Александр Прозоров - Репортаж о черном "мерседесе"
– Кстати, мы методические пособия для Первого Медицинского делали, юбилейные брошюры для университета. Но самое удачное… Сейчас… – Он повернулся, к стоящему за спиной книжному шкафу, пробежал пальцами по корешкам книг. – Вот. «Сборник задач по геометрии» Зива. Отрывают с руками. Мало того, из Соединенных Штатов специально приезжали специалисты, интересовались этим изданием. Сейчас мы ведем переговоры с Чикагским университетом и, возможно, скоро его переведут на английский язык, и американцы будут учиться по этому задачнику.
Вот тут я сломался и полез за блокнотом. Взыграла великорусская гордость – хоть в геометрии мы их учим, а не они нас [17] .
В дверь постучали. Я вздрогнул, напрягся, ожидая увидеть Лену, но заглянул какой-то паренек:
– Александр Андреевич, вы видеокарту Катиного компьютера не видели?
– Да откуда я знаю, куда вы ее засунули, – зарычал Халфиеса. – Что вы вечно ко мне пристаете?
Я покосился на карман его пиджака, но предпочел промолчать. В голову пришло, что если написать материал про «Мир и семью», то это даст возможность встречаться с Измайловой Леной, не придумывая никаких поводов. Вот только нужно сделать заметку так, чтобы ни одна собака не учуяла рекламы [18] , это раз, и попытаться придать коммерческий уклон – для легального общения с Еленой – два. Только и всего.
– Мы единственное издательство, – продолжал Халфиес, – которое выпускает малые тиражи – начиная с трехсот экземпляров. Для узкоспециальных, научных книг – это оптимальный тираж. Между тем, спросите в любом месте, меньше пяти тысяч и говорить не станут. Сейчас мы закупили ризограф, скоро его установим и сможем выпускать даже особо малые тиражи. Вплоть до единичных экземпляров.
– А почему никто не делает малых тиражей? – поинтересовался я.
– Это считается нерентабельным. Чем больше тираж, тем ниже себестоимость.
– А как же удается выкручиваться вам?
– За счет тесной работы со школами, другими учебными заведениями. Причем обратите внимание, все выпускают книги совершенно скучные, без иллюстраций, фотографий, красивых форзацев, и тем не менее не укладываются в рамки рентабельности, а вот мы создаем исключительно высококачественные, трудоемкие, красивые…
Для того, что в русском языке называется «хвастовство», ныне используется термин «реклама». Говорил Александр Андреевич много, но вот «изюминки», которую можно было бы обыграть, в его словах вычленить не удавалось. В чем конкретно выражается отличие «Мира и семьи» от всех прочих издательств? Лично у меня постепенно сложилось впечатление, что держится «Мирная семья» в основном за счет того самого «Фонда Фундаментальных Исследований», о котором Халфиес мимоходом упомянул вначале. Да, конечно, высокая квалификация работников и современная техника имели значение, но все же благополучие фирмы основывалось отнюдь не на особых финансовых талантах руководства, а на готовности заказчиков переплачивать втридорога за «штучные» вещи. Такой вот обнаруживался «изюм».
– Может быть, вы покажете свое издательство? – перебил я его.
– Да конечно, – с готовностью вскочил Александр Андреевич. – Пойдемте.
Одно название, что издательство – две большие комнаты, плотно заставленные компьютерами, и еще одна, смачно пахнущая копченой колбасой и кофе, с тремя письменными столами и одним шкафом.
Халфиеса перехватили в первом же служебном помещении – уже знакомый паренек, подскочив почти вплотную и активно жестикулируя, принялся объяснять:
– Шлейф у винчестера короткий оказался. Я решил карту «винта» вместо «видео» воткнуть. Вынул ее, положил на стол, вставил эту, – он ткнул пальцем в сторону ближней машины [19] , – подключил. Хвать, а контроллера нет!
– От меня ты чего хочешь?
– Вы же рядом стояли, Александр Андреевич.
– Да не трогал я твоей железяки! – разозлился Халфиес. – Нужна она мне… Сами вечно засунете куда-нибудь, а потом ко мне пристаете. То Наташа с папками, то Виолетта с факсами, то Катя с распечатками. Не трогал я ничего!
Александр Андреевич возвышался над пареньком, как горный утес. Будь Халфиес повыше еще на полголовы, и тот как раз уткнулся бы носом в торчащую из кармана пиджака плату, а так – лишь озабоченно подпрыгивал на месте, глядя на начальника снизу вверх.
Пользуясь случаем, я отступил к Лене: она сидела на стуле в углу, между вешалок, – в одной руке телефонная трубка, в другой ручка, на коленях – толстый ежедневник. Волосы справа закинуты за ухо, губы плотно сжаты, лоб сморщен. Недовольна чем-то… Увидев меня рядом, она чуть улыбнулась и вопросительно приподняла брови.
– Поужинаем сегодня вместе? – сделал я банальное до пошлости предложение.
Она обиженно скривила губы и разочарованно пожала плечами.
– Может, я хотя бы подвезу?
На этот раз Леночка улыбнулась и согласно прикрыла глаза.
– Ты во сколько освободишься?
– Шесть… – тихонько шепнула она, и тут же возмутилась в трубку: – Мы же договаривались на сорок процентов предоплаты!
Значит, у меня есть часа два. Желательно использовать их с пользой. Например, заработать пару долларов Елене на цветы. Вот только ничего интересного в «Мирной семье» не проглядывало. Не о чем писать. Кому интересны методики сканирования и компьютерного ретуширования фотографий? Особенно, если сказать, сколько стоит необходимая для этого техника. Оставалось только одно: попытаться до упора выжать тему учебников, благо она как раз для отдела социальных проблем. Например, вспомнить, что книг на всех ребятишек не хватает, поплакать над каким-нибудь «загнувшимся» издательством, а потом, в качестве альтернативного примера и образца светлого будущего, показать эту процветающую контору.
– Александр Андреевич, – окликнул я Халфиеса, – а вы знаете в нашем городе другие издательства, которые выпускают учебные пособия или хотя бы занимались этим раньше?
– Конечно! – он перестал пререкаться с пареньком и направился ко мне. Контроллер так и остался торчать из его кармана. – «Эпоха». Я сам там раньше работал. Если они, конечно не разорились. Нужно посмотреть по справочнику.
Вопреки ожиданию, он не сунулся в компьютерную базу, а увел меня обратно в кабинет и полез там в ярко-желтый «Весь Петербург».
– Вот, имеется. Значит, дышат еще. Давайте им позвоним.
Он быстро набрал номер, прислушался и протянул ее мне, гад. Я еще и сообразить ничего толком не успел.
– Издательство слушает, – откликнулся женский голос.
– Здравствуйте, – я немного откашлялся и продолжил: – Стайкин Сергей Александрович, газета "Час Пик", отдел социальных проблем. Мы готовим материал о состоянии в нашем городе дел с учебными пособиями. Вы ведь их выпускаете?
– Одну минуточку… – и приятный девичий голосок исчез навсегда. Вместо него минуты через три прорезался сипловатый баритон:
– Слушаю вас.
– Стайкин Сергей Александрович, газета "Час Пик", отдел социальных проблем, – повторил я. – Мы готовим материал о состоянии в нашем городе дел с учебными пособиями.
– Я скажу вам просто: к осени мы завалим город учебниками, и еще на ближние области останется.
– А до нас доходили слухи, будто с учебниками трудно, производство их невыгодно…
– Да кто вам сказал такую чушь? – на том конце провода насмешливо захрюкали. – Да это просто золотое дно. Когда родители ребенка в школу собирают, они скорее жрать не станут, но учебники купят. Это вам не Гоголь-моголь, тут никуда не денешься.
– Значит, никакие убытки вам не грозят?
– Помилуй бог! В этом году на основе нашего издательства был образован холдинг, мы стали совладельцами инструментального завода, двух строительных фирм, лесопромышленной конторы. Какие уж тут убытки?! Производство мы развиваем, расширяемся, чего и вам желаем. Звоните, приходите, все своими глазами увидите.
Интересно, как это издательство может расширяться на инструментальный завод и лесотехническую контору? Понимаю – типографию прикупить, или магазин. Но две строительные фирмы?! Однако в трубку я вежливо поблагодарил:
– Спасибо большое.
– Всегда пожалуйста. Приятно было пообщаться. Звоните.
– Ну как? – вытянул шею Халфиес.
– У меня такое ощущение, – саркастическая улыбка появилась сама собой, помимо воли, – что «Эпоха» зарабатывает на пособиях минимум в двести раз больше вашего.
– Не может быть!
– Еще как может. Они уже окрестные заводики скупать начали.
– Да не может быть, – гнул свое Александр Андреевич. – Я недавно с Геной столкнулся… Сейчас, сейчас.
На этот раз он полез не в справочник, а в свою записную книжку. Схватился за телефон.
– Алло! Геннадия Петровича можно? Гена? Халфиес Александр Андреевич беспокоит. Ну как там у вас дела? Ага… Ага… Три? А кто автор? И к вам приходил? Ну, Дюрин! Нет. Заплатили. Сам знаю, что зря. Не-ет. Исправно. А за сколько? Точно? А вот тут у меня корреспондент из «Часа Пик» сидит, не верит. С кем-то из начальства говорил… Нет, ты ему скажи, – и расцветший от удовольствия Александр Андреевич протянул мне телефон.
