Юлиан Хомутинников - Самолеты, или История Кота (СИ)

Она проходит мимо меня, точнее, не так — я пытаюсь пройти мимо неё, но внезапно сильная, длиннопалая рука в кожаной перчатке перехватывает мою руку чуть выше локтя. Останавливаюсь, удивлённо глядя на загадочную незнакомку, и тут начинаю понимать, что уже видел её раньше.

— Верно, Илья Альбертович, — кивает женщина. — Мы с вами соседи, если помните.

— Простите, я не… — терпеть не могу, когда меня называют по имени, и уж тем более — по имени-отчеству! И ведь её имени я не помню, вот в чём штука! Впрочем, это не удивительно: десять лет на балконе. Странно, что я вообще её вспомнил.

— Елена Кастальская, но это не важно. Илья Альбертович, вы вот что: никуда сегодня не ходите. Хорошо?

— Но… Почему?

— День сегодня неудачный, — улыбается Елена. — Вот и не ходите. Возвращайтесь-ка домой, а то вас уже хватились. Не стоит волновать родных. У вас ведь сестра пропала, верно? (киваю) Ну вот, видите. Так что давайте домой, марш-марш. Да, между прочим, не забудьте письмо из почтового ящика забрать.

Отпустив мою руку, она идёт к лифтам. Я замер в нерешительности. Всё это… довольно странно. И вообще, чего ради я должен её слушаться? Нелепость какая-то.

Кроме того, письмо? Я открываю почтовый ящик — и точно, внутри белеет конверт. Вынимаю его оттуда и кладу в карман куртки.

Лязгнули створки приехавшего лифта. Елена прижала дверцу кончиком сапога и теперь манит меня тонким пальцем в чёрной коже:

— Ну же, Илья Альбертович, не стойте столбом, лифт пришёл. Поедемте вместе.

А дверь так близко… Рукой подать. А может, ну её? Может, побежать? Ну не станет же она меня догонять, в самом деле! И вообще, почему это именно сегодня «неудачный день»?!

— Илья Альбертович! Не заставляйте даму ждать, это некрасиво!

Её голос — сильный, властный, — грохотом горной реки раскатился по подъезду.

И я сдался. Да уж… Герой… Храбрец…

…Зайдя в лифт, я прислонился к прохладной стене. Елена отпустила дверцу и нажала на кнопку этажа. Потом подняла на меня глаза и ободряюще улыбнулась:

— Вы всё правильно сделали, Илья Альбертович. Даже и не думайте сомневаться.

Я не нашёлся, что ответить.

Лифт возвратил нас к точке моего старта. Елена вышла из кабины и направилась к своей двери. Я неторопливо шёл следом. Она повернула ключ в замке и, уже входя, бросила:

— Надеюсь, Илья Альбертович, вам хватит ума не передумать. Вы же меня не обманете, правда? А то ведь я узнаю.

— Но почему? Почему вы меня останавливаете?..

Она обернулась и внимательно посмотрела мне в глаза. Потом подошла поближе. Губы растянулись в улыбку — надо сказать, не особо приятную.

Было в ней что-то пугающее, в этой улыбке.

— А я, вы знаете, в Минздраве работаю. Понимаете, да?

— Не вполне, — признался я.

— Это ничего. Просто… Минздрав вас предупреждает, Илья Альбертович: побег из дома может нанести вред вашему здоровью. Особенно сегодня. Вот и всё.

— И всё? — ошалело переспросил я.

— И всё, — повторила она с прежней улыбкой.

— Л-ладно… Я всё понял.

— Вот и славно! Ну, тогда до свиданья. Да, чуть не забыла! Сестру увидите, привет передавайте! — крикнула она и закрыла за собой дверь.

«Сестру»? Соню, что ли? Или же она имела в виду… Тьфу-ты, чертовщина какая-то».

В эту секунду наша дверь приоткрылась, и оттуда высунулась испуганная Соня.

— Лохматый! Ты куда запропал! Ты вообще что себе думаешь?! Мы же волновались!

— Прости, Соня, — пробормотал я. — Я просто… Неважно. Похоже, тебе только что передали привет…

— Мне? — удивилась сестра. — Кто?

— Тебе… наверное. Соседка напротив.

— А-а, Елена Платоновна! — обрадовалась Соня. — Здорово, спасибо. Ты давай, заходи, не стой.

— Елена… Платоновна?

— Угу. У неё ещё муж — Герман Сергеевич, помнишь его?

— Да, вот… только сегодня виделись… утром.

— Серьёзно? — Соня закрыла за мной дверь. — Ну не тормози, раздевайся. А вообще, даже странно. Они редко дома бывают, соседи-то. У них ещё дочь есть, моя ровесница, Алисой зовут.

— Подруга твоя?

— М? Да не то, чтобы. Так, видимся иногда, общаемся. Скорее, просто знакомая.

— Понятно…

— Так ты что, сбежать вздумал? — строго спросила сестра.

— Э-э, нет, я… просто прогуляться решил.

— А она тебя вернула, да? Ну, Елена Платоновна?

— А? А, н-ну да, вроде как… вернула.

— Вот и хорошо! — просияла Соня. — Молодец она! Увижу — обязательно поблагодарю! А то не хватало нам, чтобы ещё и ты куда-нибудь запропал.

— Да почему же это я непременно должен был «запропасть»?

— А кто тебя знает. И вообще, давай лучше чаю попьём.

— Давай… — рассеянно отозвался я, как вдруг Соня бросилась ко мне и порывисто обняла.

— Не вздумай никуда пропадать, понял? — прошептала она. — Понял меня? Пропадёшь — я тебя не прощу, так и знай. Никогда не прощу. Сиди лучше на своём балконе. Только не пропадай… Понял? Обещай.

Соня зарылась лицом в мой свитер. Кажется, она дрожала.

— Сонькин, ну ты чего? Чего ты, в самом деле?

— Обещай! — прикрикнула сестра, оторвавшись от меня. Глаза у неё стали злые, блестящие, но я видел их — капельки влаги под покрасневшими уголками век.

— Не волнуйся, Соня. Я обещаю. Слышишь? Обещаю. Я никуда не пропаду. Правда.

— Вот и хорошо.

Соня отпустила свитер и убежала на кухню.

— Чего ты там застрял? — донёсся оттуда её голосок. — Иди сюда, не спи!

Я невольно улыбнулся. Ты бы её только видела, Коть. Ты бы её только видела…

— А что это вы тут делаете? — Матрица выполз из сумрака комнаты, как какое-то диковинное насекомое, и теперь стоял в проёме двери, щурясь в свете тусклой лампочки.

— Да так… Ты представляешь, меня тут назвали по имени-отчеству! — пожаловался я.

— Ну? Это кто же сподобился? — своё паспортное имя Матрица не любил ещё больше, чем я.

— Соседка…

— А-а… Ну и правильно, нефиг было вылезать куда не надо.

— Думаешь? Она вообще странная какая-то…

— Лохматый, ты это серьёзно? — Матрица состроил ироничную гримасу. — Вот уж кому-кому, но не нам о странностях говорить. Тебе так не кажется?

— Да ладно… — я отмахнулся. — Это я так…

— А куда тебя вообще понесло? — спросил брат.

— Не знаю. Просто… погулять решил.

— Погулять, ага, — со значением кивнул Матрица. — Всё понятно. Снова Кот приходила, да?

Мне показалось, в его голосе прозвучала робкая надежда. Прости…

— Нет, брат. Не приходила…

— Ясно… — он тяжело вздохнул и замолчал.

— Эй, ну вы чего тут встали? — Соня появилась в коридоре с подносом в руках. На подносе красовался чайник с тремя чашками. — Давайте ко мне, что ли. А то, Матрица, у тебя неуютно как-то. Пусто слишком, одни «машины» твои.

— Ну и правильно, — заметил Матрица. — Там больше ничего и не должно быть. Хватает того, что там есть самолётное барахло.

— Самолётное барахло есть везде, так что не в счёт, — парировала Соня. Я аккуратно перехватил у неё поднос, и она улыбнулась мне с благодарностью. — Спасибо, Лохматый. А столик уже у меня, и подушки там же. А, чуть не забыла! Матрица, там на кухне пряники в хлебнице! Принеси их, пожалуйста!

— Угу, — Матрица послушно пропал в полумраке коридора.

— Темно у нас всё-таки, — вздохнула Соня. — Надо будет купить лампочку помощнее. Я вообще давно уже хочу купить новые лампочки, знаешь, энергосберегающие, только руки не доходят. Ты со мной в следующий раз в магазин сходишь, да?

— Конечно, Сонькин, — улыбнулся я. Она тоже заулыбалась, а мне на ум пришла логичная и, в общем-то, совершенно очевидная мысль: