Ой-Ёй - АМЕРИКАНСКИЕ МЕМУАРЫ

Стемнело. Время уже довольно позднее, а завтра – на работу. Все в приличное дерьмецо. Крис безостановочно улыбается. Надо ехать назад. Вечерний Нью-Йорк приятен пьяному глазу. Романтичен. Весь кал скрыт в подробностях темнотой, зато горят огни небоскребов, шумит огромный город, мелькают рекламы, звучит чужая незнакомая речь. Меня пробивает на романтическое созерцание. Я медленно плетусь к станции метро, рассуждая и заключая. Мусор за собой мы убрали.

О том, что мы сели не в тот поезд, в который нужно, и славно с пением гимнов уехали в Хобокен, я промолчу. Мы в шутку побили Криса, который первым ринулся в вагон, не удосужившись посмотреть конечный пункт паровоза. Про то, что Кайл заснул на скамейке на станции Хобокен и дико храпел, а потом безумно тряс хаером, когда его разбудили, я тоже промолчу. Про то, что я предлагал Крису устроить «белые вагоны» и долго рассказывал это громко всему вагону, я тоже умолчу. Про то, что бедная Кончита блевала каждые десять метров, тоже как-то не хочется рассказывать.

На станции Пенн Стэйшн Ньюарк мы были в полночь. Вышли из метро и вдохнули полными грудями свежий воздух штата Нью-Джерси. И вот о том, что было потом, расскажу пренепременно. 

Полушатко-полувалко мы вышли из метро. Сама езда в нетрезвом виде меня мало пугает, уже пуганный. Ребята вроде тоже не изъявляли особых протестов и не просили отоспаться на заднем сидении. К ночи проснулся небольшой свежий ветерок, стало чуть прохладнее, что взбодрило. Да и ехать-то совсем ничего, выехал на Первую дорогу и дуй обратно до Линдена.

Я вот помню, как впервые учился ездить на автомобиле. Мой хороший друг тогда был обладателем мощного автомобиля Жигули первой модели зеленого цвета, купленной за 300 американских рублей. Гонял он на ней лихо и особливо любил рассказывать нам, сидящим в дрожащем от гудения салоне, на скорости не ниже 140 километров в час в крайне левой полосе Минского шоссе о том, что некая техническая совокупность деталей и механизмов, которую он называл «шаровая» имеет статус «полный пиздец» и «может вполне отвалиться колесо». Это нас, безусловно, вдохновляло и сподвигало в усиленном режиме употреблять жидные анестетики, вроде паленой водки или купленного в деревне Емищево димедрольного самогона.

Однажды вечером, точнее, даже ночью, мы сидели у него в загородной вилле, ведя неспешные беседы о грядущем Рейхе, прослушивая последние новинки Правой сцены, и употребляли вышеозначенный самогон. Особенность его стимулирующего действия ярко прослеживалась в коллапсирующем воздействии на нервные центры, другими словами, после употребления 300-350 грамм наступал момент виртуального удара пыльным мешком по голове. После удара и пришла мне в голову мысль о том, что вот именно сейчас необходимо мне поучиться управлять транспортным средством, горячо поддержанная моим другом.

Чтобы не шуметь, мы просто выкатили авто на трассу, завели. Мой друг сел на переднее пассажирское сидение, крепко схватился за ручной тормоз и напутствовал меня: «Если что, я рву тормоз». Так и поехали. Ехали на удивление хорошо и плавно, а потом на скорости около 80 километров час мой друг вспомнил, что «впереди стоят менты, они там всегда стоят» и попросил в максимально возможные сроки свернуть налево. На скорости около 60 километров в час, в кромешной мгле я исполнил его просьбу, немного потерял управление. Нас побросало из стороны в стороны от припаркованных на обочинах машинок, в финальной части нас свирепо отбросило от стоящего слева военного автомобиля с аццкими крюками впереди и влепило правым боком в несчастную помойку, которую зачем-то поставили у обочины. На мой немой вопрос «Что же ты инструктор, блин, тормоз-то ручной не дернул?», мой друг пожал плечами и промолвил: «Ты так хорошо ехал, что я расслабился и чуть прикимарил.» В сухом остатке мы имели два порванных передних крыла, сорванный передний бампер и пробитое правое колесо. Как выяснилось минуту спустя, когда я вышел из машины и стал ходить вокруг, оценивая причиненный ущерб, за всем этим аттракционом наблюдал в меру выпивший ночной ГАИшник, потирал лапки и уже твердо шагал к нам…

А уж на машине с автоматической коробкой передач по спокойным дорогам Америки? Неужто не доеду? Даже мыслей таких не было!

Стоянка была уже почти пустая, видимо, там парковались такие же как и мы туристы, которые ездили в Нью-Йорк, и, очевидно, сходили на мюзикл, поели в Макдачке и поехали домой. Хотя вроде и не выходной.

- Вот она стоит, машинка!

- Езжай только аккуратнее.

- Конечно, вопросов нет, в ментовку не охота, хотя там и гамбургеры дают.

Сели и поехали, тихонько, но не слишком, чтобы не привлекать внимания. Все было очень хорошо. Нетрезвым водить, что масло сливочное резать, все так плавно, хорошо, а потом тебе рассказывают те, кто сидел сзади, что ты в полосе еле-еле удерживался, рвал руль, резко тормозил и аццки громко газовал. На выезде из Ньюарка есть такая развязка, где надо внимательно читать указатели, чтобы съехать на ту дорогу, на которую необходимо. Об этом, о необходимости чтения указателей, я и попросил моих друзей. Ну и съехали мы, конечно, не туда.

Я гнал уже минут 40, когда посреди темнейшего леса на 2-хполосной дороге до меня стало доходить, что пейзаж несколько незнаком. Кайл тихо спал на переднем сидении, сзади же периодически открывалась дверь, и бедолага Кончита изливала во внешний мир все свое недовольство неблагоустроенностью и плохим отношением к нелегальным иммигрантам.

- Эта… Слышь, Крис, ну-ка почитай, что там написано на указателях.

Крис произносит наименование какого-то населенного пункта и смотрит на меня мутными глазами.

- Тебе это название что-нибудь говорит?

- Нет. Я вообще не понимаю, где мы.

- Может остановимся?

- Ага, и дед мороз из леса нам расскажет куда ехать надо. Ты лучше указатели читай, если увидишь где Первую дорогу, скажи мне.

- По-моему мы едем на восток.

- Какой же ты дурак…

- Это почему это?

- Потому что на востоке от Ньюарка – океан. Атлантический, ага.

Содержательно выяснив, что никто ничего не понимает, я продолжал гнать. Классно так! Абсолютно пустая дорога, темно как у Криса в заднице. А что это впереди?

- Кайл, что там впереди? Эй, очнитесь!

У меня немного двоится в глазах, от ветра из настежь открытого окна глазки еще и слезятся немного.

- Это полиция. Это мигалки включенные.

- Отлично. Ну держитесь!

Я резко торможу и паркуюсь у обочины, поднимая вихрь пыли.

- Они едут к нам, по-моему! – чертов черномазый паникер.

- Спокойно, всем выдохнуть.

Со свистом даю задний ход и выворачиваю руль направо, чтобы развернуться. Аццкий грохот. Жму на тормоз. Со свистом газую вперед, выкручивая руль налево. Набираю скорость. Мы едем обратно. Как это просто – заблудился, развернись и езжай обратно. Тогда мне так не казалось. Огни остаются сзади, мы отрываемся.

Тормозим под фонарем на развязке. Направо какое-то трехзначное, ни о чем нам не говорящее шоссе, налево – такая же канитель. Вот черт…

- Пойдем посмотрим, куда мы стукнулись.

Задний левый фонарь разбит вдребезги. Больше вроде ничего не пострадало. Во время стратегического перекура мы понимаем, что въехали в чертов почтовый ящик, который втыкают около дороги. Придется им заново его втыкать! Отрыв от погони отмечаем небольшим возлиянием (в бардачке полусонный Кайл находит 375 грамм чистейшего джина Гордонс). Значительно легчает, улетает прочь сквозь поры кожи липкий адреналин.

Второй час ночи. Завтра на работу. Посреди хрен знает чего, под светом фонаря, на капоте разливаем джин. На троих. Кончита не пьет, только воротится от бутылки и опасливо смотрит на меня. Я добр и спокоен, мне хорошо и чуть тоскливо. Потому что здесь на неизвестном шоссе под неизвестным фонарем из машины доносятся звуки гитары и чуть хриплый голос Славы из CWT:

Моя Москва…..

Уже почти рядом, уже совсем скоро. Немного потерпеть.

Присев на водительское сидении я трезво отдаю себе отчет в том, что джин привел меня в полную Вальхаллу. Перед глазами все не плавает, а прыгает. Посещает мысль о том, что управление необходимо передоверить. Хм… Кончита трезва, но водить не умеет. Крис водить умеет, но в абсолютную гадину. Кайл и водить не умеет и трезвостью не отличается. Вот так, завел и поехал.

Естественно, я всех довез. Все целы-невредимы.  Все остались у меня в доме. Легли мы под самое-самое утро, потому как вытащили во дворик пластмассовый столик, разогрели какой-то еды и тихонько сидели, беседовали, попивая алкогольные напитки.

Кайл на работу на следующий день не пошел, предпочел послать меня на болт из пельменной, когда я робко дрожащими руками тряс его за хрупкое плечико. Крис вскочил с сумасшедшими глазами и заявил, что работать обязательно будет.