Анна Гавальда - Просто вместе
— Ну-у… Не так чтобы очень… Нет…
— Я принесу вам книги… Не забывайте: вы в доме Марке де ла Дурбельеров, и синих здесь не боятся!
— Синих?
— Республиканцев. Они хотят упрятать вас в общественное заведение, не так ли?
— Куда же еще…
— Значит, вам нечего опасаться. Я буду поливать санитаров кипящим маслом с верхней ступеньки лестницы!
— Вы совсем чокнутый…
— Все мы таковы, разве нет? Зачем вы побрили голову?
— Потому что у меня больше не было сил мыться на лестнице…
— Помните, что я рассказывал вам о Диане де Пуатье?
— Да.
— Так вот, я кое-что откопал в своей библиотеке, подождите, я сейчас…
Он вернулся с потрепанным томиком карманного формата, присел на край кровати, откашлялся и начал читать:
— Весь двор — само собой разумеется, за исключением госпожи д'Этамп[15] (я сейчас объясню почему) — находил ее восхитительно красивой. Копировали ее походку, манеру держаться, прически. Именно она установила каноны красоты, к которым сто лет подряд яростно пытались приблизиться все женщины. Считаем до трех!
Белые: кожа, зубы, руки.
Черные: глаза, ресницы, веки.
Красные: губы, щеки, ногти.
Длинные: тело, волосы, руки.
Короткие: зубы, уши, ступни.
Узкие: рот, талия, щиколотки.
Пышные: плечи, ляжки, бедра.
Маленькие: соски, нос, голова.
Красиво сказано, не правда ли?
— И вы находите, что я на нее похожа?
— Да, по некоторым критериям… Он покраснел, как помидор.
— Не… не по всем, конечно, но вы… видите ли… все дело в том, как вы держитесь, вы так изящны…
— Это вы меня раздели?
Очки упали ему на колени, он начал заикаться, как безумный:
— Я… я… Ну да… я… я… Очень цццеломудренно, кля… клянусь вам… сссна… чала… я… я… нак… на… накрыл вас простыней, я…
Она протянула ему очки.
— Эй, не сходите с ума! Я просто спросила… Э—э-э… Он тоже участвовал в процедуре — тот, другой?
— К… Кто т… тот?
— Повар?
— Нет. Конечно, нет, о чем вы говорите…
— И то слава богу… Оооо… Как болит голова…
— Я сбегаю в аптеку… Вам нужно что-нибудь еще?
— Нет. Спасибо.
— Очень хорошо. Да, вот еще что… У нас нет телефона… Но, если вы хотите кого-нибудь предупредить, у Франка есть сотовый и…
— Спасибо, не беспокойтесь. У меня тоже есть сотовый… Только нужно забрать зарядное устройство из моей комнаты…
— Я схожу, если хотите…
— Нет-нет, мне не к спеху…
— Хорошо.
— Филибер…
— Да?
— Спасибо.
— Ну что вы…
Он стоял перед ней — длиннорукий, в слишком коротких брюках и слишком узком пиджаке.
— Впервые за долгое время обо мне так заботятся…
— Перестаньте…
— Но это правда… Я имела в виду… заботятся, ничего не ожидая взамен… Потому что вы… Вы ведь ничего не ждете, я не ошиблась?
— Нет, да что вы… что вы сссе… себе вообразили?! — вознегодовал Филибер.
Но она уже закрыла глаза.
— Ничего я не вообразила. Просто констатирую факт: мне нечего вам предложить.
25
Она потеряла счет времени. Какой сегодня день? Суббота? Воскресенье? Так крепко и так сладко она не спала очень много лет.
Филибер пришел предложить ей супу.
— Я встану. Пойду с вами на кухню…
— Уверены?!
— Ну конечно! Я же не сахарная!
— Ладно. Но в кухне слишком холодно, подождите меня в маленькой голубой гостиной…
— Где…
— Ах да, конечно… Какой же я глупец! Сегодня она пуста, и ее трудно назвать голубой… Это та комната, что смотрит на входную дверь…
— Та, где стоит диванчик?
— Ну, диванчик — это громко сказано… Франк нашел его однажды вечером на тротуаре и затащил наверх с помощью приятеля… Он ужасно уродливый, зато очень удобный, не могу не признать…
— Скажите, Филибер, что это за квартира? Кто здесь хозяин? И почему вы живете словно сквоттер[16]?
— Простите, но я не понял…
— Такое впечатление, что вы разбили походный лагерь.
— А, это мерзкая история с наследством… Такие случаются сплошь и рядом… Даже в лучших семьях, знаете ли…
Он выглядел искренне огорченным и раздосадованным.
— Это квартира моей бабушки по материнской линии, она умерла в прошлом году, и отец попросил меня поселиться здесь, пока не улажены формальности с наследством, чтобы эти, как вы их там назвали, не заняли ее самовольно.
— Сквоттеры?
— Вот-вот — сквоттеры! Это не какие-нибудь парни-наркоманы с булавкой в ноздре, а люди, которые одеты куда лучше, зато ведут себя не слишком элегантно… Я говорю о моих кузенах…
— Они претендуют на эту квартиру?
— Думаю, бедолаги даже успели потратить деньги, которые собирались выручить за нее! Итак, у нотариуса собрался семейный совет. В результате меня назначили консьержем, сторожем и ночным портье. Ну, вначале они, конечно, предприняли несколько попыток устрашения… Много мебели испарилось, я не раз общался с судебными исполнителями, но теперь все как будто наладилось. Теперь делом занимаются семейный поверенный и адвокаты…
— И надолго вы здесь?
— Не знаю.
— И ваши родители не возражают против того, что вы пускаете сюда незнакомых людей — вроде повара и меня ?
— Думаю, о вас им знать не обязательно… Что до Франка, они были даже рады… Им известно, какой я недотепа… И потом, они вряд ли ясно представляют себе, кто он такой… К счастью! Полагают, что я встретил его в приходской церкви!
Он засмеялся.
— Вы им солгали?
— Скажем так: я был… по меньшей мере уклончив…
Она так исхудала, что могла бы заправить рубашку в джинсы не расстегивая их.
Она стала похожа на призрак и состроила себе рожу в зеркале, чтобы убедиться в обратном, обмотала вокруг шеи шелковый шарф, надела куртку и отправилась б путешествие по немыслимому османновскому[17] лабиринту.
В конце концов она отыскала жуткий продавленный диванчик и, обойдя комнату по кругу, увидела в окно заиндевевшие деревья на Марсовом поле.
А когда она обернулась, спокойно, с еще затуманенной головой, держа руки в карманах, то вздрогнула и невольно по-идиотски вскрикнула.
Прямо за ее спиной стоял одетый с ног до головы в черное верзила в сапогах и мотоциклетном шлеме.
— Э-э-э, здравствуйте… — проблеяла она.
Он не ответил, повернулся и вышел в коридор. В коридоре он снял шлем и вошел в кухню, приглаживая волосы.
— Эй, Филу, это что еще за тетка в гостиной? Один из твоих дружков-бойскаутов или как?
— О ком ты?
— О педике, который прячется за моим диваном…
Филибер, который и так уже был на нервах из-за своего полного кулинарного бессилия, разом утратил аристократическую невозмутимость.
— Педика, как ты изволил выразиться, зовут Камилла, — прошипел он. — Она мой друг, и я прошу тебя вести себя прилично, потому что она поживет у меня еще некоторое время…
— Ну тогда ладно… Не волнуйся. Значит, это девушка? Мы об одном и том же… типе говорим? Такой лысый задохлик?
— Уверяю тебя, она девушка…
— Точно?
Филибер прикрыл глаза.
— Он твоя подружка? Тьфу ты, я хотел сказать «она». Что ты пытаешься ей сварганить? Портянки в масле?
— Представь себе, суп…
— Вот это? Суп?
— Именно. Суп из лука-порея с картошкой от Либига…
— Дерьмо это, а не суп. Кроме того, он у тебя подгорел, так что получится рвотный порошок… Что еще ты туда положил?! — с ужасом спросил он, приподняв крышку.
— Э-э-э… «Веселую корову»[18] и гренки…
— Но зачем?
— Врач… Он сказал, что она должна набраться сил…
— Ну знаешь, если она будет «набираться сил», поедая вот это варево, то сразу отбросит коньки! — И он достал из холодильника пиво и отправился к себе.
Когда Филибер присоединился к своей протеже в гостиной, она все еще пребывала в некоторой растерянности.
— Это он?
— Да, — шепнул Филибер, пристраивая большой поднос на картонную коробку.
— Он что, никогда не снимает свой шлем?
— Снимает, но вечером по понедельникам он всегда бывает невыносим… Вообще-то, в этот день я стараюсь с ним не пересекаться…
— Он слишком устает на работе?
— Как раз наоборот — по понедельникам он не работает… Не знаю, чем он занимается… Уезжает рано утром, а возвращается всегда в жутком настроении…
Полагаю, семейные проблемы… Прошу вас, ешьте, пока не остыло…
— А… что это?
— Суп.
— Да? — изумилась Камилла, пытаясь перемешать странную похлебку.
— Суп по моему рецепту… Своего рода борщ, если хотите…
— Ага, понимаю… Замечательно… Борщ… — со смехом повторила она.
И на этот раз опять же все было непросто.
Часть вторая
1
