Владимир Киселёв - Весёлый Роман

Нас поселили в гостинице «Ингул». Она была доверху начи­нена горняками и мотоциклистами. Как самка малярийного ко­мара — плазмодием, по выражению моего брата Феди.

Пожилая женщина в сапогах, в суконном черном жакете и ярко-желтом платке, надвинутом на брови, что-то говорила администратору.

Внезапно я прислушался.

— …А его не было в списках ни убитых, ни пропавших. И вот в газете прочли про мотоциклетные гонки — и Логвиненко Иван Николаевич. Муж говорит — подожди до завтра. А я говорю — нет, сегодня. И на самолет. Это второй раз. Все точно — и фамилия, и имя, только люди другие… Мне б только переночевать…

Столько лет! А она все ждет чуда… Я подошел поближе. Может, мы как-то… у себя пристроим, — сказал я.

— Уж как-нибудь без вас пристроим, — ответила неприступ­ная администраторша.

Недалеко от гостиницы «Ингул» прямо через город проте­кала река Ингул. Я о таком только в «Крокодиле» читал. Если бы сам не увидел — не поверил бы, что реку можно довести до такого состояния. В ней текла грязь, а не вода. Черная. И все равно какие-то пацаны сидели с удочками. Среди пацанов по­падаются немыслимые оптимисты.

У меня перед кроссом, как всегда, был страшный мандраж. Первый раз в жизни я выступал на таких крупных соревнова­ниях. Моя звучная фамилия черным шрифтом была напечатана в книжечке — программке республиканского кросса. Хотя, ко­нечно, участие в этом кроссе было с моей стороны немысли­мым оптимизмом, как у пацанов с их удочками.

В жизни можно играть в прятки с самим собой. В спорте это невозможно. Ты приходишь первым или семнадцатым. И ты знаешь, почему так получилось. Ты многое узнаешь о самом себе.

В обычной жизни ты можешь сказать человеку: «Дурак». А он тебе ответит: «Сам дурак». Или ты можешь сказать: «Жмот». А он тебе скажет: «Сам жмот». В спорте все это ина­че. Кросс покажет, не дурак ли ты. И уж не жмот ли.

Во время кросса тобой движет какое-то особое чувство, сов­сем не знакомое людям, которые никогда не занимались на­стоящим спортом.

Мотоцикл — штука опасная. Даже дорожный. «Смерть в рассрочку». Если опрокинется автомашина, водителя и пассажи­ров все же защитит кузов, которого нет на мотоцикле. В авто­машине руль, конечно, отзывается на неровности дороги, но червячная передача ослабляет эти толчки во много раз.

Мотоциклист держит в руках руль, который непосредствен­но принимает от переднего колеса все толчки. Попал под ко­лесо камень, не объехал выбоину на большой скорости, и те­бя вместе с мотоциклом может швырнуть за обочину или бро­сить под идущий навстречу лесовоз, и ты навсегда лишишься возможности извлечь урок из своей ошибки.

Будь бдителен, мотоциклист! Будь собран, весел и удачлив! И помни, что у человека есть потребность преодолевать опас­ности. Может быть, наши волосатые предки удовлетворяли эту потребность просто в борьбе за существование. А нам остается спорт. Вот почему мне противно, когда спорт превращают в спо­соб борьбы за существование, в профессию. Поэтому я не люблю Борисова. Поэтому, а не потому, что завидую ему, как ду­мает Виля.

Борисов. Заслуженный мастер спорта. Неоднократный чем­пион. У него собственный уникальный кроссовый чешский мо­тоцикл «Чезет», Ценою в четыре тысячи рублей. С двигателем, который развивает мощность в тридцать четыре лошадиные силы. Магний, алюминий, титан. Как в современных ракетах. Покрышки фирмы «Барум» с такими умными грунтозацепами, что можно удержать мотоцикл, даже когда идешь наискосок по крутому глинистому склону. Как говорит мама, «Багатому чорт дiти колише» 5 . Куда нашим кроссовым ИЖам до его уникального «Чезета»!

Говорят, что в кроссе только половина успеха зависит от гонщика, а половина — от мотоцикла. Мотоцикл Борисова — это не половина, а три четверти успеха, а гонщик… Борисов гонщик экстра-класса, хладнокровный, расчетливый, с большим опытом международных соревнований. Тренируется он круглый год, потому что тренер по профессии.

Подготовлен ли ты к кроссу физически, определить нетруд­но. Можешь присесть на одной ноге пятьдесят раз, на двух — тысячу, пятьдесят раз отжаться от земли двумя руками и при весе шестьдесят килограммов толкнуть штангу в сто двадцать килограммов — значит, ты годишься.

Борисов среди нас — старик. Тридцать лет. Худенький, ма­ленький. С узкими и прочными мышцами кроссмена. Не по­нимаю, как он все это выдерживает. Два заезда. Каждый — десять кругов по двухкилометровой трассе. Как бы ты ни был физически закален, если взвесишься после кросса, обязательно недосчитаешься шести или семи килограммов.

Я сказал Виле и Николаю, что решил идти за Борисовым. По его колее. Не отрываясь. Рискуя. И на последнем круге по­пробовать обойти. Не знаю, как на международных соревнова­ниях, а на наших он осторожничает. К черту на рога не лезет. Нужно попробовать.

— Бабка за дедку, — сказал Николай.

— Дедка за репку, — подхватил Виля, — тянут-потянут и… в завал попали.

Завал. Столкновение. Самое страшное из всего, что бывает во время кросса.

— Смотри сам, — сказал Виля серьезно. — И, как правиль­но нам указывал древнегреческий философ Хилон Лакедемоня­нин, не желай невозможного.

Мы разговаривали обо всем этом перед гостиницей «Ингул», где ребята собрались вокруг эффектной, цвета слоновой кости «Волги» Борисова.

Борисов не ездит, как мы, на дорожном мо­тоцикле. У него собственная «Волга». Мотоцикл ему нужен только для соревнований. К машине был прикреплен небольшой легкий прицеп такого же цвета, как «Волга», а на нем два крос­совых мотоцикла. Ребята рассматривали противоугонные устрой­ства, которые им демонстрировал Борисов. Впечатление было такое, будто «Волга» состояла из одних противоугонных устройств.

— Что вы сделаете прежде всего, — говорил Борисов, — если у вас появится нездоровое влечение к чужой машине? Попробуете открыть дверь, поднять капот или крышку багажни­ка. Давайте попробуем.

Он открыл дверь, и сейчас же завыла сирена такого типа, как на машинах «Скорой помощи», затем прикоснулся к чему-то под сиденьем, и сирена замолчала.

— Но предположим, вы не станете рвать когти, как посту­пил бы всякий нормальный человек, а найдете сирену и заткне­те ей глотку. После этого вы разобьете стекло или откроете дверь отмычкой. Тут вы натолкнетесь на то, что у меня одновре­менно заблокированы руль и переключатель передач. Замок с цифровым шифром. Предположим, что вы запаслись ножовкой и перережете замок, хотя придется попотеть — сталь у меня подходящая. Тогда вы попробуете вставить отмычку в замок зажигания. Это у вас не получится. Вот он, мой ключик — фи­гурная прорезь и такой же штифт в замке. Вы теряете терпение, взламываете панель, вырываете провода и замыкаете их. Вам кажется, что все в порядке, вы даже запустили двигатель. Но как только вы переключите вторую или третью передачу, мотор остановится. Разорвано электропитание.

Ребята с интересом рассматривали все эти штуки. Их радо­вало решение всякой технической задачи. Вообще слишком много стало на земле людей, которых волнует только техника.

Но Борисов на этом не остановился. В его «Волге» был еще электромагнитный клапан, перекрывающий бензопровод. Маши­на только тронется и сейчас же остановится: не идет бензин.

— А подвести бензин окольным путем, — поучительно заме­тил Борисов, — гораздо труднее, чем вырвать проводку и вос­становить зажигание.

Самую интересную штуку Борисов приберег на конец. Если перекрыть выпускную трубу, двигатель, понятное дело, рабо­тать не может. В специальном патрубке, после глушителя, Бори­сов поместил заслонку, которая управлялась тросом, соединен­ным с рычагом под передним сиденьем. Пока не открыта за­слонка, двигатель можно даже завести. Некоторое время он будет работать на малых оборотах. Но при попытке тронуться он сразу заглохнет.

— Это все? — спросил Виля. Ему явно хотелось еще чего-нибудь необыкновенного.

— А мало? — сказал Борисов.

— Тут есть еще одна штука, — вмешался я. — Похититель приезжает с мощным самосвалом и автокраном. Грузит маши­ну на самосвал. Отвозит на авторемонтный завод. Там собирает­ся технический совет, который находит электромагнитный кла­пан, заслонку в выхлопной трубе, соединяет электропитание. Похититель пишет благодарность в Книгу жалоб и предложений, выезжает за ворота и едет по улице. Но ровно через семь ми­нут тридцать секунд срабатывает реле времени, дверцы откры­ваются, под сиденьями раздаются взрывы, пассажиры летят на мостовую, а машина сама разворачивается и возвращается в гараж. Там она вместе с хозяином сочиняет акт о хищении, са­ма отвозит его в автоинспекцию, где на равных разговаривает с самим полковником Клебановым.

Я не только рассказал это. Я еще и изобразил, как все это происходило. Ребята смеялись. Но больше всех смеялся сам Борисов. А ведь мне хотелось, чтоб смеялись над ним, а не над тем, кого я изображал.