Иван Дроздов - Суд идет
Капитан Светов что-то тихо сказал оператору, и тот занял место в своём кресле. А капитан попросил у гостей минутку внимания. И стал говорить им:
— Вы, конечно, не забыли ужасную трагедию, происшедшую с атомной подводной лодкой «Курск». У нас на счету каждый участник этой гнусной диверсии — и всем мы воздаём должное за их преступление. Сегодня вы видели заключительный акт нашей мести, но есть ещё несколько человек, которым наш суд вынес приговор не столь суровый; мы им оставили жизнь, но отняли радость. Это люди, которые знали о готовившейся атаке на «Курск», но не принимали в ней непосредственного участия, и даже не думали, чем завершится их диверсия.
Борис Простаков сказал:
— Очень бы хотелось знать, как вы это делаете? Мы в своей лаборатории тоже ищем методы и формы наказания преступников, но в наших руках пока только лишь Импульсатор, который лечит. Впрочем, если закачать в человека лошадиную дозу наших лучей, то можно его и примерно наказать. К сожалению, мы не можем доставать жертву на далёком расстоянии. У вас же, как я понимаю…
Он оглядел щит управления.
— Понятен ваш интерес, — кивал головой Сергей Светов. Вам нужна Длинная рука и нужен точный адрес цели. Эту проблему решила наша физическая лаборатория.
Сергей посмотрел на своего брата Фёдора:
— Эти секреты спрятаны у него, нашего физика.
Перевёл взгляд на Павла Неустроева:
— Наш физик Фёдор и ваш физик Павел теперь знакомы, надеюсь, они найдут общий язык.
И потом, с минуту помедлив:
— Мы как-то сразу вам поверили, и мне кажется, поделимся своими тайнами. Ваш-то остров Русский, а наш корабль — частица России: непотопляемая, неубиваемая, вечная. И она, как наша Белоруссия, не сдалась демократам.
Островитян домой отвозил на своей «Пчелке» Фёдор Светов. Провожая их, капитан сказал:
— На некоторое время хотел бы поселиться со своим «Евпатием» под боком у вашего Русского острова. Не возражаете?..
Драгана воскликнула:
— Мы будем рады. Мы счастливы!
Прилетев на остров, Павел Неустроев сказал Драгане:
— Моего коллегу Фёдора я забираю к себе, и мы с ним будем заниматься научными делами. А кроме того, он обещал научить меня летать на его самокате.
Он неожиданно дал «Пчёлке» и новое название: самокат.
— Я тоже хочу летать на самокате, — сказала Драгана.
И Фёдор, улыбнувшись, пообещал и её, и Бориса, если он пожелает, — всех обучить вождению катера и самолёта.
На том они и расстались.
Дома Драгана и Борис засели за компьютер. И открыли сайт академика Светова. Читали текст беседы великого учёного со своими ближайшими сотрудниками.
Академик говорил:
«Вы теперь хотите знать, какую роль сыграл Сталин в создании нашего корабля, и вообще: что же такое Сталин и есть ли его роль в происходящих ныне событиях в России? Могу вам сообщить свои соображения, рассказать, как я понимал Сталина в молодости и как понимаю его теперь.
Новейшие события в России нас научили смотреть на национальность человека. Кто же такой Сталин по рождению? Мы теперь знаем, и наши собственные биохимические исследования показывают, что национальность — главный критерий в оценке любого человека, особенно если человек занимается политикой или искусством, является деятелем культуры.
По моим нынешним понятиям и по многочисленным беседам с грузинами, Сталин — полукровка; грузин с примесью не то осетинской, не то еврейской крови. Недавно у нас в гостях был человек из Австралии, по рождению русский. Так он рассказал, что там некоторые историки утверждают: род Сталина какой-то ветвью уходит к испанским евреям. Серьёзных же биографических исследований никто не проводил; они, очевидно, есть на грузинском языке, но я этого языка не знаю. Мои суждения предположительны, они требуют серьёзного анализа. Я не однажды затевал беседы на этот счёт с грузинами. Они в один голос толковали мне вышеприведенное. И что меня нисколько не удивляло: мои собеседники без восторга отзывались о великом соотечественнике. И если бы поведением, выбором друзей и ближайших соратников Сталин не подтверждал моих умозаключений, я бы их не поверял бумаге. И если все-таки наперекор мнению многих нынешних патриотов, борцов за Россию, я обращаюсь к ним с таким суждением о Сталине, то это лишь с той целью, чтобы уберечь все будущие поколения русских людей от иноземных претендентов на русский трон. Я допускаю, что в нашем государстве важным чиновником может быть инородец, ставший родственным нам по духу, но, и все-таки, на Престоле своего отечества, хозяином в доме я хотел бы видеть своего родного человека. Библейская мудрость гласит: «Выбери царя из народа своего». В другом месте читаем: «Часы Бога идут лишь тогда, когда люди живут на своей земле». Тем же, кто с лёгкостью покидает свою землю и пытается укорениться в чужом огороде, так и хочется сказать: «Люди добрые, люди хорошие! Живите вы дома и правьте в своей семье, в родном государстве. История не дала нам и единого примера, когда бы чужой человек был образцовым правителем нашей страны. Да жили бы вы дома, Ленин — сын еврейки и калмыка, Троцкий-Бронштейн, Брежнев-Гонопольский, Горбачев-Гайдер, Андропов-Эренштейн, Ельцин-Элькин… И тогда бы жила и звенела радостными песнями моя деревенька Вишнёвка, затерявшаяся в лесостепи Тамбовского края, и было бы в ней теперь не триста, как прежде, а больше тысячи человек, а во всей России не сто десять миллионов русских, как сейчас, а все бы шестьсот-восемьсот миллионов, как предсказывал гений русской науки Дмитрий Менделеев. Так нет же! Забежала в очередной раз в Кремль нерусь жадная и честолюбивая, напустила на родную мою Вишнёвку польского еврея Тухачевского, а тот, усмиряя крестьянский бунт, дохнул на неё ядовитым фосгеном, многих потравил моих земляков, а оставшихся в живых развеял по белу свету. Потом явился из жарких степей Бессарабии чернобровый богатырь Брежнев и по-тихому — так, чтобы никто не видел и не слышал, — по тайному сговору с серым кардиналом Сусловым растворил все двери властных коридоров для хитрых и пронырливых иудеев и по совету картавой ведьмы Заславской свёл с русской земли малые деревни, обозвав их неперспективными. И нет теперь у меня малой родины, песенно-весёлой деревеньки Вишнёвки, а на месте её растет полынь-трава, а по полям гуляет трава мёртвая и колючая перекати-поле».
Я читаю эти откровения великого русского учёного, а на дворе стоит декабрь две тысячи шестого года, благодарные евреи отмечают столетие со дня рождения любезного им Брежнева. Многие качества они находят у владыки, правившего нами два десятилетия, одного только не поминают: за своё правление он в семь раз увеличил производство спиртного. В семь раз! До него производили три с половиной литра чистого спирта на человека в год, а с ним стали производить двадцать с лишним. Это тот самый порог, за которым начинается вымирание нации. Спасибо тебе, друг степей цыганских и молдаванских; за годы своего тихого правления ты со своим серым кардиналом умудрился-таки извести русских людей побольше, чем это сделал Гитлер. И ни пушек, ни танков тебе не потребовалось: всего лишь «веселящая» вода, которую пять тысяч лет назад нечаянно изобрёл безграмотный араб. И не думал при этом, какое страшное орудие смерти подарил он человечеству! И заметим кстати: не было при Брежневе указаний великого мастера масонской ложи Маргарет Тэтчер о необходимости к середине нашего столетия ужать количество русских, живущих в России, до пятнадцати миллионов человек. Никто не приказывал, а он «ужимал». И не за это ли получил три золотых звезды героя? Хотели вручить четвёртую, но смелый и честный Машеров, лидер Белоруссии, сказал: Жуков получил три звезды, а тут четвёртая. И… воздержались.
Но вернёмся к Сталину. Прочитал я о нём такие откровения героя своего романа академика Светова, и жутковато мне стало. Сжался я будто от внезапного дуновения ледяного ветра. Для меня-то, автора этой книги, Сталин — «величайший полководец всех времён и народов». Сталин привёл нас к победе над немецким фашизмом, Сталин — последовательный борец с сионизмом.
В своём завещании он сказал:
«Я никогда не был настоящим революционером, вся моя жизнь — непрекращающаяся борьба с сионизмом, цель которого установление нового мирового порядка при господстве еврейской буржуазии… Чтобы достичь этого, им необходимо развалить СССР, Россию, уничтожить веру, превратить русский державный народ в безродных космополитов…»
И снова я лезу в дебри Интернета и там нахожу новые откровения академика:
«Боролся с сионизмом?.. Да, боролся. Сионизм-фашизм в Германии он победил. Для этого позвал нас, русских, и мы его расколошматили.
Сталин хотел победить и сионизм внутренний, то есть у нас в России, но для этой цели он нас, русских, не позвал, и только в конце жизни назвал имя врага, то есть объявил войну космополитам, а затем врачам-отравителям — но, очевидно, испугавшись, тут же и свернул эту войну.
