Нэнси-Гэй Ротстейн - Бьющееся стекло
Джуди потянулась за кокой и опрокинула ее. У подножия ступенек образовалась темная лужица.
Чувствуя себя так, словно она теряла почву под ногами, Джуди поспешила переменить тему.
— Слушай, все профессора без конца говорят о «Юридическом обозрении». Похоже, здесь этому придают немалое значение.
— «Обозрение»? Выкинь из головы. Уж это-то тебя не касается.
— И все-таки. Как туда попадают?
— Ну, если тебе так хочется знать, есть два способа. Один — оказаться по результатам оценок в верхних четырех процентах, на что нормальному человеку рассчитывать невозможно. Второй — сдать на отлично письменный экзамен. Это особый, конкурсный экзамен, который проводят сразу после годовых испытаний, перед объявлением окончательных результатов. Некоторые попадают в «Обозрение» по его итогам… Но советую плюнуть и забыть. «Обозрение» не для таких, как ты.
— Ладно, но почему оно всех так заботит? — не унималась Джуди.
— Послушай, — в голосе девушки Джуди уловила досаду, — конкурс для того и проводится, чтобы составить списки попавших в «Обозрение» на следующий год. «Джорджтаунский юридический журнал» самый престижный, хотя каждый из остальных трех проделывает тот же трюк… Только не подумай, будто все здесь такие начитанные умники. В «Обозрение» хотят попасть по той простой причине, что опубликованное там резюме попадается на глаза менеджерам по персоналу фирм, приглашающих студентов на летнюю практику. Рекуртёрам компаний неоткуда взять сведения о кандидатах на работу, кроме как из этого листка бумаги. Если ты угодила в список и твое резюме попало в «Джорджтаунский журнал», — тебе цены нет. Считай, что работа в солидной фирме и хорошие деньги у тебя в кармане. «Юридическое обозрение» — ключ к карьере. — Потянув пальцами за язычок, она открыла стаканчик с йогуртом и принялась пластиковой ложечкой вычерпывать содержимое. Но, по-видимому, Джуди выглядела настолько растерянной, что Дженифер продолжила:
— Ты что, так и не поняла? Первый курс решающий, по его итогам определяется наше будущее. Все разделяются на категории — те, кто в первой трети по успеваемости и упомянуты в «Обозрении», остальные из первой трети, в «Обозрение» не попавшие, но числящиеся в списке декана, ну и все прочие. То есть те, которым ничего не светит. Эти ребята могли бы и не рваться сюда, а с таким же успехом закончить заштатный университет где-нибудь в Вайоминге.
— Спасибо за разъяснение.
— Не за что, ты все равно мне не конкурентка… Послушай, я бросила мужа. Оставила его на Западе, за месяц до начала семестра. Теперь я ни за кого не отвечаю, ни на что не отвлекаюсь. Мне нечего делать, кроме как заниматься учебой. Поэтому я попаду и в первую треть, и в «Юридическое обозрение».
С этими словами Дженифер поднялась и швырнула огрызок яблока, стаканчик из-под йогурта и пакет, в котором принесла завтрак, в ближайшую урну.
Джуди сидела неподвижно, словно сросшись с гранитными ступенями. На ладонях выступил пот. Ее знобило, и она натянула тонкий кардиган.
— Зачем ты это надела, сегодня же настоящая жара? — обронила Дженифер, кажется, совершенно не заметившая устрашающего воздействия своих слов. — Пошли, а то опоздаем на лекцию. Сегодня тема — «Имущественные контракты».
Джуди невольно вспомнила о своем имуществе, которое, чтобы переехать в Кристалл Сити, ей пришлось заложить в «Вирджинской Финансовой Корпорации». Вспомнилось ей и предупреждение оформлявшего закладную менеджера: — Миссис Крюгер, вы передали нам все принадлежащее вам имущество в качестве залога за персональную ссуду. Разумеется, мы возлагаем большие надежды на ваши финансовые перспективы, но я хочу, чтобы вы имели правильное представление о нашей политике на случай неблагоприятного развития событий. Если вы не сможете выплатить долг в течение трех лет, то автоматически лишитесь всего заложенного имущества. А поскольку, помимо этого имущества, вы не располагаете никакой иной собственностью, то не сможете рассчитывать на получение дополнительных кредитов.
Джуди заставила себя подняться на ноги и вернулась в стеклянную громаду учебного корпуса.
После этого разговора она взялась за учебу с удвоенной энергией, не позволяя себе отвлекаться ни на что постороннее. Даже перекусывая, она придерживала локтем туго сброшюрованный учебник, отмечала нужные абзацы и делала карандашом пометки на полях. Когда похолодало, она ходила в аудитории в сапогах и носила плащ с собой, чтобы не тратить время на переодевание — личные шкафчики студентов находились в цокольном этаже. Джуди не оставалась после занятий в библиотеке, чтобы побольше бывать с Шейном, а поэтому все учебные материалы каждый вечер забирала домой. Время для чтения выкраивалось где угодно: в метро, по дороге из дома и домой, ей не мешала ни тряска, ни толкотня и даже, пересаживаясь с линии на линию, она на бегу заглядывала в конспект.
Погруженная в свои заботы, Джуди даже не замечала, едет ли с ней еще кто-нибудь в кабине лифта — перед глазами мелькали только светящиеся кнопки на панели, а вынужденные остановки на этажах воспринимала как досадные задержки, мешающие осуществлению ее сверхплотного графика.
Влетая в квартиру, она бросала ключи на кухонную стойку, скидывала плащ, ставила замороженный обед в микроволновую печь и снова бралась за чтение, отрываясь от этого занятия лишь для того, чтобы рассеянно обнять вошедшего Шейна. Полностью поглощенная учебой, Джуди даже забывала спросить сына, как прошел день.
Теперь они садились за стол не в какой-то определенный час, а когда она чувствовала, что ей уже ничего больше не лезет в голову и пора хоть ненадолго прерваться. Шейн всегда ждал этих перерывов, когда его мать, хоть ненадолго, снова становилась не студенткой, а мамой.
— Как сегодня дела? — задавала она обычно запоздалый вопрос.
— Нормально.
— А в бассейне?
— Никаких проблем.
Ответы всегда бывали столь же краткими и поверхностными, как и вопросы, но Джуди и не пыталась заглянуть поглубже. У нее не хватало времени вникать в мальчишеские проблемы.
— А как с ребятами — ладишь?
— Полный порядок.
Она никогда не предлагала привести друзей домой. Квартирка была маленькой, а занятия требовали тишины.
Торопливо проглотив еду, Джуди возвращалась к зубрежке, оставляя Шейна за кухонным столом в одиночестве. Порой она просила прощения за то, что ему приходится мыть посуду, и слышала в ответ стереотипное, хотя, может быть, не слишком искреннее: — Все о’кей, ма.
А возможно, и не слышала. Когда звучала последняя фраза, Джуди уже находилась в своей комнате, за закрытой дверью.
Шейн засыпал, стихал шум в соседней квартире 5Б, а она продолжала корпеть над заданиями. Уикэнды приберегались для суммирования материала за неделю, систематизации полученных знаний и наверстывания упущенного — возвращения к тем разделам пройденного, которые не удалось проработать вовремя до часу ночи — установленного ею для себя крайнего срока.
Так пролетел сентябрь, а в октябре ее стала одолевать усталость, вызванная нехваткой сна и перенапряжением. В ее голове юридические постулаты мешались с неуверенностью в себе и страхом перед постоянной нехваткой времени. Она судорожно следила за циферблатом часов, ужасаясь тому, как быстро движется стрелка и как мало она успевает сделать.
К полуночи воскресного дня Джуди чувствовала себя совершенно вымотанной, а понедельник приносил с собой новые труды. Подобно Сизифу, обреченному вечно закатывать камень на гору лишь для того, чтобы он снова скатился вниз, она видела, как учебные задания множатся без конца, не давая ей и намека на передышку. А ведь кроме учебы у нее был Шейн: квартира, кормежка, счета, покупки — все это висело на ней.
Как объяснила в августе Дженифер, на барбекю однокурсники сразу записали ее в проигравшие, а потому не хотели иметь с ней дела. Возможно, они и не ошиблись — ведь у нее и вправду ничего не выходит.
Сам облик и местонахождение «Юридического Центра» — огромного, черно-белого строения, одиноко высившегося на вершине ступенчатой пирамиды, — усугубляли ощущение отчужденности. Окрестности его выглядели неприветливо. Фасад, выходивший на бульвар Вашингтона, смотрел на обширный, раскинувшийся перед тремя заброшенными многоквартирными домами, пустырь. Взрытая бульдозерами, не заасфальтированная территория превратилась во временную зону стихийной парковки, где за каждым автомобилем мог прятаться уличный грабитель.
Кроме этих опустевших строений, в стороне от дороги виднелись остовы полуразрушенных, но так и не снесенных до конца зданий.
На углу возле бокового, находившегося на уровне земли входа, которым, как и большинство студентов, предпочитала пользоваться Джуди, находился обшарпанный благотворительный магазинчик Армии Спасения под потертой, неприглядной вывеской. Примыкавший к нему вплотную реабилитационный центр для алкоголиков в борьбе за клиентуру конкурировал с близлежащим винным магазинам, принадлежавшим, по слухам, двум отставным полисменам.
