Алеся eprst2000 - Было такое...

— Сережа, мне нужен один человек на машине.

Сережа отвечает: «Щас будет!»

Через десять минут подъезжает старичок. Мы его начинаем отгонять, мол, дед, валил бы ты по скорому отсюда, щас тут трюки будут и вообще опасно. А он говорит: «Так вот я к вам за этим и приехал, меня Сережа прислал».

Нам надо было снять, как машина круто обгоняет грузовик и ее на поворотах круто заносит. Тут сноровка нужна.

Режиссер смотрит на древнего деда и думает, что либо это шутка, либо Сережа уволен. Я пулей бросаюсь к Сержу и начинаю трясти: «Ты кого прислал?!» А он говорит: «Алесь, это наш старейший каскадер. Давно вышел на пенсию, но мы его берем с собой поработать. Понимаешь, дед жить без этого не может, он всю жизнь трюковал». Я на всякий случай интересуюсь, а сможет ли старейший каскадер сделать сложный трюк. На что Сережа рассказывает: «Вот помнишь был фильм «Спортлото — 82»? Помнишь, там мотоциклист торопился на свадьбу и мчался по горам? Помнишь? У него еще бутылка с вином катилась. Вот тем мотоциклистом и был наш дед». Я говорю: «Ух тыыы!» А Сережа продолжает: «А знаешь, кто в коляске мотоцикла у него сидел? Я».

Рация на площадке вещь незаменимая. Правда ни хрена все равно не слышно, но рация нужна всегда. Иногда сигнал пропадает и поэтому повторяешь по сто раз: «Алена, Алена, Алена, актера на площадку, актера на площадку, как слышала, Алена, как слышала, актера на площадку, Алена». А Алена говорит: «Я поняла, поняла, актера на площадку, сейчас будет, сейчас будет». А ты не унимаешься: «Когда, Алена, когда? Когда актер будет?» «Сейчас, сейчас идет, пятнадцать минут, пятнадцать минут». «Поняла, Алена, поняла, пятнадцать минут, пятнадцать минут». И так до бесконечности.

Иногда от этой рации просто с ума сходишь. Смена длится десять часов минимум. И все десять часов по мозгам долбят одно и то же. Ты к этому привыкаешь и начинаешь так разговаривать всегда.

Прихожу как-то домой, муж сидит за компьютером, играет. Плетусь на кухню за чаем и кричу оттуда: «Кофе хочешь? Кофе, кофе хочешь? Кофе, кофе будешь? Как слышал?»

Он удивлялся сначала, потом привык.

У моей мама есть удивительная привычка.

Она звонит мне домой, то есть набирает мой домашний номер и кричит в трубку:

— Алеся?! Алеся?!

— Да, мама.

— Алеся, это ты?

— Да, мама, что ты кричишь, тебя прекрасно слышно.

— Ааа… Алесь, ты дома?

А вот у меня еще муж странный.

Я, например, пишу ему по аське: «Слушай, а переставь на сайте абзац про способ съемки в другое место и исправь там буквы на жирные».

Он пишет: «Не понял, еще раз».

Я копирую прошлое сообщение: «Слушай, а переставь на сайте абзац про способ съемки в другое место и исправь там буквы на жирные».

Он пишет: «Аа, понял, сделаю».

Нормально?

А вот еще что странно.

Моя мама работает в роддоме. Я там тоже когда-то работала летом, в столе справок. Такого насмотрелась — потом расскажу.

Ну так вот. Как-то спрашиваю у медсестры: «Скажите, а почему вы так странно подписываете детей на пеленках? Вот девочка лежит, а на ней написано Иванов».

А она говорит: «Потому что ребенок — Иванов».

Я: «А вот мальчик лежит, но нем написано Петрова».

А она: «Ну все правильно. Женщина — Петрова».

А еще когда детей везут на кормление в роддоме, то сразу видно, у кого какой характер.

Один орет так, что рот больше головы. Весь красный, всклокоченный, голову из пеленки выкручивает. Прям так и слышится: «Дааай, дааай!» Вот он и в жизни таким будет.

А другой рядом лежит и глазами вверх лупит. Он-то знает, что ори — не ори, свою порцию молока получит.

А третий подвякивает первому, но как-то ближе по позиции ко второму: «Я, конечно, за молоко и если требуется, то готов отстоять свою позицию, но, может быть, нас и так довезут? Может, без шума обойдемся, господа?»

И вот лежат они — по размерам одинаковые полешки, но все разные. Растрепанные, взъерошенные, как воробышки.

И что самое смешное. Когда их с кормления везут, то они все причесанные. Потому что мама пока грудью кормила, то пальчиками волосики пригладила. И вот они едут, губками чмокают, а прически у всех разные. У кого-то деликатный пробор, у кого-то пацанский зачес, у кого и вовсе челочка.

Ой, смешные такие! Вы бы видели.

У женщин после родов бывает, что чуть мутится сознание.

Мама рассказывала:

— Захожу я к женщине в палату, знакомлюсь. Здравствуйте, я ваш лечащий врач, буду вести вашего ребенка. Меня зовут Людмила Федоровна. Света, по истории прочитала, что ваша фамилия Цигвинцева. Как правильно ударение ставится? На какую букву?

Женщина так подумала, глаза вверх подняла и говорит:

— На букву В.

— Как это?

— Ну как. Цигвинцева.

2005/09/07

Вот еще мне случай рассказали. Как-то раз для озвучки одного рекламного ролика требовалось пошуршать кожаной курткой. И так ею шуршали, и сяк — не нравится. Какая-то фигня, а не куртка. Не достаточно кожаная и скрипучая попалась.

Тогда начали изобретать, чем бы таким можно сымитировать этот звук. И придумали, что если потереть презерватив, то может получиться.

Как всегда ролик сдавали в последний момент, ночью, уже почти утром, презентация ролика вот-вот, через два-три часа. Кинулись срочно искать по офису презервативы. Нету! Все облазили. Ни у кого не нашлось!

И тогда кто-то произнес фразу, которая стала крылатой:

— Столько гандонов в офисе и ни одного презерватива!

Знакомая рассказывала, когда еще пиарщицей работала.

Трудилась она тогда над предвыборной компанией очередного депутата в очередное собрание очередного округа. Человека с нелегкой судьбой, лысым черепом и сведенными наколками на круглых кулаках. Была презентация, на которой моя знакомая толкала пылкую речь об том, как они собираются продвигать депутата, какие инструменты предполагают задействовать, какой имидж хочется создать и на какие кнопки у народа предстоит жать. Будущий депутат все это слушает, иногда лысый череп поглаживает и молчит. Никак не реагирует. Даже мускулом не дернет. Знакомая моя пытается ловить его настроения, понять, что он думает, выдохлась уже, а он молчит. Почти даже не шевелится. Она говорит: «Вот, собственно, с такими вводными мы приступим к нашей предвыборной компании. Есть ли у вас комментарии?»

И в зале повисает гробовая тишина.

И тут все видят как по полированному гладкому столу, в блеске солнечных лучей, маленький паучок по сложной траектории пересекает поверхность. И подползает в аккурат к круглым кулакам кандидата. Тот в свою очередь долго смотрит на него, сопит, аккуратно подцепляет сосисочными пальцами паучка за лапку, встает, подходит к окну, открывает его, бережно высаживает паучка на подоконник, закрывает окно, подходит к столу и молча садится на свое место.

Тишина.

И тогда кандидат изрекает единственную фразу за всю встречу:

— Када можна не убивать, я не убиваю.

PS Он стал депутатом.

Как и многие женщины, я не люблю цветы.

То, что женщины любят, когда им дарят цветы, это такой же стереотип, как и все мужики козлы.

У меня ужасно портится настроение, когда дарят цветы.

Как и многие женщины, я предпочитаю полноценный зеленый луг с бликами из ромашек.

Как и многие женщины, я скептически и с недоверием отношусь к тому, когда мужчина восклицает: «Всю эту поляну ромашек я дарю тебе, любимая!»

Как и многие женщины, я делаю при этом счастливое лицо.

Если судить с точки зрения поколения «Пепси», мы с мужем познакомились достаточно стандартным способом — по Интернету. Моя мама, относящаяся к поколению «Буратино», до сих пор не может понять, что такое Интернет и поэтому своим знакомым на всякий случай говорит, что мы познакомились на дискотеке. Хотя жили мы с мужем в разных городах: я — Барнаул, он — Москва.

У нас была удивительная свадьба. Просто удивительная. Мы поженились ровно через девять месяцев после знакомства. За эти девять месяцев виделись ровно 19 дней (я считала). Будущий муж сделал предложение по телефону. Я сказала, что подумаю и попросила перезвонить через пятнадцать минут. В очередной мой приезд мы подали заявление и стали ждать даты регистрации. Это была не просто любовь с первого взгляда, а с первой фотографии. Кто бы рассказал — не поверила.

Надо сказать, что я панически боюсь торжественных мероприятий. Вид накрытых столов с сервировкой, нарезанными сыром-колбасой и горками салатов с воткнутыми ложками, вызывает нестерпимую тошноту. Собирающиеся гости, с которыми надо целоваться щечками, откровенную тоску. Особенно ужасно, когда какая-нибудь тетя начинает тереть твою щеку, потому что испачкала помадой. Она так растягивает пальцами щеку, будто хочет посмотреть, какой бы из тебя вышел Гуимплен.