Элизабет Гилберт - Самая лучшая жена (сборник)

Он улыбнулся и открыл глаза. Я заметила, как стала пульсировать жилка у него на шее.

– У тебя кровать широкая или узкая? – спросила я, и Дин негромко ответил:

– Узкая.

– Пожалуй, я хочу увидеть тебя в этих линялых джинсах и чтобы из-под них выглядывали ковбойские сапоги, – произнесла я. – И еще я хочу лежать на твоей кровати и видеть тебя, стоящего рядом без рубашки, только в джинсах, спущенных на бедра, и в ковбойских сапогах. Чтобы ты стоял и смотрел на меня. Ладно?

Глядя на дорогу, Дин сглотнул так, словно у него глотка пересохла, и кивнул. Я поцеловала его в ухо.

– Думаю, в таком наряде ты будешь выглядеть просто потрясающе, – сказала я.

На следующее утро я проснулась и увидела, что рядом ходит светловолосый парень в камуфляжных штанах. Он перешагнул через мои валявшиеся на полу вещи – юбку, блузку и лифчик. На левой щеке у него была родинка цветом и размером, как у Брижит Бардо.

Мы с Дином уснули лицом к стене, я прижалась спиной к его груди и животу, мои волосы рассыпались по его щекам и губам.

– Дин? – окликнул парень, глядя на меня. – Ты не спишь?

– Привет, Хант, – пробормотал Дин, прикасаясь губами к моей шее.

– Что это за девчонка?

– Это Джули. Джули, это Хант. Мой сосед по комнате.

– Привет, – сказала я.

Сосед Хант ничего не сказал в ответ. Мы еще немного поглядели друг на друга. Его подбородок пересекала длинная вертикальная ямка, и на кончике носа тоже была маленькая вмятинка, а на переносице залегла глубокая морщина. Казалось, кто-то сделал отметины на его лице, намереваясь разрубить пополам, но так и не закончил работу.

Рука Дина под зеленым армейским одеялом легла между моих коленей. Прохладная рука лежала неподвижно, но было ясно, что она в любой момент готова шевельнуться.

– А ты где спал ночью, Хант? – спросил Дин.

– В фойе, у телевизора.

– Не может быть.

– Может.

– Ты не обязан был там спать, дружище, – заметил Дин и передвинул руку повыше.

Хант усмехнулся краешком губ, словно человек после инсульта.

– Я к двери подошел часа в три утра, – сказал он. – Слышу, кровать скрипит, ну, я и не стал стучать.

Дин расхохотался. Осторожно, стараясь не раскрываться, я повернулась к нему лицом.

– Мне не очень нравится твой сосед, – прошептала я ему на ухо, и он рассмеялся еще громче:

– Ты не нравишься Джули, Хант.

– Я только что посмотрел этот видеоклип Мадонны, – сообщил Хант, не обратив никакого внимания на замечание Дина. – Ну, знаешь, тот, где она в мужском костюме и рукой делает прямо как Майкл Джексон?

– Ага, знаю, – отозвался Дин.

– А она хороша, верно?

– Ага.

Я попыталась поудобнее положить голову на грудь Дина, подальше от острой ключицы, и провела пальцем по шелковистой полоске волос, тянувшейся к его пупку.

– Пойду еще телик посмотрю, – заявил нам Хант. – Может, еще разок покажут этот клип. Его часто показывают.

– Ага, – согласился Дин.

– Если я вернусь, мне постучаться или как?

– Это уж ты сам решай, дружище.

Как только Хант вышел за дверь, Дин лег на меня. Я сцепила пальцы у него на затылке.

– О, беби, – прошептал Дин. – Я так рад, что мы проснулись.

– Значит, мой сосед тебе не нравится? – спросил Дин. Мы сидели в его пикапе на дальнем краю Бейкерз-бич, пили пиво и смотрели, как единственная парочка, зашедшая в воду, перебрасывала друг другу фрисби.

– Когда они утонут, пляж будет принадлежать только нам с тобой, – сказала я.

В кабине пикапа пахло бургерами, которые мы только что съели.

– Пусть забирают пляж себе, – изрек Дин. – Холодно, купаться все равно нельзя. Я рад, что нам досталась стоянка.

Он засунул мизинец в горлышко пивной бутылки и стал медленно покачивать ее перед лицом, будто пытался себя загипнотизировать.

– Один раз я так делал, и у меня палец застрял.

– Ну, тогда очень умно вот так делать.

Он с резким хлопком извлек палец из бутылки. Я наклонилась и легонько укусила его за этот палец.

– На вкус пиво как? – спросил Дин.

– Не совсем.

Дин притянул меня ближе к себе и облизнул мои губы:

– Мне нравится твой вкус.

Я поцеловала его и отодвинулась.

– Нет, твой сосед мне совсем не нравится, – сказала я, положила ноги на приборную доску и стала смотреть на купающуюся пару. – Он откуда, кстати? Из Алабамы?

– Из Западной Виргинии.

– Да? Ну, словом, он мне не нравится. Он мне напоминает парней из моего города. Я знаю все, что у него на уме.

– Даже так?

– Ага. – Я провела кончиками пальцев по волоскам на ноге Дина «против шерсти», а потом пригладила их. Он был в шортах, без рубашки. И в ковбойских сапогах. – Готова об заклад побиться: у Ханта грузовик с шестифутовыми колесами, – продолжила я. – И на ремне у него пряжка с девизом: «Юг воспрянет вновь». В один прекрасный день он обрюхатит девчонку – вполне возможно, свою двоюродную сестренку, – и родятся у них детки – вылитый он. Куча детишек, все со стригущим лишаем и жуют пирожки из глины.

Дин рассмеялся.

– Так какие же парни тебе нравятся? – осведомился он, держа пивную бутылку на ладони.

– Студенты, – сказала я. – Юристы. Сам понимаешь.

Дин с явным интересом кивнул:

– Можно тебя спросить кое о чем? И много парней ты вот так подцепила с тех пор, как уехала из дому?

Я спокойно посмотрела на него:

– Я просто сказала, какие парни мне нравятся.

Дин снова кивнул:

– Значит, к таким парням, как я, тебя не тянет?

– Нет, не тянет.

Дин поставил пустую бутылку на приборную доску и легонько толкнул меня. Я легла спиной на сиденье.

– А мне так не показалось, – сказал он, снял с меня трусики и стал целовать мои ноги.

– Черт, мне это нравится, – призналась я через несколько минут.

Дин поднял голову.

– Ругаешься ты круто, – сказал он, – для девчонки из небольшого городка.

– Ты и сам ругаешься не хуже, – заметила я.

Была полночь. Мы сидели в «Международном доме блинов».

– Поздравляю с юбилеем, – объявил Дин и приветственно поднял стакан с молочным коктейлем. – Мы провели вместе целые сутки.

– Официантки тут не очень, – сказала я и тоже подняла бокал, но не в ответ на тост Дина, а для того, чтобы мне подлили коктейля. – Я уже полчаса с пустым стаканом сижу.

– Десять минут, – уточнил Дин.

– Все равно. Официантка обязана за этим следить. Хорошая официантка.

– Когда ты улыбаешься, у тебя глаза внизу вот такие. – Дин опустил палец в свой молочный коктейль и нарисовал на крышке стола полумесяц. – Мне это нравится.

У меня кожа вокруг губ пересохла и саднила из-за щетины Дина, а после обильного секса даже сидеть было больно. Дин откинулся на спинку синего пластикового стула и закрыл глаза.

– Уже выдохся? – спросила я.

А он улыбнулся и, не открывая глаз, покачал головой:

– Нет, сэр. Готов к очередному заходу.

– Врун. Я уже заметила: ты ходишь вразвалочку, как ковбой.

– Я так хожу из-за ковбойских сапог.

Официантка подошла и подлила мне воды. Потом мы некоторое время молчали. А потом я выпила воду залпом, кашлянула и сказала:

– Что ж… было очень приятно с тобой познакомиться, Дин.

Он оторвал голову от спинки сиденья и посмотрел на меня глазами янтарного цвета, какой бывает у виски, состарившегося на дне бочонка.

– Ты куда-то уезжаешь?

– Не совсем. А может быть, да. Могу задержаться в Сан-Франциско, а могу скоро уехать.

Я не любительница нигде подолгу задерживаться, понимаешь?

Дин не ответил. Он ждал.

– А может, махну в Л. А., – сказала я. Я отвела глаза от лица Дина и уставилась на столик с десертами, потом – на дверь туалета. – Думала еще съездить в Сиэтл, а может – в Портленд.

– Прямо завтра, что ли, собираешься уехать? – немного озадаченно спросил Дин.

Я сделала большие глаза:

– Слушай, я не хочу из-за этого ссориться.

– Никто ни с кем не ссорится. Просто мне интересно узнать, что ты хотела сказать, говоря «Приятно было с тобой познакомиться».

– Дин, ты славный парень, и все такое, да? Но я не ищу никаких отношений. Не хочу смотреть, как ты ко мне привязываешься, ничего такого.

– Чего?

– Я не для того проделала такой долгий путь.

– Да?

– Да.

Я взяла бутылочку с кленовым сиропом. Перевернула ее вверх дном и стала смотреть, как движется внутри густая коричневая жидкость – медленно, как вулканическая лава.

– У нас с тобой нет ничего общего, Дин. Ты отслужишь в армии, потом, наверное, вернешься в Теннесси. Это хорошо, для тебя это самое лучшее. Но это не для меня. Я не собираюсь выйти замуж и застрять в Теннесси.

– Не припомню, чтобы я звал тебя замуж.

– Ты понимаешь, о чем я.

– Нет, не понимаю.

Я наклонилась через стол, чтобы взять его за руку. Он позволил взять свою руку так, как мы позволяем официантке забрать пустую тарелку.

– Дин, – сказала я, – послушай. Две тысячи миль – это многовато для того, чтобы найти то, что ждет тебя по соседству. Согласен?