Эмиль Брагинский - Берегись автомобиля
Глава восьмая, про художественный свист
Надвигался конец квартала. В районной инспекции Госстраха наступили суматошные дни. Надо было выполнять и перевыполнять квартальный план. Руководитель инспекции Яков Михайлович Квочкин собрал подчиненных на краткий митинг. Он хотел вдохновить сотрудников на последний финишный рывок.
– Я сам пойду по квартирам! – заявил начальник, увлекая агентуру личным примером. – Но этого мало. Посмотрим, не создано ли за последний месяц какое-нибудь новое учреждение.
Посмотрели: создано Управление художественного свиста.
Решили: послать туда лучшего агента.
По опыту было известно, что в процессе организационной неразберихи еще не оперившиеся работники не умели оказывать достойного сопротивления мастерам страхового дела.
Слегка прихрамывающий Деточкин направился в УXC.
Художественный свист в течение многих лет находился в состоянии анархии. Никто им не занимался, никто ему не помогал. Артисты свистели кто во что горазд. Теперь этому был положен конец.
Управлению удалось захватить бывший дворянский особняк в Дудкином тупике. В самом названии тупика было что-то символическое.
Когда Деточкин входил в особняк, его едва не облили цинковыми белилами. Управление, естественно, начало свою творческую деятельность с перекраски фасада.
Юрий Иванович, припадая на левую ногу, шел по длинному коридору, всматриваясь в таблички. «Высший художественный совет» было начертано на высоких двустворчатых дверях, обитых черным коленкором на вате. На двери, обитой дерматином и без звуковой изоляции, красовалась вывеска: «Главный художественный совет». Следующий вход был с матовым стеклом, как в уборных. Чтобы не создавать путаницы, табличка гласила: «Художественный совет». Кроме дверей с названиями было множество безымянных.
Мимо Деточкина сновали рабочие и уборщицы. Они разносили по кабинетам новую мебель. Естественно, нельзя было работать по-новому при старой мебели. Деточкин растерялся. Он не знал, с кого начать, и наконец вошел в первый попавшийся кабинет. Здесь трудился обаятельный Согрешилин. Увидев Юрия Ивановича, он заулыбался, обнял его, повел к кожаному креслу, усадил. Сам Согрешилин пристроился в таком же кресле напротив.
– Я еще не слышал, родной мой, но я должен предостеречь.
Деточкин ничего не понял.
– Конечно, в вашем репертуаре что-то есть... – дружелюбно улыбался Согрешилин.
– Я не свистун, – Деточкин начал понимать создавшуюся ситуацию.
– А что вы делаете? – спросил Согрешилин. – Токуете тетеревом, ухаете филином, плачете иволгой или стучите дятлом?
– Я насчет страхования, – начал было Юрий Иванович, но Согрешилин его перебил:
– А, понимаю! Вы текстовик! Вы предлагаете тему страхования? Но согласитесь, родной, какой может быть страх у нашего человека?
– Но это государственное страхование, – поправил собеседника Деточкин.
– Государственное? – задумался Согрешилин. Он стал опасаться, что допустил промах. – В общем, это, конечно, тема...
– Можно застраховать на случай смерти... – предложил Деточкин.
– Смерти не надо, – быстро вставил Согрешилин. – Художественный свист должен быть оптимистичным!
– Я хочу внести ясность, – настаивал Деточкин. – Я не подражаю птицам и не свищу.
– Будете свистеть! – заявил хозяин кабинета. – Здесь все свистят!
– Не хотите от смерти, я застрахую вас от несчастного случая. – Юрий Иванович достал из портфеля гербовую бумагу.
– Так вы страховой агент, – наконец сообразил Согрешилин.
– Я сейчас заполню бланк, а вы поставите подпись, – предложил Деточкин.
– Дорогуша! – Согрешилин смотрел на Деточкина как на ближайшего друга. – Мне нравится ваша напористость. В общем, я не против. Но вы желаете, чтоб я так сразу поставил свою визу на документ? Ай-яй-яй! Это безответственно!
Профессиональный опыт не помог Деточкину. Битый час проторчал он у Согрешилина, но так и не смог уговорить его поставить свою подпись.
Деточкин ходил из кабинета в кабинет. Ходил он долго. Страховаться были согласны все. Ставить свою подпись – никто!
Деточкин устал. Нога болела. Он присел в холле на шаткий модерновый стул. Вокруг царила тишина. Лишь перестук пишущих машинок, доносившийся из машбюро, нарушал торжественный покой. Машинки отбивали отрицательные заключения по всем развлекательным мелодиям. Из их перестука складывался мотив антимарша, исполняемого с лихой жизнерадостностью, как того и требовала эпоха.
Вдруг машинки замолчали. Вместо них дробно застучали каблуки. Из комнат выскакивали сотрудники и бежали в одном направлении. Согрешилин несся в первых рядах.
Из кабинета с табличкой «Начальник управления» степенно вышел С. И. Стулов. Увидев знакомое лицо, он негромко обратился к Деточкину:
– Ты теперь здесь работаешь? – Стулов привык к безудержному раздуванию штатов управления. Он по опыту знал, что зато потом будет кого сокращать.
– Сегодня – здесь, – ответил Юрий Иванович.
– Молодец, – одобрил С. И. Стулов и направился в зал прослушивания вслед за табуном. Когда он удобно расселся на мягком диване, механики включили стереофонический магнитофон.
В рабочее время сотрудники управления дружно слушали фривольные программы низкопробных западных варьете, чтобы не допустить в родное искусство художественного свиста никакой безнравственности. Сами сотрудники считали себя настолько непорочными, что не боялись тлетворного влияния ни буржуазного твиста, ни буржуазного свиста.
Деточкин одиноко скучал в холле.
– Если бы я их страховал от потери занимаемой должности, выстроился бы длинный хвост, – с яростью думал Юрий Иванович.
Прослушивание закончилось одновременно с рабочим днем, ровно в пять часов.
Деточкин в потоке сотрудников пошел к выходу, впервые за всю свою практику он не сумел застраховать ни одного человека.
Глава девятая, приключенческая, в которой за Деточкиным устремляется погоня
Прошла еще одна неделя...
Районная инспекция Госстраха перевыполнила квартальный план. Страховые агенты выдали на-гора сто один и шесть десятых процента.
У Деточкина зажила нога. Отношения с Любой развивались в духе взаимопонимания. Деточкин исправно посещал репетиции и каждый раз интересовался, не удалось ли Максиму схватить главаря. Настроение у Юрия Ивановича было превосходным. Мучило одно – он так и не угнал семицветовский автомобиль.
Подберезовиков, подозревавший, что на Димину «Волгу» будет опять произведено покушение, установил за бежевой красавицей тщательную слежку. Но злоумышленник не подавал признаков жизни, – может, он ушел в глухое подполье, может быть, его отвадил волчий капкан. Когда Дима поставил в своем дворе цельнометаллический гараж и запер его на японский замок, следователь даже расстроился. Стало ясно, что ночью машину угнать невозможно, и было маловероятным, что, наученный горьким опытом, вор кинется на нее днем. След преступника терялся. За отсутствием прямых улик толстенькому пришлось отменить подписку о невыезде, и он улетел в Сочи, чтобы прийти в себя. В следовательском отделе уже подтрунивали над Максимом, и только Таня защищала его как могла. Потерпевшие тоже потеряли веру в нового следователя.
– Этот Подберезовиков... не ...авдал ...аше ...оверие! – говаривал Пеночкин Филиппу Картузову.
Снова, в который раз, стояла темная ночь. К гаражу приблизился Деточкин с неизменным портфелем в руках. В связи с установкой гаража Подберезовиков отменил ночное наблюдение, о чем Деточкин выведал на одной из репетиций. Юрий Иванович осмотрел защитное сооружение и нашел, что гараж хорош. Знакомый японский замок был тоже недурен!
– Да, – рассуждал про себя Деточкин. – Эту крепость можно взять только автогеном. Но какая волынка! Баллон с кислородом, баллон с водородом, шланги, горелка... Можно, конечно, взорвать динамитом... Будет большой шум! Свидетели проснутся! Да, из этого гаража ее не вынешь. Спи спокойно, дорогой Семицветов! – И Деточкин ушел несолоно хлебавши.
Прошло двадцать четыре часа. Ночь опять не подкачала. Она была темная-претемная.
В постели рядом с женой спокойно спал дорогой Семицветов. Ему снился забор, который скрывал от завистливых глаз дачу, записанную на его собственное имя...
По ночной пустынной улице, слегка позвякивая, ехал автокран. Он свернул во двор и остановился у гаража. Из кабины деловито выскочил Деточкин. Он взялся за крюк и подцепил его под японский замок.
– Вира! – скомандовал Деточкин.
Трос натянулся, и корпус гаража легко взмыл в воздух. На кирпичном полу беззащитно стоял бежевый автомобиль.
Зрелище гаража, парившего над «Волгой», было фантастическим. Жаль, что его видели только двое – Деточкин и водитель автокрана. Юрий Иванович наплел крановщику с три короба: что, мол, кого-то надо встречать, что кто-то болен, что ключи у кого-то на даче...
