Гарольд Роббинс - Воспоминания минувших дней
Энди тяжелым взглядом уставился на Смэзерса.
— Более предусмотрительными, — тихо повторил он.
— Думаю, это и ляжет в основу отчета, который напишут эти джентльмены, — с явным облегчением сказал Смэзерс.
Энди посмотрел на инспекторов, а потом снова перевел взгляд на директора.
— Им виднее, — сухо ответил он. — Они специалисты.
На несколько мгновений воцарилось тягостное молчание, которое нарушил директор.
— Но мы не будем ничего делать. Наоборот, мы заплатим семье каждого шахтера по сотне долларов, и в течение полугода они смогут бесплатно жить в общежитиях, принадлежащих Компании.
Энди не ответил.
— А пока, — продолжал Смэзерс, — надо возобновить работы. Если не будет угля, не будет и денег.
— Чтобы расчистить Западный проход, нужен как минимум месяц, — сказал Энди.
— Знаю, но мы не будем ничего расчищать. Мы начнем новый проход, на юге.
— А как же люди? — спросил Энди.
— Какие люди? — Смэзерс, казалось, забыл, о чем они разговаривали еще минуту назад. — Трупы, вы хотите сказать? Эти люди мертвы и, более того, похоронены. Мы не можем позволить себе рисковать жизнями людей, пытаясь добраться до мертвых тел.
Энди не ответил, но, украдкой взглянув на него, Дэниэл увидел в его глазах страшную ярость. С трудом овладев собой, Энди повернулся к директору.
— Думаю, вы правы, мистер Смэзерс.
— И еще, — улыбнулся директор, — скажите рабочим, что у них ничего не вычтут за два дня простоя. Компания должна заботиться о своих людях.
— Да, мистер Смэзерс.
Директор повернулся к Дэниэлу.
— Сколько тебе лет? — спросил он.
— Шестнадцать, — ответил тот, вспомнив, что именно так он сказал, когда поступал на работу.
— Ты умеешь читать и писать?
— Да, сэр. Я окончил шесть классов сельской школы.
— Мистер Хэтч уезжает сегодня, и я хочу, чтобы ты занял его место.
На лице Дэниэла появилось удивление. Он нерешительно посмотрел на Энди. Мастер незаметно кивнул головой.
— Большое спасибо, мистер Смэзерс.
Напряжение, царившее в кабинете, немного спало.
Даже Картер и Риордан улыбались. На прощание все обменялись рукопожатиями.
Выйдя из офиса, Энди и Дэниэл направились к шахте. Мастер был погружен в свои мысли; казалось, он пытался вспомнить что-то очень важное.
— У тебя есть жвачка? — спросил он наконец.
Дэниэл вынул из кармана пластинку. Энди откусил большой кусок, пожевал, сплюнул.
— Сукин сын! — неожиданно воскликнул он.
— Это ты о ком? — спросил Дэниэл.
— Хитрый, все-таки, этот Смэзерс. Они вышли сухими из воды, а мы не можем ничего сказать. Даже семьи погибших должны благодарить его.
Глава 9
Пронзительный свисток, раздавшийся в шесть часов, возвестил о конце рабочего дня. Молли Энн отступила, укрываясь от стремительно вращавшегося веретена. Прикинув в уме скорость нитки, наматывавшейся на него, она быстрым движением нажала на кнопку выключателя. Веретено немного повращалось, и машина остановилась. С видимым удовлетворением взглянув на станок, Молли Энн сняла нить, аккуратно сложила ее в коробку и сошла с подставки, на которой стояла во время работы. Паровой котел, подававший энергию, медленно остановился, и в воздухе послышался легкий свист выходящего пара. Была суббота, наступил единственный вечер, когда на фабрике не работали.
Выйдя из-за станка, девушка попала в поток работниц, двигавшихся к кассе. Настроение у всех было праздничное. В субботу на фабрике выдавали зарплату, и они ждали этого дня всю неделю. Сейчас заветный миг настал, все громко обсуждали планы на вечер.
— Ты пойдешь к баптистам на танцы, Молли Энн? — спросила одна из девушек.
— Знаешь, завтра в Фейрграунз будет пикник, — сказала другая.
— Я знаю еще кое-что, — добавила третья. — Церковь Святости устраивает вечеринку и, насколько мне известно, они пригласили несколько неплохих хоров.
Молли Энн молча улыбалась. За полгода, проведенные на фабрике, она сильно изменилась. Ее лицо похудело, на нем выделялись высокие скулы, красивый зеленый цвет глаз и полные губы. Изменилась и фигура. Грудь стала полнее, талия уже, а крутые бедра плавно переходили в длинные стройные ноги.
— Молли никогда не знает, что делать, — сказала девушка, предлагавшая отправиться на танцы к баптистам. — Она ждет Джимми, который куда-нибудь ее увезет.
— Иди, иди, — с улыбкой ответила Молли Энн.
— Передай ему привет.
Что еще могут сказать девчонки-работницы о Джимми и их отношениях? Жизнь для них начиналась в субботу вечером и продолжалась один день в воскресенье, когда они шли на танцы, потом наступало время томительного ожидания следующих выходных.
Подойдя к кассе, Молли Энн встала в очередь. Работниц было много, но кассир работал очень быстро, и очередь почти не стояла на месте.
— Добрый вечер, Молли Энн, — с улыбкой сказал кассир, протягивая ей ведомость и перо.
— Добрый вечер, мистер Тэтчер.
Кассир убедился что девушка расписалась в нужном месте, и достал конверт с ее именем.
— Пересчитай, — сказал он. — У тебя много за сверхурочные. В эту неделю ты проработала восемьдесят часов.
Молли Энн, осторожно открыв конверт, начала пересчитывать деньги.
— Шесть долларов сорок центов, — произнесла она, вновь взглянув на кассира.
— Неплохо, — кивнул Тэтчер. — Восемь центов в час. Только будь осторожна, старайся не тратить все сразу.
— Не беспокойтесь, мистер Тэтчер.
За воротами уже стояли люди, с видимым нетерпением ожидавшие появления своих близких. Их было много, и, хотя работницы могли приходиться им дочерьми, женами, просто подругами, всеми владела одна и та же мысль: сегодня на фабрике выдавали зарплату.
От жары, стоявшей в цеху, Молли Энн изрядно вспотела, поэтому сейчас ей было холодно. Завернувшись в теплый платок, она стала пробираться сквозь толпу. Молодые люди свистели и со смехом приглашали ее остаться с ними. Молли Энн ускорила шаг.
— Что ты делаешь сегодня вечером, Молли Энн?
Она не ответила. Сегодня Джимми не должен был ее встречать. Он ушел в горы, чтобы подработать, и собирался вернуться позже. Услышав крик, Молли Энн обернулась и увидела высокого, видимо, пьяного человека, возбужденно размахивавшего руками. Перед ним стояла девушка, скорее всего, его дочь. Вырвав у нее из рук конверт, отец наотмашь ударил ее, и девушка упала на размокшую от дождя землю.
— Я тебе покажу, чьи это деньги! — закричал он. — Я твой отец, а ты должна делать, как я скажу. Передай матери, что я отдам ей столько, сколько сочту нужным.
Мужчина повернулся и нетвердым шагом двинулся прочь. Остальные молча проводили его взглядом. Подбежав к девушке, Молли Энн помогла ей подняться.
Маленькая девочка, лет одиннадцати девочка, смотрела на нее испуганными глазами.
— Ничего, ничего, — Молли Энн пыталась успокоить ее. — Все будет хорошо.
— Нет, — с дрожью в голосе ответила девочка. — Мама убьет меня, если я приду домой без денег.
— Расскажи ей, что случилось, — посоветовала Молли Энн.
— Она не поверит, — сказала девочка, отряхивая платье. — Как хорошо быть такой большой, как ты. Когда я вырасту, я буду делать со своими деньгами все, что захочу. Спасибо, — добавила она, поворачивая к дому.
Молли Энн тяжело вздохнула. Все-таки многое из того, что делалось в городке, было явно несправедливо. Родители обращались с собственными детьми, как с рабами. Она вспомнила о доме и подумала, что ее отец и мать совершенно не такие.
— Пошли на танцы, Молли Энн, — послышался чей-то голос. Она обернулась. Перед ней стоял высокий парень с зачесанными по последней моде волосами. От него шел сильный запах пива.
— Нет.
— Пойдем. — Парень взял ее за плечо. — Не будь такой недотрогой. Джимми не единственный кавалер в городе. А ты такая красивая… Пойдем, повеселимся.
— Убери руки, — резко ответила Молли Энн, — или я все расскажу Джимми.
Парень поспешно отпустил ее.
— Не будь дурочкой, да у него больше девушек, чем у кого угодно.
— Неправда. А теперь уходи.
— Подожди! — крикнул ей вдогонку парень. — Скоро ты сама все узнаешь.
Не обращая внимания на последние слова, Молли Энн завернула за угол и направилась к лавке Фитча.
— Что бы там ни говорили, мне очень нравится этот город, — с непривычной теплотой произнес Фитч. — И люди здесь прекрасные: прямые, трудолюбивые, честные. Работников сколько угодно. Почти в каждой семье по восемь-десять детей, когда-нибудь они пойдут работать. С детьми обычно нет никаких проблем. Работают они хорошо, а платить им можно немного. Да и профсоюзов здесь нет, как на Севере или Востоке, откуда я приехал. Здесь в основном горцы, а они, как правило, не очень-то доверяют чужакам.
