Екатерина Вильмонт - Цыц!
— Но в клетку тянет?
— Тянет… Еще как тянет.
— И все-таки я не понимаю, зачем городить столько вранья? Мама — художница, фамилия моя, живешь на Юго-Западе… Да если он захочет, он в два счета узнает правду и сочтет тебя непроходимой дурой.
— Я и есть непроходимая дура. Но я боюсь, что он вспомнит ту девчонку, совершенно ему неинтересную, ненужную, которую он к тому же лишил невинности…
— И что? Сейчас ведь ты ему явно интересна…
— Но он не сравнивает меня с мамой! Я другой человек, с другой биографией, он передо мной ни в чем не виноват…
— А перед Лилей Беркутовой он виноват? Не смеши меня! Он же тебя не изнасиловал, правда? Ты сама хотела…
— Хотела.
— А он, что называется, пошел тебе навстречу, не предполагая, что ты, будучи девушкой, так легко ему дала. Он же вероятно, мусульманской ментальности мужик…
— И что?
— Да ничего. Он просто смутился. Жениться на тебе не хотел, боялся себя, он же был влюблен в твою мать… Но сейчас прошло столько лет, он скорее всего о тебе и думать забыл, сама говоришь, у него была более чем бурная жизнь. А теперь представь себе, что у вас закрутится роман…
— Ой, мамочки…
— Так вот, закрутится роман, а он вдруг узнает, что ты все ему наврала… Он может обидеться, или даже взбеситься, в нем проснется дикий зверь, и он-таки откусит твою глупую голову, фигурально, разумеется. И ты опять останешься с носом. Без головы, но с носом!
Лиля фыркнула.
— Да, смешно… — согласилась Мила. — Но не мне! Второго татаро-монгольского ига я уже не переживу. Да, а что наш Артем-кошатник?
— Звучит почти как Симеон-столпник. А ничего. Сгинул.
— Да, непоследовательный товарищ. То люблю — женюсь, то вдруг в кусты. Но жалеть о нем не стоит.
— А я разве жалею, хотя с ним было хорошо и нестрашно.
— Зато тут адреналин!
— Это правда. Сплошной адреналин!
— Лиль, а может все-таки охолонешь маленько? Учитывая прошлое, это может скверно закончиться. Может, ну его?
— А как?
— Притворись больной, возьми отпуск…
— Да я недавно из отпуска, к тому же летом, перед ярмаркой у нас завал работы, я не могу так подвести девчонок… Нереально. И потом, он завтра уезжает. Может, вернется и все окажется по-другому…
— Вряд ли… А впрочем, Лилька, пусть все идет как идет. За все годы с Денисом я ни разу тебя такой красивой не видела. Права Полина Сергеевна, для тебя развод и впрямь оказался трамплином…
— Ага, меня подбросило, но я попала в какое-то завихрение воздуха и меня мотает, а как приземлиться, и куда, неизвестно. Недолго и шею сломать.
— Но все-таки это куда веселее, согласись!
— Уже согласилась. Как вспомню эту замужнюю жизнь…
— Лиль, если надумаешь рожать, рожай от Ахметшина, интересный ребеночек может получиться…
— Мил, рано об этом думать.
— А по-моему, в самый раз.
— Да ну тебя…
— А замуж за него не надо.
— Мил, ты в своем уме?
— В своем, в своем.
— Мил, очнись, я ведь не знаю, может, у него пять жен, восемь детей. Об этом не было сказано ни слова.
— Кольцо носит?
— Нет. Но во-первых, я не уверена, что мусульмане носят кольца, а во-вторых…
— А он вообще, как насчет мусульманства?
— То есть?
— Не сильно правоверный?
— Да нет… Точно нет! Он ел свинину!
— Уже легче.
— Ну, ты даешь, подруга!
Они расхохотались.
У Лили зазвонил мобильник.
— Алло!
— Лиля, это Ринат!
У нее оборвалось сердце.
— Вы где?
— Дома, а что случилось?
— А то, что я вас ждал, а вы что, огородами убежали?
— Господи, Ринат, я же не думала… Я просто вышла через двор на другую улицу. Простите, я не хотела…
— Ну что ж, вообще-то первый раз прощается… Ладно. До встречи.
— Лилька, что?
— Он сказал: первый раз прощается… и у него был такой тон…
— Какой? Угрожающий?
— Понимаешь, — потрясенно проговорила Лиля. — Не просто угрожающий, а угрожающий сексуально…
— Да, Лилька, плохо твое дело. Сдвиг по фазе налицо.
Ринат сам себя не понимал. Чем его так привлекла эта Лиля. Вроде ничего особо примечательного, видали и получше. Кого-то она ему напоминала… но он не мог понять кого. У него и вправду была отвратительная память на лица. Сказать, что она красива, да нет, пикантна… Даже очень. Умненькая, обаятельная и явно натуральная, даже зубки хоть и белые, но не слишком ровные. Худенькая даже чересчур, он предпочитал женщин в теле. Но она чем-то страшно его волновала, в ней была какая-то, видимо, еще бессознательная сексуальность. Она еще дурочка. А смех у нее иной раз просто может свести с ума. И еще она явно что-то темнит, врет… Надо будет разузнать о ней побольше. Недаром мне все время кажется, что я когда-то ее знал. Лилия Орешникова… в девичестве Удалова… Ну, что она Лилия Орешникова, в этом нет сомнений, мне ее так представили в издательстве. Все остальное нуждается в проверке. Лилия… не такое уж редкое имя… Я припоминаю по крайней мере семерых. Лиля Кузина, Лилька Хейфец и Лилька Иванкина, это в школе… На «Мосфильме» была гримерша Лиля, звукооператорша Лилия Игоревна… Тренер по гимнастике тоже была Лилия Анатольевна… Да всех разве упомнишь… Кажется, ту девчонку, дочь Полины тоже звали Лилией… Точно, Лилёнок, она называла дочь Лилёнком. Так, уже теплее… Но она не была блондинкой и лица ее я совершенно не помню. Кажется, я даже трахнул ее от отчаяния, когда Полина вышла замуж. Да, да, точно, она еще оказалась девушкой… Может, это она?
Лиля возвращалась домой подавленная. Какая же я идиотка! Ведь если он догадается, какой последней кретинкой я буду выглядеть в его глазах… Я же заметалась, как сопливая девчонка или как красна девица, вернее, как старая дева. Но это же от неожиданности, попыталась она оправдаться в собственных глазах. Но в его-то глазах кто меня оправдает? Она приняла душ, залезла в постель, включила телевизор, как раз начинался ее любимый сериал. Черт знает сколько я пропустила, но сериалы тем и хороши, что все равно все понятно. Это успокаивает. Герой неотразимо мужественный и загадочный, чем-то напоминал Рината… Опять Ринат… Но тогда, много лет назад, он был далеким и недосягаемым, а сейчас подошел к ней совсем близко… А она своим идиотским поведением оттолкнула его. А может, наоборот, ему почудилась тут какая-то загадка? Хорошо бы… Но эта загадка так легко разгадывается… И тогда конец. Я стану столь явным напоминанием о фиаско, которое он потерпел с мамой. Но он же все-таки добился своего, хоть и через много лет. А вдруг он захочет отомстить маме, зная как она меня любит, он поматросит меня и бросит как-то жестоко и унизительно, чтобы страдала не только я… Чтобы мама мучилась угрызениями совести… А я ведь, он думает, могу не пережить такой истории, покончить с собой и вот тогда-то мама раскается… Тигр — животное коварное. Да нет, я наверное переживу…
Сна не было ни в одном глазу. По телевизору в этот час все каналы показывали какие-то ужасы. Вдруг зазвонил телефон.
— Лилёнок, не спишь?
— Нет, мамочка! А ты где?
— На съемках в Минске. Вот пришла в номер, решила позвонить дочке. Я скучаю, Лилёнок! Знаешь, я хотела спросить, как твой Артем?
— Больше не появлялся.
— Ну и черт с ним. Ты страдаешь?
— Из-за него? Нет.
— Появился еще повод для страданий?
— Нет, мамочка, это все работа…
— Ну что там опять?
— Как всегда, пожар в бардаке во время наводнения.
— Ох, Лилёнок, порядок бывает только в маленьких странах, в больших всегда бардак. Сие справедливо и для организации вроде вашей, не бери в голову. Лилёнок, ты помнишь сериал «Маленькие бедки»?
— Помню, а что? Ты там была неотразима.
— Я знаю. Но речь не обо мне. Ты помнишь Сашу Леонтовича, который играл главного героя?
Лиле стало смешно. Сейчас мама будет меня с ним сватать.
— Еще бы, такой мужчина!
— Лилёнок, его бросила жена!
— Я должна ему сочувствовать или радоваться за него?
— Ты ничего не должна, но он хороший парень! Я редко говорю так о нашем брате артисте, но это правда. Из интеллигентной семьи, по первому образованию биолог, умный, что тоже редкость…
— Мамочка, я не хочу!
— Лилёнок, ты же с ним не знакома! А я бы хотела, чтобы ты приехала к нам в Минск на выходные, чем черт не шутит…
Если бы ты знала, мамочка, как со мной пошутил черт!
— Нет, мамуля, я не смогу при всем желании. В субботу у меня две презентации.
— Лилёнок!
— Мамочка, но я просто обязана там быть!
— Ну, как хочешь… Ничего, я что-нибудь придумаю.
Лиля прекрасно знала, что придумает мама. Леонтович в отличие от Полины Сергеевны живет в Москве и мама непременно передаст с ним какой-нибудь белорусский сувенир. А тот либо забудет, либо передаст его через десятые руки. Это в том случае, если мама не вступила с ним в заговор… Почему бы ей не объяснить брошенному красавцу, что развод — это трамплин? Или в качестве подкидной доски выбрали меня? Ну что ж, если так, то я вместо себя подсуну, пожалуй, кого-нибудь из наших незамужних девчонок. Думаю, на Леонтовича клюнет любая… Хотя у наших вкусы иногда странные…
