Максим Балаба - Повесть про крепость
Собственная служба безопасности замаскирована в несколько охранных и консалтинговых фирм. Работников этой службы называли «волкодавы», несколько высокопарно, но довольно символично — охраняют рабочих лошадок от рыскающих вокруг хищников.
О раздел касающийся политических прав Богдан споткнулся — политических прав у подданных Ухтомко… — не было. Сначала было приведено описание правящего режима современной Украины — с ним Богдан был согласен: хаос и произвол олигархов. Иллюзию соревновательности создаёт наличие нескольких олигархических кланов — но народу от этого не лучше, а хуже. Далее делается вывод: «ввиду непрозрачности политического рынка, в условиях, когда все решают закулисные переговоры, подкуп избирателей, промывание мозгов с помощью психологического оружия, мы будем голосовать и выступать за тех, кого поддерживает наш князь, так как он обладает большей информацией и может планировать наши совместные действия». При всей первоначальной непривычности этих тезисов, притягательность их была в простоте — ни надо никаких политинформаций, объяснения кто прав, кто нет и почему, ложных доводов и забутафоренных мотивов, не надо! Мы признаем: современное общество стало очень сложным, в политике рядовому человеку разобраться невозможно. У нас есть руководитель. Мы ему доверяем. Его аналитики и эксперты разработают тактику и стратегию. Князь примет решение. Нам поступит команда — мы потратим полчаса на голосование, а всё съэкомленное время будем тратить на жизнь!»
Идеология Цитадели предельно проста: все подданные исповедуют христианство по Никейскому Символу веры, обязательна молитва в начале и конце рабочего дня и «духовный час» в пятницу, остальное — личное дело каждого: в какую церковь ходить, в какой приход. Главные добродетели — честность и добросовестный труд. Цель жизни: созидание на родной земле — в этом всё.
Языковой вопрос был решен кардинально и в приказном порядке: каждый из крепаков обязан владеть на базовом уровне украинским, русским и английским. Для руководителей всех рангов существовали определенные стандарты и соответствующие обязательные экзамены. В быту же каждый мог общаться так, как сердце просит. Люди говорили на лемковском наречии, на русинском, гуцульском, на слобожанском суржике и всяких там горских карпатских диалектах — на фоне пошлой казёнщины официальной замусоренной мовы это было, по крайней мере, интересно.
В половине третьего Батула поймал себя на мысли, что ему нравится всё это. Многое было трудноваримым, но в основном, они словно бы прочитали его сокровенные мысли и изложили их так, как он только пытался. Богдан ясно отдавал себе отчёт в том, что система имеет уязвимые места, главное из которых — сам Ухтомко, истинность его намерений. Но это вопрос исключительно доверия, но Богдан почему то ему поверил — гений, заработавший своим умом миллиарды, добровольно обрёк себя на это тяжелое служение, так мог поступить только человек, искренне верящий в Бога.
Когда уже под утро засыпал, смог сформулировать для себя решение: «Пойду к Хомякову. Терять мне особо нечего, а компания обещает быть интересной. Если эта система, князь или Цитадель, дадут возможность просто спокойно работать, я готов вступить в эту секту. Больше всего меня всегда напрягала эта необходимость поддерживать какие-то отношения с «нужными» людьми, ходить кланяться, унижаться и все только ради того, чтобы дали возможность лепить свои кирпичики. Сколько движений, лишних, ненужных, иссушающих сердце и оставляющих всегда какой-то гадкий неприятный осадок в душе. Тут же всё по-пацански просто! Сразу все расставлены по местам. Пару лет покантуюсь, оботрусь и придумаю что-нибудь своё. Кредитные ресурсы у них огромные. Обосновать бизнес-план я смогу. Рабочие тут — любо дорого смотреть. Только придумай — они сделают. И обстановка на производстве правильная: если получилось что-то — радость для всех! Я хочу работать с такими людьми, это главное».
Глава 11
Договор с князем был представлен как взаимная присяга. Еще затемно на соборной площади перед Троицкой церковью выстроились в шеренги новички. Все были одеты одинаково — свободные белые рубахи и зелёные шаровары. С рассветом после общей молитвы наизусть прочитали слова присяги. Князь, кремезный крепыш с открытым простым крестьянским лицом, вышел перед строем, поклонился в землю и сказал: «и я Вам братья обещаю, что буду направлять Вас на Общее дело, хранить Веру, заботиться о Вас и Ваших детях». Несмотря на то, что Богдан ещё с пионерских времен с пренебрежением относился ко всякого рода общественным мероприятиям — его проняло: торжественность, важность момента витала в воздухе, читалась на лицах, отражалась от четырехсотлетней твердыни Святой Троицы. Сто двадцать взрослых мужиков в одних рубахах на свежем апрельском ветру, их вождь как простой казак спешился с вороного коня и — к строю босиком по сырой ещё не прогретой земле. Клятва. Князю. Друг другу. Земле. Потомкам и предкам.
Присяга Богдана была одной из последних, которые Ухтомко принимал, непосредственно присутствуя на церемонии — впоследствии, из-за большого потока вновь прибывающих, была установлена форма аналогичная телемосту — в разных частях страны в одно и то же время собирались новобранцы, устанавливались большие плазменные экраны, налаживалась обратная связь.
Женщины принимались в Цитадель наравне с мужчинами, единственное отличие — в тексте присяги.
До конца апреля 2006 года Батула работал на заводе гипсокартона в Днепропетровской области. А после этой своеобразной стажировки должен был встретиться с Хомяковым и получить новое назначение. Эта встреча внесла в душу Богдана целую бурю противоречивых чувств, мир, уже было установившийся в его душе, был взорван, далеко запрятанные, забитые плотиной воли устремления вырвались наружу, и какое-то по-детски радостно-беспокойное возбуждение овладело им. — «Мы заберем у «лесников» мой «Бастион!» Хомяков сообщил Батуле, что на уровне строительного Приказа уже около года обсуждается вопрос о необходимости иметь на территории Шахтерской области собственный завод строительных материалов. Недавно на совместном с юридическим департаментом совещании были рассмотрены несколько потенциальных площадок. База «Бастиона» в технологическом плане подходила идеально. Для начала операции по приобретению необходимо лишь согласие Батулы, так как потребуется его помощь. Конечно, он был согласен. На вопрос Батулы почему ему не сказали об этом раньше, Хомяков ответил: «Было распоряжение князя не поднимать этот вопрос до присяги, чтобы не повлиять на чистоту Вашего решения».
Через два дня Богдан отдал все документы по делу яйцеголовым из юр департамента и началась новая эра борьбы за «Бастион».
Первым делом был подан иск в суд о признании недействительным решения о заключении Батулы под стражу, и через месяц было получено положительное решение. Уголовное дело было возбуждено по факту незаконных действий при банкротстве и подделки документов. По ходатайству адвокатов (интересы Богдана в суде представляла теперь одна из самых мощных киевских контор «Синичко и партнеры») назначена экспертиза документов, которая пришла к заключению, что реестр требований кредиторов, в котором фигурирует задолженность «Бескиду», а так же первичные документы, подтверждающие этот долг, подписаны не Батулой. Следовательно, органы внутренних дел и прокуратура были правы, что возбудили это дело, но вот только документы эти подделал кто-то другой. Реестр в суд сдавал Завадский, следовательно, сами собой напрашиваются выводы в отношении этого арбитражного управляющего. А обвиненный ложно Богдан уезжал по семейным обстоятельствам за границу и поэтому не мог дать пояснений. А сейчас вот он вернулся, и всё разъяснилось. (Как так получилось, Богдан не мог понять: он отчётливо помнил, как подписывал этому лизоблюдскому проходимцу Завадскому всё, что тот подсовывал, и «первичку» новую тоже подписывал. То ли экспертиза настолько хорошая, то ли кто-то заменил хранящиеся в деле экземпляры?). Но результат был налицо: обвинения в отношении Батулы были сняты и он мог свободно передвигаться и жить в Шахтерске.
Параллельно был наложен арест на все активы «Стройблока», предприятия, владевшего теперь имуществом «Бастиона». Какой то частный пидприемец родом из Гуляй-польского района Запорожской области подал в районный суд по месту жительства иск о причинённом ему фирмой «Стройблок» ущербе в десять миллионов гривен. В обеспечение этого иска судья и наложил арест на всё, что принадлежит этой лесниковской шараге. Вообще, Богдану сообщали о всех действиях и событиях по делу. Единственное, о чём просил молодой человек, который по распоряжению Ухтомко координинровал все эти действия (представился тот просто: «куратор проекта Дмитрий») — не спрашивать, что не сказали сами. Что там за ущерб, как нашли этого пидприемца Василия Пупковского из махновской вотчины — этого Батула не знал. Но скорее всего сам повод и иск — надуманные: главное было получить постановление об аресте и зарегистрировать его в единой государственной базе залогов и отягощений, а потом изматывать противника в отложенных и перенесённых судебных заседаниях. Теперь явившись оформлять перепродажу зданий «Бастиона» «лесники» будут вынуждены уйти восвояси — на запрос любого нотариуса в стране компьютер выдаст: «Сделка — невозможна. На недвижимость наложен арест».
