Сергей Афанасьев - История Одной Любви

Ну вот, столько всего тебе понаписал… Ты меня сдерживай – а то ведь вечерние мысли очень сильно отличаются от дневных. Вечером ты все видишь несколько в ином свете, тебе (я имею ввиду себя) кажется, что к тебе (мне) очень хорошо относятся, и что, возможно, есть какая-то взаимность, и поэтому уже начинаешь высказываться, исходя из этих предположений. А днем, при свете солнца все уже наоборот, кажется, что ты (я) глубоко ошибаешься, что все мои предположения не имеют под собой никакой почвы, и поэтому глупо затрагивать эту тему – ничего кроме досады она не вызовет… Вот такая получается двойственная жизнь.

И на этом я, пожалуй, закончу свое третье вечернее письмо. Оно и так получилось слишком длинным – ты его за один раз не сможешь прочитать, и оно потеряет свою цельность.

Надеюсь, ты хорошо провела свои выходные? Желаю тебе поскорее закончить свою срочную работу, но так чтобы осталось что-то мелкое, чтобы ты могла задерживаться после работы хотя бы время от времени. Ну и так же желаю тебе, чтобы я тебе приснился в каком-нибудь хорошем сне (это что бы ты относилась ко мне еще лучше)

С нетерпением жду понедельника, чтобы снова увидеть тебя.

Сергей.

Вторник, 11 июля 2000 г.

Сережа, здравствуй!

Извини, что я не написала тебе вчера, но вчера я очень устала, и к вечеру была совсем замученная, а ты мне задал серьезные вопросы, на которые я не могла ответить лишь бы как. И поэтому сегодня я даже пришла пораньше на работу (что для меня почти что подвиг, потому что я далеко не жаворонок), чтобы мне никто не мешал написать тебе письмо. Но, к сожалению, есть люди, которые начинают свой рабочий день раньше, чем надо, и у меня ничего со спокойным написанием (да и вообще ни с каким) не получилось.

И не знаю, получится ли это сейчас.

Сереж, помнишь, я тебе говорила, что я и литературные произведения-то комментировать не люблю, что уж говорить о личных письмах. Я вообще считаю, что это две вещи несовместные – говорить, что тебе в письме понравилось или нет. Как ты себе это представляешь? Я никак.

А перечитываю я их много раз, потому что думаю – а вдруг я что-то упустила или не так поняла, я пытаюсь понять твои эмоции, настроение, с которым ты его писал. Вообще, мне сложно это объяснить, я плохо умею формулировать свои мысли. (Вот тебе, пожалуйста, и мой недостаток). Ну а кроме того, если честно (хотя и эгоистично), мне просто приятно их читать – неужели это все мне и про меня?

Кстати, о недостатках. Зря ты думаешь, что того, что ты видишь в других, нет у меня. На самом деле во мне очень много всего плохого, только это становится заметно со временем. (Уж я-то себя лучше знаю). Да, и еще. Мне кажется, что понять, что человек, которого ты встретил, и есть тот самый, который тебе нужен в жизни, можно только спустя достаточно длительное время, разве нет?

Ну вот, пока на этом все. Пиши и заходи в гости, а то вчера ты так и не зашел.

До встречи. Наташа.

Наташа, добрый день!

Тебя сегодня можно пригласить на обед? Или ты снова в работе?

Сергей.

Кстати, Наташа (это продолжение предыдущего), не заходил я потому, что после звонка к тебе я решил, что ты сильно загружена работой и не стоит тебе мешать. И вообще, мы же мало все-таки с тобой знакомы, и поэтому мне совершенно непонятно, когда я тебе мешаю, а когда тебе действительно интересно со мной общаться. А на счет сроков для узнавания другого человека – тут я полностью с тобой согласен, что и обидно, т.к. женишься ты сразу, и только потом проходит какой-то срок, после которого ты и делаешь либо радостные, либо неутешительные для себя выводы. А срок до свадьбы, как правило, не считается, т.к. после регистрации оба очень сильно меняются, как бы долго они не пробыли вместе до этого – волшебная силы искусства! (в смысле – печати в паспорте).

И ты пиши, не забывай, и совсем не обязательно стараться писать какойлибо серьезный ответ – пиши, что тебе хочется, о чем ты думаешь, что тебе самой интересно написать…

Снова Сергей.

+ 3 маленьких графических файла с букетами

Кстати, Наташа, ты сегодня замечательно выглядишь… Мне очень понравилось. И находясь под впечатлением твоего образа я растерялся и не сказал тебе об этом в обед, а говорил какую-то глупость (наверное, по той же самой причине). И поэтому сейчас исправляюсь и посылаю тебе букеты цветов. Если внимательно прислушаться – они должны еще и пахнуть…

Сергей.

Ох, спасибо за такую красоту. Очень приятно.

А я сегодня как следует разглядела цвет твоих глаз. Они у тебя действительно серо-зеленые, но с каким-то необычным оттенком. Вот.

Наташа.

Ага! Комплимент на комплимент…

Как, кстати, цветы? Удалось их посмотреть? А то я не помню, есть ли у тебя на машине средства просмотра графики… ставил я их тебе или нет… Между прочим, у нас много разных полезных штучек есть – адресная книга Новосибирска и предприятий, карта Новосибирска, есть где-то список всех жителей нашего города (по прописке). Это я к тому, что если тебе что-то нужно – пользуйся, пока я здесь… потом будет сложнее…

И как ты успела разглядеть мои глаза – мы ведь почти не задерживали взгляды друг на друге?

А твои глаза все равно красивее.

Вечером тебе еще что-нибудь напишу…

Теперь уже до завтра…

Сергей.

Среда, 12 июля 2000 г.

Наташенька, доброе утро!

Надеюсь, ты хорошо спала, у тебя сейчас прекрасное настроение и ничто тебе не мешает читать мое очередное (не буду нумеровать – а то отдает чемто казенным) вечернее письмо, тем более что ты мне их писать пока еще не запрещаешь. Хотя, судя по реакции на них (молчаливая сдержанность, тем более, что как только я начал их писать, ты резко сократила свои ответы), я думаю, что где-то или в чем-то я перегибаю палку, и поэтому в этот раз буду более сдержанным (или, по крайней мере – постараюсь).

Между прочим, я долго смотрелся в зеркало, но никакого необычного оттенка глаз не заметил, – больше похоже на пластилин, когда смешиваешь разные цвета между собой. Ну а на счет комментирования моих писем – я имел ввиду твое отношение к тем мыслям, которые я высказывал. Ведь я же старался для тебя (ну и частично – для себя)… И мне очень интересно знать, если ли хоть в чем-то у нас созвучие (хоть что-то находит отклик в твоей душе, я уже не говорю о том, что оставляет тебя равнодушной – этого как раз говорить не надо. Ведь есть же такая народная мудрость – Лучше уж ненависть, чем равнодушие.).

Ну а теперь мои традиционные вечерние мысли на бумаге (а точнее, пикселями по экрану монитора)

Тебя, наверное, это не удивит, но с тобой очень приятно обедать… И вообще, я заметил, с тобой приятно проводить время, не важно, чем заниматься в этот момент… На тебя приятно просто смотреть, когда ты занимаешься какими-либо своими делами, или задумываешься о чем-то – у тебя становится такое необычное выражение лица, что совершенно не хочется прерывать поток твоих мыслей, а хочется просто любоваться… смотреть и смотреть (можно – целый день)… и этого вполне достаточно для счастья.. (а может, мне мало и надо?) А также приятно, слышать твой голос по телефону, приятно позвать тебя на обед и ты тут же достаешь талоны… приятно смотреть, как ты идешь по коридору и знать, что ты идешь ко мне (Неужели такая красавица идет ко мне? – так будет точнее). У тебя очень красивая походка (мне кажется, я уже повторяюсь и это тебе говорил. Если начнет наскучивать – дай понять. Хорошо?), великолепная фигура, приятная и наверняка мягкая и нежная кожа, красивые стройные ноги… И не спорь. Впрочем, наверное, все эти слова достаточно банальны и очень часто повторялись в литературе, но так уж получается – я не могу подобрать слов, чтобы описать свои ощущения от увиденного. А твоя улыбка за обедом… и твой взгляд.. выражение карих глаз… Жалко, что ты к нам не приходишь, установить на твой компьютер тебе ничего не надо, а просто так сидеть у вас в кабинете, когда все (и ты в том числе) заняты делом – тоже как-то неудобно – спрашивается, что он тут торчит?

Впрочем, я опять увлекся, хотя и обещал быть сдержанным, и поэтому плавно закругляюсь, чтобы случайно не написать чего-нибудь лишнего.

Будь счастлива, не грусти, и меня не забывай…

Твой большой-пребольшой поклонник, а также просто человек, которому ты сильно нравишься (хотя, наверное, это одно и то же),

Сергей.

Четверг, 13 июля 2000 г.