маленькая, тощая и черная, лениво переходит Джули дорогу, как ни в чем не бывало усаживается перед Люковым домом и не торопясь умывается. Небо ясное и голубое, что просто замечательно, так как дождь лил всю ночь.
– Какого черта, что происходит?
Это Люкова мама, еще в домашнем халате. Очевидно, заметила кошку.
Джули понимает, что Джин нервничает. Что ж, немудрено. У Люка аллергия на мех животных. Но даже если бы кошек не было, а Джин бы нервничала из-за чего-то другого, Джули все равно бы это заметила. Джин обычно скрывает свои эмоции, но Джули знает: когда серые глаза у Джин бегают, а руки дрожат, это значит, что она сердита или чем-то обеспокоена.
По сути дела, никто, кроме Джули, с Джин не ладит. Дона ездит с ней в кафе «Бинго», но и ей с Джин трудно. Дона ведет машину с той скоростью, с какой велит Джин, и паркуется там, где Джин прикажет. Джин решает, за каким столиком сидеть, и Дона послушно подчиняется. Основная цель Джин – не садиться рядом со знакомыми. Джули всегда считала, что Джин – заснобленная дамочка, ненавидящая людей. Теперь Джули ясно: та всего лишь боится, что ее станут обсуждать.
Для Джули общение с Джин – укрощение. Не то чтобы Джин была такой уж грозной. Но все равно: думая о том, как она справляется с Джин, Джули поневоле видит себя кем-то вроде укротителя диких животных – скажем, львов или норовистых лошадей.
Даже Шарлотта не знала, с какого бока подойти к Джин. Шарлотта никогда ничего не боялась, но, навещая Люка, протискивалась по коридору мимо его матери, вжавшись в стену, будто шла по подоконнику высоко над землей в сцене из какого-нибудь триллера. Джин всегда мерила ее взглядом и вроде как хмурилась. «Старая корова», – неизменно шептала Шарлотта, когда они с Джули поднимались по лестнице в Люкову комнату.
Но Джули способна «укротить» Джин. Она знает, как обсуждать с ней ее любимые темы – знаменитостей, болезни, паранормальные явления и дамские романы, – и порой Джин протягивает Джули толстую книгу, подмигивает и говорит: «Откровенная штучка, пальчики оближешь». Джули терпеть не может «откровенные» романы, но каждый раз берет книгу. Джин ей нравится, хотя больше, похоже, не нравится никому.
– Какого черта… – повторяет Джин, уставясь на кошку.
– Доброе утро, Джин, – говорит Джули.
– Откуда взялась эта кошка? Она что, бродячая?
– Не знаю, – отвечает Джули.
Джин пытается прогнать кошку, шикает, но та сидит себе и смотрит на нее. Когда Джин прекращает свои попытки, кошка вновь принимается умываться, ее задняя нога мачтой торчит в воздухе.
– На ней ошейник. – Джули показывает пальцем.
– Можешь прочитать, что там написано, дорогуша? Я не хочу к ней подходить.
Джули наклоняется. Едва она прикасается к кошке, та перекатывается на спину и начинает мурлыкать.
– Тут телефонный номер, – говорит Джули. – Код как в Бэзилдоне.
– Бэзилдон? Кузина Лиэнны Строу перебирается сюда из Бэзилдона, так ведь?
– О да. Конечно. Должно быть, это ее кошки.
– Ей что, никто не сказал, что на нашу улицу нельзя привозить кошек? Господи боже ты мой. Что ж, тебе придется как следует помыться перед тем, как сегодня к нам зайдешь. Мы не можем рисковать, у Люка аллергия на кошачью шерсть. Поверить не могу. Пойду позвоню в городской совет.
– Да что может сделать городской совет? – говорит Джули.
– Надеюсь, он заклеймит этих подонков в газете еще до того, как они сюда переберутся.
Мимо проходит мужчина в бирюзовом костюме.
– Доброе утро, – произносит он.
Джин игнорирует его, разворачивается и идет в сторону своего дома.
«Край» затопило. Когда Джули приходит туда, Дэвид наваливает у дверей мешки с песком, но, видимо, он уже опоздал.
– Кафель в жопе, – радостно сообщает он. – Клей растворился.
– Кошмар, – бормочет Джули.
– Хизэр звонит в главный офис. Видимо, придется нам закрыться.
Джули смотрит на мешки с песком.
– Помочь?
Дэвид хватает очередной мешок и швыряет его к дверям.
– Не-а, – говорит он. – Я закончил. Теперь ковчег бы нам сюда.
– Но дождь-то прекратился.
– Ночью, однако, неслабо поливало, а? Вечером опять начнется.
– Боже.
Из офиса выходит Хизэр.
– Привет, Джули, – говорит она. – О'кей, начальство говорит, мы можем закрыться, но только на то время, пока прибираемся. Так что, надеюсь, вечером мы откроемся, а если не выйдет, то завтра утром. Да, э-э… Поможете прибраться? Нужно снять с пола весь кафель и собрать из-под него воду губкой – позже придут кафельщики и снова его положат. Еще надо выяснить, что попортилось в кладовке и холодильнике, выбросить все, что промокло, и составить отчет для главного офиса, чтобы он мог возместить убытки по страховке. И я хочу знать, кто сложил на пол все конфеты для мороженицы, потому что вам всем сто раз было сказано этого не делать…
– Это не я, – говорит Дэвид, глядя на Джули.
– И не я, – говорит Джули, глядя на Дэвида.
– Может, это вечерняя смена, – предполагает Дэвид.
– Да, возможно. – Хизэр вздыхает. – О'кей. Давайте приступим. Вы двое начинайте отдирать кафель, а я займусь подсчетом убытков. Когда все отдерете, придете и поможете мне. О, вот еще что – не мог бы кто-нибудь из вас вывесить табличку, типа мы скоро снова откроемся? Удачи.
Внутри «Края» как-то странно пахнет, и пол под ногами пружинит, как болото.
– Если кафельщики могут выложить плитку, разве они не могут ее и отодрать? – недоумевает Джули. – Мы с этим провозимся целую вечность. Спорим, у них специальные устройства есть.
– Их труд наверняка дороже нашего, – резонно замечает Дэвид.
Наконец они усаживаются на пол, налив себе по чашке капуччино из автомата, подложив под колени чайные полотенца и вооружившись ножами.
– На это и впрямь целая вечность уйдет, – говорит Дэвид, скребя ножом шов между плитками. – Их не так-то легко поддеть.
– А мы по контракту обязаны этим заниматься? – спрашивает Джули.
– Скорее всего нет, но лучше нам не рыпаться.
– Долго вы еще тусовались в «Восходящем солнце» после того, как я ушла?
Дэвид пожимает плечами.
– До упора, типа того. Когда вы с Шарлоттой свалили, туда заявилась Шантель.
– А что там делала Лиэнна? Я думала, она терпеть не может «Восходящее солнце».
– Да, это так, но Шантель хотелось дунуть, и Лиэнна попросила меня достать ей шмали, так что мы все там стусовались.
– Шантель… она какая?
– Симпотная. И очень сексуальная. Все на нее дружно запали.
Джули смеется.
– Не сомневаюсь, Лиэнна от этого была в восторге.
