Джон Коллиер - «На полпути в ад»
На приглашение он и отреагировал как нервнобольной: похоже, мысленно перебрал несколько несостоятельных доводов "против" и лишь после этого согласился. Однако в столовую пошел с нами охотно, и не успели мы доесть, как он подтвердил мое подозрение: изголодался по обществу, но из молчаливой застенчивости не делал ни шага навстречу окружающим. К тому времени мы, конечно, успели выведать его имя: Дж. Чапмен Рид из корпорации "Уолз Таймен". Он перечислил целую вереницу городов, где когда-либо бывал или работал, и мимоходом упомянул, что сам родом из Джорджии. Вот и все, что он счел нужным о себе сообщить. Он весьма заметно приоткрылся, как только разговор перешел на общие материи, а порой обнаруживал напряженное, себя не щадящее остроумие — как раз такое я больше всего ценю. И он был нам трогательно благодарен за наше случайное приглашение. Поблагодарил нас, когда мы вставали из-за стола, другой раз — когда мы выходили из ресторана, и еще раз — на пороге библиотеки. Тем более естественно было пригласить его как-нибудь на днях спокойно посидеть вечерком всем вместе.
На протяжении последующих нескольких недель мы часто виделись с Дж. Чапменом Ридом и сочли, что он очень приятен в общении. Свойственна мне великая слабина к таким сухим, сдержанным типам, которые за целый вечер разок-другой вынырнут вдруг (неожиданно для всех) с сочной, меткой остротой, показывающей, какое вулканическое ядро сжато высоким давлением и обманчиво-кроткой внешностью. Мы трое могли бы даже стать настоящими друзьями, если бы сам Рид не предотвратил этот шаг — не столько сдержанностью, которую я почитал его второй натурой, сколько чрезмерной благодарностью. Он не произносил многословных речей (не тот характер), но потерявшейся собаке не нужно слов, чтобы показать, как нужны ей новые хозяева и как она ценит их доброту. Ясно было, что для Дж. Чапмена Рида наша компания была всем на свете.
В один прекрасный день в библиотеку заглянул приятель Логана — некий Натан Тимбл. Это был репортер, ему надо было скоротать где-нибудь часок в ожидании пересадки с поезда на поезд. Он уселся на столе Логана — лицом к окну, спиной ко всему помещению. Подошел я и включился в их беседу с Логаном. Пора уже было Тимблу в дорогу, как вдруг вошел Рид и уселся за свой столик. Тимбл непроизвольно огляделся по сторонам, и тут его взгляд скрестился со взглядом Рида.
Я решил понаблюдать за Ридом. После первого ошарашенного переглядывания он даже мельком не посмотрел на заезжего гостя. С минуту, если не дольше, посидел недвижно, лишь голова его все более клонилась долу рывками, словно кто-то на нее с силой нажимал. Затем поднялся и вышел из библиотеки.
— О Боже! — воскликнул Тимбл. — Да вы знаете, кто это был? Знаете, кого вы тут пригрели?
— Нет, — сказали мы. — Кого?
— Джесона Ч. Рида.
— Джесон Ч.? — придрался я. — Нет, этот Дж. Чапмен. Ах да, понятно. И что же?
— Да вы что, газет не читаете? Не помните питтс-бургского убийства, совершенного топором?
— Не помню, — сказал я.
— Минуточку, — сказал Логан. — Примерно год назад совершилось, да? Что-то я такое читал.
— А ну вас всех! — возмутился Тимбл. — Это была сенсация на всю первую полосу. Этого вашего типа судили. Говорят, своего друга искромсал чуть ли не на кусочки. Я видел труп. Никогда в жизни не сталкивался с чем-нибудь более страшным. Фантастика! Ужас! — Однако, — заметил я, — навряд ли это дело рук нашего знакомого. Судя по всему, ему не был вынесен обвинительный приговор.
— На него пытались навесить дело, — объяснил Тимбл, — но не удалось. Должен признать, все выглядело для него как нельзя хуже. Вдвоем с жертвой. Никого из посторонних. Но отсутствовал мотив преступления. Не знаю. Хоть убейте, не знаю. Я освещал тот процесс. Ходил в зал суда каждый божий день, но так и не выработал в себе отношения к этому вашему… Не оставляйте в библиотеке топоров без присмотра, вот и весь сказ.
После этого он с нами распрощался. Я посмотрел на Логана. Логан посмотрел на меня.
— Не верю, — заявил Логан. — Не верю, что это Рид.
— Неудивительно, что у него все нервы расшатаны, — сказал я.
— Да, — сказал Логан. — Такой груз на душе невыносим. А теперь он к тому же перенесся сюда, и Риду это известно.
— Мы ему как-нибудь дадим понять, — предложил я, — что не придаем всему этому значения, хотя бы настолько, чтобы поднять газетную подшивку.
— Хорошая мысль, — одобрил Логан. Чуть погодя в библиотеку вернулся Рид; все его движения свидетельствовали о напряженном самоконтроле. Он подошел к нам-туда, где мы с Логаном сидели.
— Может, вы предпочитаете отменить свое приглашение на сегодняшний вечер? — спросил он. — По-моему, лучше будет его отменить. Я попрошу свое начальство, чтоб меня опять куда-нибудь перевели. Я…
— Постойте, — прервал Логан. — Кто сказал? Мы ничего подобного не говорили.
— Разве ваш знакомый ничего вам не говорил? — удивился Рид. — Непременно что-нибудь да упомянул.
— Он сказал, что вас судили, — подхватил я. — И что вы были оправданы. С нас этого достаточно.
— Вы по-прежнему оправданы, — сказал Логан, — наша встреча не отменяется, и хватит на эту тему.
— Ох! — сказал Рид. — Ох!
— Забудьте об этом, — посоветовал Логан и уткнулся в свои бумаги.
Я обнял Рида за плечи и легонько, по-приятельски подтолкнул его к одинокому столику. Остаток дня мы старались на Рида не смотреть.
В тот вечер, когда мы встретились за обедом, нам с Логаном было, естественно, немного не по себе. Рид, наверное, это почувствовал.
— Послушайте, — сказал он, когда мы покончили с едой, — никто не возражает, если мы нынче обойдемся без кино?
— Я-то не против, — сказал Логан. — Пошли в варьете "Шансы"?
— Нет, — сказал Рид. — Я хочу пойти с вами куда-нибудь, где можно потолковать. Пошли ко мне.
— Как угодно, — отозвался я. — В этом нет необходимости.
— Нет, есть, — возразил Рид. — Лучше уж раз и навсегда покончить с этим делом.
Он впал в болезненно-нервозное состояние, поэтому мы согласились и поехали к нему, домой, где ни разу не были. Это оказалась однокомнатная квартира с раскладным диваном-кроватью и входом в ванную и кухню прямо из жилой комнаты. Хоть Рид и провел в нашем городе свыше двух месяцев, ничто в том жилище не выдавало его присутствия. Складывалось впечатление, будто комната была снята специально для нашего разговора, на тот вечер.
Мы уселись, но Рид немедленно вскочил и встал между нами, у декоративного камина.
— Я бы предпочел ничего не говорить о сегодняшнем происшествии, — начал он. — Предпочел бы проигнорировать его и забыть. Но от него не отмахнешься.
— Бесполезно уверять меня, что вы не станете об этом думать, — продолжал он. — Конечно, станете. Там у нас все только об этом и думали. Направила меня фирма в Кливленд — и там прознали. Все как один думали об этом, перешептывались, ломали головы.
Видите ли, куда увлекательнее было бы, если б обвиняемый оказался, в конце концов, виновным, не так ли?
По-своему, я даже рад, что дело всплыло. Я имею в виду-между нами тремя. Большинство — не хочу, чтоб оно имело обо мне хоть крупицу знания. Вы двое — вы ко мне хорошо относились, — я хочу, чтоб вы знали обо мне все до конца. Все.
В Питтсбург я приехал из штата Джорджия, прослужил в фирме "Уоллз Таймен" с десяток лет. В бытность свою в Питтсбурге я познакомился… познакомился с Эрлом Уилсоном. Он тоже приехал из Джорджии, и мы с ним стали закадычными друзьями. Я никогда не был светским человеком, не любил ходить по гостям. Эрл стал для меня не только лучшим другом, но и чуть ли не единственным другом.
Ладно. Эрл зарабатывал больше, чем я. Он мог себе позволить особнячок на окраине города. Я, бывало, наезжал туда раза два-три в неделю. Вечера мы проводили чрезвычайно мирно. Я хочу, чтоб вы поняли: там я чувствовал себя как дома. Отношений хозяин-гость не было. Если меня клонило ко сну, я без всяких церемоний шел наверх, разваливался на кровати и задремывал на полчасика. В этом ведь нет ничего из ряда вон выходящего?
— Да, ничего из ряда вон выходящего, — произнес Логан.
— А некоторые там полагали, что есть, — пояснил Рид. — Так вот, в один прекрасный вечер я туда отправился после работы. Мы перекусили, посидели, сыграли партию в шашки. Он сделал нам обоим по коктейлю, потом я сделал нам обоим. Все нормально, не правда ли?
— Как нельзя более, — заверил его Логан.
— Потом я устал, — продолжал Рид, — ощутил неприятную тяжесть в голове. Сказал, что пойду наверх вздремну с полчасика. Этого мне всегда хватает. Ну и пошел.
Обычно я сплю крепко, очень крепко, свои полчаса, и после этого встаю освеженный. Но в тот раз мне виделись какие-то сны, а точнее-кошмары. Мне чудилось, будто я попал под бомбежку, затем послышался голос Эрла (будто бы он меня окликнул), но я не просыпался, во всяком случае, не просыпался, покуда не истекли мои тридцать минут.
