Лариса Васильева - Смерть приходит на свадьбу…
Вскоре девушка стала скучать по нему, ей было уже мало этих кратких встреч по пятницам. Она с нетерпением ждала вечера, готовила ужин к его приходу и ловила себя на мысли, что была бы не против, если бы Алексей Иванович остался здесь жить. Так скучно одной, а с ним время летело незаметно. И еще одна мысль стала появляться в ее головке: а не слишком ли ее благодетель заигрался в благородство? Или он так стар, что ничего другого и ждать от него нечего? Ей уже казалось, что он любит ее, как дочь, как внучку, даже всегда приносит какое-нибудь лакомство словно ребенку. Еще недавно ей казалось, что это будет ужасно — лечь с ним в постель, а тут вдруг осознала, что хотела бы этого, и чтобы их беседы не прерывались, чтобы этот ласковый и порядочный человек все время был рядом.
И как-то не выдержала: прямо в дверях сама обняла его и поцеловала. Он осторожно отстранился:
— Ну-ну, королек мой, птичка певчая, издеваешься над стариком… Иль думаешь, я уже ни на что не годен?
— Ну что вы, Алексей Иванович…
— Так ты… не против?..
И не ожидая ответа крепко обнял ее и поцеловал совсем не по-стариковски, так, что у нее закружилась голова. Нафиса не ожидала, что он может быть таким пылким. Алексей Иванович Подхватил ее на руки и понес в комнату. Раздел ловко и умело.
Если бы не было той истории с Павлом, Нафиса считала бы Алексея Ивановича идеальным мужчиной… Но она подсознательно ждала того же, что давал Павел, его жара, силы, молодости…
Алексей Иванович тревожно заглядывал ей в лицо, он так сильно хотел, чтобы девушке было хорошо с ним, и Нафиса изо всех сил постаралась убедить его в этом. Все равно она любит его. Наверное, не всегда любовь духовная и физическая совпадают. «Постель — не самое главное в человеческих отношениях…», — успокаивала она себя, жила же она столько времени без этого.
Теперь Алексей Иванович стал приходить чаще, но он словно все еще не верил, что Нафиса любит его, все время ожидал, что молодой девушке наскучит старик. Потом стал позванивать ей днем, Нафиса была рада этим звонкам и обычно заканчивала разговор словами: «Я соскучилась…» Она не видела, как светлело его лицо, каким орлом он выглядел после их разговоров. Его подчиненные заметили, что Алексей Иванович помолодел, даже морщин на лице стало меньше, и переглядывались, гадая: к чему бы это? А его секретарша, слыша иной раз его разговор с неведомой собеседницей понимающе кивала сама себе головой — наш старик влюбился.
Нафиса успешно закончила курсы и стала искать работу. Обратилась в какое-то бюро, там девушка у нее спросила:
— Где работала? Нет, по специальности, при чем тут — «официантка»? Ты же хочешь найти работу секретарши? Нигде… Так, без опыта работы… Один плюс — английский есть… Знаешь, есть одна фирма, им как раз нужен человек с хорошим английским, но сразу могу предупредить: руководитель — полный самодур. Если тебя устраивает такая работа, то, считай, ты уже работаешь. И даже не секретарем, а помощником. Этот клиент возьмет без опыта, все равно к нему больше никто не идет. Подумай, завтра придешь, скажешь.
С самодуром работать не хотелось, зачем торопиться? И она не пошла на следующий день в то бюро. Вечером рассказала Алексею Ивановичу о своем походе в агентство по трудоустройству.
— Нафиса, пока я работаю, тебе не надо беспокоиться о деньгах, поступай лучше в институт, учись дальше.
— Ну что вы, Алексей Иванович, я и так столько времени сижу на вашем иждивении.
— Я хочу предложить тебе кое-что, только ты не обижайся: если не захочешь, все так и останется, как сейчас.
— Что предложить?
— Выходи за меня замуж…
— На что же мне обижаться?
— Да тебе, наверно, смешно… В моем возрасте положено только любоваться такими орхидеями, как ты, a я хочу пересадить цветок в свой сад…
— Алексей Иванович, я согласна.
— Правда? Ты не торопись, подумай.
— Вы меня уговариваете, чтобы я вышла за вас или чтобы не выходила?
— Ты считаешь нормальным вступать в брак с такой разницей в возрасте?
— Я считаю, что возраст не главное, главное то, что вы меня любите, а я люблю и уважаю вас и хочу стать вашей женой.
Алексей Иванович отвернулся, чтобы скрыть набежавшие слезы.
— В воскресенье повезу тебя знакомить с моим сыном и его семьей. Только, знаешь ли, он старше тебя…
— Ну и что? Почему-то мне кажется, что это я вам сделала предложение, а вы ищите отговорки, чтобы не жениться на мне.
Алексей Иванович взял ее ладони и прижал к своему лицу:
— Прости меня, вот уж, действительно, я совсем ума лишился, — потом опустился на колено: — Нафиса, позволь мне официально предложить тебе руку и сердце. Хотя о том, что мое сердце и так принадлежит тебе, думаю, ты давно догадываешься. Я влюбился, как мальчишка, лишь только увидел тебя в ресторане. И все еще не могу поверить, что ты согласилась…
Вечером, лежа в постели, они строили планы будущей совместной жизни:
— Куплю еще одну квартиру, будем жить отдельно — не хочу, чтобы нам кто-то мешал. Пусть сын и его семья остаются в старой. А летом поедем с тобой куда-нибудь на море.
— Я никогда не была на море.
— Больше не хочу жить с тобой в разлуке, ни единого дня. Завтра я перееду сюда, не возражаешь?
— Ну, конечно, нет.
— Поживем немного тут, сейчас у меня аврал на работе, а чуть освобожусь и займусь квартирой, подберу что-нибудь для нас, — он задумался. — Так, завтра у меня совещание, потом встреча с инвестором, а дальше вроде бы ничего срочного. Ты до обеда не звони, я отключу мобильник, а то не дадут спокойно провести совещание.
— Конечно, как скажете, — раньше она очень редко звонила ему сама.
На следующий день Нафиса с утра пошла на рынок, ей захотелось приготовить что-нибудь особенное, отметить переезд Алексея Ивановича. Ах, какой он милый и деликатный!.. Сомневается, что она любит его… Боится испортить ей жизнь… После обеда она набрала его номер, но он все еще был отключен, наверно, забыл включить или сильно занят. Вечером накрыла стол, надела самое нарядное платье. Алексей Иванович задерживался. Нафису охватило какое-то неприятное предчувствие. «Не может быть, чтобы он передумал…» Неужели она не смогла убедить Алексея Ивановича, что ей хорошо с ним, что он стал для нее самым близким человеком?… Даже родной отец никогда не был так внимателен к ней, как он. Нафиса уже не могла спокойно сидеть, ходила от окна к окну, боясь пропустить Алексея Ивановича, готовая каждую минуту броситься к двери. Это волнение из-за его опоздания открыло ей, как сильно она любит его на самом деле. Сегодня она скажет ему о своей любви. Почему она вчера не сказала этих слов? Наверно, она слишком сдержанна.
Но Алексей Иванович так и не пришел, телефон его не отвечал. Может быть, подвел мобильник? Села батарейка? Или он уехал в командировку? Номера стационарного телефона она не знала. Алексей Иванович не хотел, чтобы она каждый раз объяснялась с его секретаршей, и потому велел ей звонить на мобильный. Только через день она смогла дозвониться. Ответила ей женщина.
— Я могу поговорить с Алексеем Ивановичем? — спросила Нафиса.
— Нет…
— А когда он будет?
— Девушка, он умер…
— Что?! Когда? Как?
— Инфаркт… Сегодня уже похороны.
Нафиса с ужасом услышала название кладбища.
В числе других посетителей она вошла в ритуальный зал, подошла к гробу, все еще надеясь, что это ошибка, что в нем лежит другой человек. Но ошибки не было. Положила цветы, постояла, не отрывая глаз от его лица. Потом ее легонько оттеснили. У гроба стояли близкие родственники, наверное, тот мужчина и есть его сын, так похож на Алексея Ивановича…
Она вернулась в пустую квартиру. «Какая тоска… Вернуться домой?» Эта мысль мелькнула в ее сознании, и Нафиса дернулась было сразу ехать на вокзал за билетом, но… Представила пыльный полустанок, разодранные сиденья в отцовской машине, запах перегара, пустые улицы родного поселка… и передумала. Не для того она оттуда уезжала, чтобы сдаваться. И сейчас она уже не та наивная влюбленная девочка, пугающаяся всего в чужом городе. Да, смерть Алексея Ивановича — это потрясение, подлый удар судьбы. Но она так просто не уступит…
Павел
В жизни Павла началась черная полоса, к тому же очень широкая. Он так долго находился под угрозой тюремного заключения, что это отразилось на его образе жизни: Павел перестал общаться со старыми друзьями, избегал новых знакомств, тем более с девушками, превратился в затворника. Теперь после работы он сразу ехал домой, листал Уголовный кодекс, читал протоколы процессов подобных дел и действительно улучшил свои юридические знания. Научился писать заявления, объяснения, жалобы. У него даже друзья появились с такими же интересами. Часами они вместе обсуждали, как лучше и на чье имя следует писать очередное прошение. У его товарища по несчастью, ситуация была немного иной, но главное, они оба могли говорить только о несправедливости жизни. Теперь Павел осторожно высказывал свое мнение по поводу осужденных насильников, понимал, как легко оболгать человека и как трудно доказать, что ты не верблюд. Время шло, а дело все тянулось… «Хорошо, что Чумаков не заметил пропажи флэшки…» — вспомнил как-то Павел, а то бы проблем добавилось.
