Сергей Афанасьев - История Одной Любви

Сергей.

Четверг, 13 июля 2000 г.

Сережа, привет!

Пишу просто так, пожелать доброго утра, удачного дня, хорошего настроения. Надеюсь, что сегодня увидимся, хотя меня опять завалили работой. Пиши, звони, заходи.

Наташа.

Наташа, добрый день!

Спасибо на добром слове…

Видишь, как все удачно получается, ты пожелала и я пришел, хотя и узнал о твоем желании несколько позднее. Так что наши с тобой мысли пока работают в одном направлении. И тебе я желаю всего самого хорошего, ну и добрых начальников, чтобы не делали замечаний и не нагружали работой…

Кстати, все-таки подари мне какую-нибудь свою фотографию на память, или я давай принесу фотоаппарат и тебя сфотографирую, если ты не будешь возражать.

Пиши и тоже звони и заходи. (Лимонад я поставил охлаждаться на кондиционер).

Сергей.

Доброе утро Наташа!

Не спрашиваю о твоей прогулке после работы – с нескрываемым интересом наблюдал, как ты бодро шла под дождем, а потом, наверное, от избытка впечатлений, весело-весело побежала. Не скрою, наблюдать за этой картиной, находясь под крышей и видя как стучит град по подоконнику, было приятно. Между прочим, ты красиво бегаешь. У тебя это получается как-то элегантно и грациозно. Так бы смотрел и смотрел, любовался бы и любовался… да жалко, ты завернула за угол дома… И мне пришлось работать дальше. А тут и дождик кончился и выглянуло солнце. Так что домой я добрался по приятной погоде, неспеша прогуливаясь по свежим улицам города.

Надеюсь, ты все-таки не сильно промокла и это никак не испортило тебе настроения. И сейчас утром все у тебя хорошо, на душе радостно и легко и начальники не делают тебе замечаний, а наоборот – одни комплименты (Только что подумалось – была бы ты моей подчиненной – вот бы жизнь у тебя была!..)

Надеюсь с тобой увидиться, тем более, что это последний день когда я могу это сделать – увидеть тебя совсем близко, (так что можно разглядеть глубину твоих колдовских глаз, а заодно и утонуть в них, а также часто вспыхивающие веселые искорки, ямочки на щечках… ну и многое, многое другое, такое же притягательное и волнующее) и на достаточно продолжительное время.

Пиши, звони (тем более что я то тебе уже звонил, и не раз – интересно посмотреть, как у тебя это получится), заходи в гости, чтобы на прощанье сказать что-нибудь доброе, и для этого совсем не обязательно ждать окончания рабочего времени, а например, когда соберешься домой…

Сергей.

Пятница, 14 июля 2000 г.

Сережа, также доброе утро!

Ну вот, доставила тебе радость – побегала под дождем. Конечно, я могла и переждать его, но я очень торопилась, и решила – будь что будет, пусть буду мокрой, это даже весело. Так что настроение это мне не испортило, а даже наоборот, да и ты повеселился – видишь, сколько пользы сразу.

А вот сегодня, если честно, как-то не так я себя чувствую, как надо бы. Голова болит с утра, просто чугунная, хотя вроде вчера никаких предпосылок не было (трезвость – норма жизни).

Я конечно, тоже надеюсь с тобой сегодня увидится, но если честно, у меня почему-то нет ощущения, что это случится последний раз. К чему бы это?

На этом вопросе я и заканчиваю, желаю тебе хорошо провести этот день, сильно не грустить и услышать много хороших слов в свой адрес (тем более что, я уверена, так и будет).

Пока. Наташа.

Воскресенье, 16 июля 2000 г.

Наташенька, здравствуй!

Ну вот и все – это случилось. Я ушел из фирмы. И теперь я уже не буду приходить к вам в отдел, не буду приглашать тебя на обед, не буду сидеть рядом с тобой у нас в 402 комнате и держать твою руку. Все это осталось далеко позади. Прошел прощальный вечер, и теперь я остался совсем один.

Последний вечер меня конечно поразил. Он мне принес столько всего неожиданного. Во-первых, приходили совсем не те люди, которых я ожидал увидеть, и говорили совсем не те слова, которые я ожидал услышать. Я ждал мужчин – сетевиков, компьютерщиков, медиков – а приходили в основном женщины… Жаловались на мое объявление – мол, такое содержание, да еще на черном траурном фоне… И говорили такие неожиданные для меня вещи…

Хотя, честно говоря, от всего этого праздника что мне больше всего запомнилось, так это ты и наш с тобой разговор в 402 комнате, тепло твоей тонкой руки (когда она согрелась в моих ладонях), прощальный поцелуй в щечку, нежность твоего лица… И я очень жалел, что тебя не было на этом вечере – так бы я танцевал все танцы только с тобой…

А на следующий день на меня вдруг навалилось такое опустошение в душе и такая подавленность. Ничего не хотелось делать, хотя дел навалилось предостаточно. Целый день болтался по квартире, лежал на диване, или просто смотрел в окно. Все выходные я только о тебе и думал, только это событие и вспоминал.

Честно признаюсь, все эти последние дни, что я провел в "Каскаде", видя тебя рядом, мне очень сильно хотелось тебя поцеловать (и обнять) – и когда мы стояли вместе в очереди, и когда мы обедали, и когда после обеда мы стояли рядом друг с другом, говоря какие-то прощальные слова… Твоя близость действовала на меня, словно какой-то дурман… Я на расстоянии чувствовал твое тепло и манящую нежность твоего тела… Поверь, так тяжело было с этим бороться… И мне кажется, мне это все-таки удалось. Хотя это и не прошло бесследно – все выходные мне снился один и тот же сон – будто ты переехала ко мне жить и мы ходили с тобой по магазинам, делали какие-то совместные покупки, переставляли мебель в квартире (может, это еще и от того, что все выходные я этим и занимался, но только с матерью?)..

Наташа, Наташа, что же ты со мной делаешь… Я уже перестал думать о работе, о других проблемах, только и делаю, что мысленно разговариваю с тобой и постоянно вижу перед собой твое серьезное задумчивое лицо, словно ты хочешь сказать мне что-то, а я не знаю – хорошо это для меня или плохо. И хочу и боюсь это от тебя услышать…

Ну почему ты не свободна!? Так не справедливо (Наверное, я все-таки эгоист, раз получается что думаю только о себе. Хотя все влюбленные – эгоисты)… И что нужно сделать, чтобы ты вышла замуж именно за меня?

Впрочем, ладно. Я и так, наверное, достаточно напугал тебя этим своим письмом. Хотя, мне кажется (или я ошибаюсь) ты, как женщина, должна была почувствовать это, я имею ввиду мое отношение к тебе, или хотя бы его часть. И эти мои признания не должны тебя сильно удивлять. Хотя, может a{r|, я и ошибаюсь. Ведь за все время нашего с тобой общения (а первое наше письмо было за 25 мая – просто я все наши письма складываю в отдельную директорию – чтобы отделить их от других) я так и не знаю – как же ты ко мне относишься, как ты меня воспринимаешь? Может, тебе смешны все мои признания?

И на этом я заканчиваю это свое письмо, т.к. на эту тему я могу говорить бесконечно, но, мне кажется, такие признания лучше говорить с глазу на глаз. Тогда и отношение к ним будет более серьезное и я бы смог понять по твоим глазам твой ответ – ведь ты все равно мне ничего не говоришь…

Жду твоего ответа, а также короткого рассказа, как прошли твои выходные. И, между прочим, если захочешь вдруг написать мне домой (а мне будет приятно – получить вечером от тебя весточку) – пиши на адрес [email protected]skad.ru

Очень надеюсь, что мои слова тебя не обидели (Почему-то мне упорно кажется все это время, что мои откровения тебя должны обижать. Не знаешь, с чего бы это?)

Пиши.

Сергей.

Понедельник, 17 июля 2000 г.

Сережа, привет!

Даже и не знаю, с чего начать – грустное получилось у тебя письмо, оно на меня сильно подействовало, но мне не хочется передавать тебе сегодня это настроение, а делать вид, что я ничего не заметила, тоже вроде бы как не могу.

А вообще, надеюсь, что сейчас упадок сил и настроения у тебя прошел, работа у тебя интересная и ты с удовольствием ей занимаешься…

Можно, я не буду отвечать тебе сейчас на твои вопросы? Если бы у меня была возможность писать тебе вечерами, я бы делала это с удовольствием, потому что ты и сам знаешь, что вечером думается и чувствуется совсем подругому. А днем говорить на такие темы гораздо сложнее, особенно, когда находишься на рабочем месте (а еще особенней, когда не видишь человека, его глаз, его реакции… а может, наоборот, легче?)

У меня все по-прежнему – работа идет своим чередом. Вот поймала себя на мысли, что скоро ты должен зайти за мной на обед, а ты не зайдешь… Жаль.

Ну ладно, что-то я опять о грустном…