Валентина Соловьева - Ничего страшного
“А зачем? — вдруг опомнилась я. — Разве я за этим сюда пришла? Я же собиралась отомстить. Другого такого случая может не представиться. Всех троих сразу… И развязаться с этой историей. Раз и навсегда. Все забыть. Как будто бы и не было ничего. И начать жить… сначала… Поехать на рыбалку… с Костей… на Калиновое озеро. Все — сначала. Как хорошо!.. Время еще есть. Он вернется не раньше, чем через полчаса. Я успею. Я должна успеть!”
Перерыла шкаф, выдвинула ящик стола… Я не сомневалась — в этом доме должно быть то, что мне нужно! Только успею ли найти? Перетряхнула коробки, открыла и перенюхала все банки. Надо искать. Искать, как следует. Есть еще время! Мало, но есть…
Как жаль, что я не подготовилась заранее! Пачка хорошего снотворного — вот все, что мне необходимо. Лучше две — для верности. отвлечь внимание, подсыпать им в стаканы… В том, что он придет не один, а с “друзьями”, я не сомневалась, — это было видно по его лицу. Вопрос — с какими друзьями? Вдруг это будут — не ТЕ? Но поздно, поздно раздумывать. Те, не те… Для меня уже нет никакой разницы. Если я не найду то, что мне нужно…
Поздно.
На лестнице шаги, ключ поворачивается в дверях. И последняя здравая мысль — если я буду сопротивляться, они меня убьют. Или нейтрализуют каким-нибудь другим способом. И тогда я уже ничего не смогу сделать.
В комнату, входит Юра, а за ним еще двое.
— О, какие люди! — как можно естественнее улыбнулась я. (Шуру я узнала сразу. А другой был мне неизвестен. Совсем сопляк). — Рада вас видеть, мальчики. Будем знакомы — Люся…
Обменялись церемонными рукопожатиями — как боксеры на ринге. Кто — кого?
— Шура.
— Леша…
Этот совсем пацан желторотый. Куда они его притащили? Смущается немного. Первый раз, наверное… И, надеюсь, последний. Уж я постараюсь, чтобы оно было так!
А бутылок-то, бутылок! Полная сумка. Это хорошо. Надо, чтобы они надрались, как следует, иначе может не получиться то, что я задумала.
Непринужденно смеюсь, шучу:
— Ой, мальчики, Вы, наверное скупили все запасы спиртного в этом городе…
(Ни в коем случае не показать им, как я напугана! Это может лишь ускорить развитие событий. А моя задача — сначала напоить их как следует. И, может, Бог даст, все обойдется. Пусть они думают, что я ни о чем не догадываюсь. Такая вот я, как будто, дура…)
Шура оглядывает меня жестяными глазами. Леша застенчиво ковыряет прыщ на подбородке, пряча взгляд. Ничего, выпьет — осмелеет… Интересно, как они распределили роли? И в какой последовательности это будет происходить?
Наполняют емкости щедрой рукой.
— Мне чуть-чуть, — прикрываю я рюмку ладонью.
— Почему, Люсенька? Что за дела? Вы нас обижаете…
— Ой, ребята, не так сразу, — кокетничаю я. — Не будем форсировать события. А то я как выпью, меня сразу в сон тянет…
Переглядываются со значением. Ну-ну…
Дружно чокаемся — за приятную встречу, за неожиданное знакомство. Они выпивают. Я подношу рюмку ко рту, морщусь, охаю — дайте скорее чего-нибудь запить! — и незаметно выливаю содержимое под стол.
— Хорошо пошло! — веселюсь я. — По такому случаю можно и повторить!
Я в ударе. Хохочу, сыплю пошлостями, выдаю двусмысленные шуточки и прочую белиберду. То и дело подставляю рюмку, вызываю на соревнование, подначиваю:
— Вам за мной не угнаться. А еще мужчины!
Алеша нежно смотрит на меня осоловевшими глазами. Совсем сомлел ребенок. (Может быть, я буду первой женщиной в его жизни. И последней, разумеется…).
Шура наваливается, дыша мне в лицо алкогольными испарениями, шарит лапой по спине.
— Юра! — обиженно надуваю я губки. — Твой друг плохо ведет себя. Скажи ему! Мы так не договаривались.
Юра сдвигает брови, поднимается, берет Шуру за воротник.
— Ты! Отвали. Это моя баба.
— Юрочка! — восторженно пищу я. — Лыцарь ты мой! Защитничек! Дай я тебя поцелую.
Шура что-то шипит, наскакивая на Юру.
Ура! Сейчас они подерутся.
— Выйдем, поговорить надо, — Юра уволакивает приятеля в коридор.
Алеша умильно улыбается мне, раскачиваясь на стуле, пытается погладить по плечу, но все время промахивается. “Один уже спекся”, - констатирую я.
— Алешенька, — ласково говорю я. — Пойдем баиньки, зайчик.
Он доверчиво протягивает ко мне руки, обхватывает за шею, благодарно тычется влажными губами в ухо.
— Ну что ты. что ты, — ловко уворачиваюсь я от ее поцелуев. — Подожди немного. Успеется…
Подтаскиваю его к кушетке, подушечку поправляю.
— Полежи, миленький, отдохни. Сейчас я тебе еще выпить чего-нибудь принесу.
Наливаю полный стакан, сую ему — !Нет-нет, Алешенька, ты так разольешь, давай я сама”, - подношу ко рту, он послушно глотает, булькая и давясь. Ну. вот и хорошо. Спи спокойно, дорогой товарищ. Заботливо отираю мокрые его щеки, он ловит мою руку, пытается поцеловать. А вот это уже излишество. И извращение. Этого делать не надо. Спи. Он умащивается с блаженной улыбкой.
Готов.
Возвращаются Шура с Юрой — в несколько взъерошенном, но, к сожалению, миролюбивом настроении. Значит, договорились…
“Кого-то из них надо выключить, — соображаю я, — но как?”
— Шурик! — всплескиваю я руками. — Он тебя побил? Нехороший! — грожу я пальчиком Юре. — Зачем обидел Шурика? Вот мы ему зададим! Да, Шурочка?
Жалею его, глажу по голове. Юра смотрит на все это довольно неприветливо. Ну, понятно — попираются права сюзерена.
— Шурик, давай с тобой выпьем! — предлагаю я. — На брудершафт. А юрке не дадим. Пусть облизывается и глотает слюни!
Шурик победоносно поглядывает на Юру. Мы с ним чокаемся, трижды целуемся.
— Какой мужчина! — восторгаюсь я, потихоньку отставляя в сторону нетронутую рюмку. — Где ты раньше был, Шурик? За таким, как ты — я бы на край света, босиком!
Юра злобно наливает себе полный стакан и выпивает одним махом. Шурик самодовольно ухмыляется.
— От тебя, наверное, бабы балдеют? — накручиваю я. — Да, Шура? — он со скромным достоинством приподнимает одну бровь. — Ой. Шура, как я их понимаю! Вот смотрю я на тебя и думаю: помани ты меня одним пальцем и я — на все для тебя готова.
Шурик прямо вырастает из стула, раздвигая плечи.
— Подожди, Шурик, подожди, — шепчу я, удерживая его за руки. — Нельзя же при нем, — указываю глазами на мрачно сопящего Юру, который, постепенно наливаясь гневом, ревниво смотрит на нас, сторожит каждое движение. А я воркую, как бы не замечая нависшей над нами опасности. — Шура, у тебя такое благородное лицо, такие умные и печальные глаза. Мне кажется, у тебя что-то такое было в жизни, да, Шура? Какая-то трагедия?..
— Да, да, — кивает он головой, и скупая мужская слеза повисает у него на ресницах. — Я должен тебе все рассказать, Люся! Только ты можешь меня понять. Я последний негодяй, Люся! Но ты — ты такая женщина, ты должна меня понять…
— Я понимаю тебя, Шура, понимаю, — сочувственно вздыхаю я.
Он привлекает меня к себе, намереваясь оросить слезами мое светлое платье. (Ой!).
И в этот момент страшный удар обрушивается на его голову. Шура складывается пополам и зависает над столом. А Юра стоит, возвышаясь над ним, яростный и могучий, как бог войны Арес.
Еще один готов.
— Вот это ударчик! — восклицаю я. Не слабо. А я уже думала, что у тебя не хватит духу его вырубить.
— Пошли. сука, — тяжело дыша, говорит он. — Начнешь ломаться — хуже будет.
— Как ты груб! — с укором говорю я. — Я же за этим и пришла сюда, Юрочка, неужели не ясно? А ты понавел полный дом каких-то придурков. Зачем? Разве нам плохо с тобой вдвоем? Сейчас еще выпьем немного и приступим к неофициальной части.
Лицо его несколько смягчается.
— А чего ты с ним… — бурчит он. — Сидят, понимаешь, шепчутся, как эти…
— О, господи! — передергиваю я плечами. — Нужно мне это барахло! Да я с ним и за сто блинов в голодный год спать не соглашусь. То ли дело ты, Юрочка! Давай замажем по этому поводу. Только убери тело со стола.
Он оттаскивает в угол обесточенного Шуру. Наливает.
Вот теперь я, наконец, позволяю себе выпить. Полрюмки, не больше — для компании. А Юра уже хорошо. Лицо расползается, глаза костенеют. Еще бы чуть-чуть!..
— Пошли, — встает он.
— А может еще? — предлагаю я. — По одной, а?
— Нет, — решительно отказывается он. — Мне больше нельзя. Форму потеряю. Сама же потом… недовольна будешь.
— Мне… надо зайти кой-куда, — смущенно говорю я.
— Прямо и направо, — подсказывает он. — Только смотри, недолго. А то меня совсем развезет…
Захожу в ванную, врубаю воду, сажусь на край. Может и обойдется. Пусть он уснет. Господи, сделай так, чтобы он уснул! Он же совсем пьяный. Он должен уснуть…
— Эй, что ты там застряла? — стучит Юра. — Динаму, что ли, прокрутить решила? Придушу суку! Выходи!
— Сейчас, — откликаюсь я, — минуточку.
