Юрий Коротков - Виллисы
Юлька тоскливо смотрела в окно. Там было солнце, в школе напротив кончились уроки, по тротуару шли мальчишки и девчонки в такой же синей форме под распахнутыми куртками.
Впереди был дуэт и народный, репетиция, гастроли, выпускной и двадцать лет каторги.
* * *Репетиции теперь были каждый день, а в воскресенье Наталья Сергеевна занималась с Юлькой — вдвоем в пустом гулком зале. Юлька потеряла счет времени, засыпала стоя под душем, в раздевалке, на уроках. Игорь несколько раз приходил в училище, но Юлька выползала к нему абсолютно мертвая, с глубокой синевой вокруг глаз. Они сидели в вестибюле под фикусом, о чем-то говорили — Юлька туго соображала, переспрашивала каждое слово, улыбалась и старалась не заснуть.
Выходные дали только на майские праздники, накануне вылета. Юлька проспала почти сутки, до вечера, вечером взяла увольнение, позвонила Игорю и попросила забрать ее из интерната куда-нибудь.
— А чья это квартира? — спросила Юлька. Она бродила по комнате, разглядывая непонятные карты на стенах, ледоруб, страховочный пояс, расслоившийся от времени желтый бивень, разбросанную по полкам коллекцию разноцветных минералов.
— Наша! Все наше! — раскинул руки Игорь. — Хочешь — на стуле сиди, — он уселся на стул, тотчас вскочил. — Хочешь — на столе танцуй! Хочешь, — он распахнул дверь ванной, — мойся целый день…
— Не хочу.
— Не хочешь — не мойся!.. Хочешь, — он широким жестом указал в сторону крошечной кухни, — суп вари!
— Да я готовить не умею! — засмеялась Юлька. — Только яйца в стакане с кипятильником!
— А хочешь… — Игорь осторожно обнял Юльку сзади за плечи.
Она так же осторожно освободилась, потянувшись за малахитовым камешком.
— А правда, чье это?
— Мужика одного. Вон он, — Игорь кивнул на большую фотографию бородатого смеющегося парня в поднятых на лоб темных очках. — Альпинист. Такой же повернутый, как ты. Года три назад на Памире сорвался — по частям склеили.
— А где он сейчас?
— В Непале. На горе Джомолунгме. Или где-то поблизости.
— Он не спрашивал, зачем тебе ключ? — подозрительно спросила Юлька.
— Нет. Здесь всегда кто-то живет, когда он в горах. Теперь мы с тобой.
— Мы недолго.
— Ты когда улетаешь?
— Третьего. Послезавтра.
— Ты же вернешься.
— Потом экзамены… — Юлька встала на колени на диван и оперлась на подоконник, подняв, как крылышки, острые плечи. — «Вечерний город». Самая лучшая картина. А главное — абсолютно понятная…
С двадцатого этажа, насколько хватало глаз, до горизонта, видны были огни огромного города, праздничная иллюминация, желтое зарево фонарей над уходящими вдаль проспектами. Вот чего не хватало ей все восемь лет в Москве, такой мелочи: этой тихой маленькой квартиры, где можно хоть ненадолго спрятаться от всех и просто смотреть в окно на огни вечернего города.
Игорь повернул ее к себе.
— Подожди… А чего он подглядывает? — пожаловалась Юлька на портрет хозяина.
— Кто?.. Это же фотография.
— Нет, а чего он смеется?..
…На стене белел изнанкой портрет. На полках в ряд стояли чьи-то гипсовые бюстики, каспийский черт, человечки из моржовой кости, африканские куклы — все лицом к стене.
Игорь лежал под пледом, закинув руку за голову. Юлька уткнулась ему в плечо.
— У тебя никого раньше не было? — спросил Игорь.
— Я что-то делаю не так?
— Нет, что ты! Извини… — Игорь поцеловал ее в макушку. — Можно я задам один вопрос? Только ты не обижайся, ладно?
— Угу.
— Вот когда вы танцуете там, каждый день… тебя ведь тоже… мужики обнимают…
— Ты что? — Юлька приподнялась на локте. — Это не мужики, это партнеры.
— Разговор был недавно… смешной… — Игорь смущенно потер нос. — Парень один говорил, что балетные мужики перед спектаклем специальные таблетки принимают… ну… чтобы не реагировать на женское тело…
— А-а! — Юлька со смехом повалилась на спину. — А ты что-нибудь чувствуешь, когда к тебе в метро прижимаются?
— Ну… смотря кто прижимается, — нашелся Игорь. Он обнял Юльку, она снова уткнулась ему в плечо.
— Вот так прирасту к тебе, как сиамский близнец, — жалобно сказала она. — И чтобы все от меня отстали… И чтоб никогда никуда не уходить…
— А я тебя все равно не отпущу.
— Нельзя… — Юлька вздохнула и подняла голову. — А сколько времени?
— Не знаю. Часов десять.
— Сколько?! — Юлька дотянулась до часов на подоконнике, глянула на стрелки. — Ты что, нарочно, да? Нарочно? Ты же знаешь, во сколько мне надо! — Она вскочила.
Игорь тоже приподнялся.
— Да почему я должен все время об этом думать? Ну хотя бы сегодня ты можешь опоздать? Первое мая! Завтра тоже выходной!
— Отвернись! — Юлька, путаясь в рукавах, натягивала свитер. — Обязательно надо все испортить…
— Я что, по часам должен жить?! — взорвался Игорь. — Сейчас репетиции, потом экзамены, потом стажировка — еще год, да?.. Слушай, если ты сейчас уйдешь…
— То что? — Юлька, уже одетая, напряженно обернулась к нему.
— Во сколько завтра? — сдался Игорь.
— Завтра я не могу.
— Что у вас там, концлагерь, что ли! Если захочешь — сможешь! В общем, завтра я жду тебя здесь!
— Ты мне приказываешь? — Юлька повернулась и пошла к двери.
— Прошу! — крикнул Игорь. — Ну подожди, я провожу!..
Юлька изо всех сил хлопнула дверью.
Выскочив на улицу, она растерянно огляделась — она весьма приблизительно представляла, где находится, сюда Игорь вез ее на такси, — увидела невдалеке подсвеченный прожекторами университет и побежала к нему. Рядом пристроилась пестрая, как новогодняя игрушка, «Лада». В салоне гремела музыка, на заднем сиденье хохотали ярко накрашенные девицы, из переднего окна высунулся чуть не по пояс парень в темных очках, с надрывом, под Озерова, комментировал:
— Итак, дорогие друзья, мы с вами видим финал марафонского забега. Позади долгий, трудный путь, но посмотрите, как легко, как красиво бежит лидер! Последние метры дистанции…
Юлька метнулась через дорогу перед самым носом машины. «Лада» взвизгнула тормозами, комментатор ударился головой в боковую стойку.
— Жить надоело?! — крикнул водитель. — Идиотка!
Смотровая площадка перед университетом была запружена праздничной толпой. Компания молодых ребят попыталась остановить Юльку, она вырвалась и побежала дальше. Дорогу преградил милиционер:
— Куда, девушка! Обходите!
Юлька бросилась вдоль натянутого между деревьев каната с флажками. За канатом вдруг полыхнуло пламя, грохнул оглушительный залп. Юлька шарахнулась в сторону, едва не сбив кого-то с ног. Площадку залил яркий красный свет.
— Ура-а-а!! — разноголосо закричала ликующая толпа.
Над Москвой тут и там взлетали гроздья салюта…
Галина Николаевна читала под настольной лампой. Юлька остановилась рядом, с трудом переводя дыхание. Коридоры были темны. За ближней дверью слышался приглушенный смех.
Юлька расписалась в журнале, положила ручку. Воспитательница дочитала страницу, перелистнула.
— Галина Николаевна…
— Иди спать, — сухо сказала та, не отрываясь от книги.
Юлька сидела на подоконнике в темной комнате, курила в форточку. В комнате было уже две голые кровати, отчего вид у нее стал еще неприкаяннее. Юлька сосредоточенно, подробно разглядывала бледно-салатовые пустые стены (вешать что-либо на стены категорически запрещалось, чтобы не портить краску), четыре одинаковые тумбочки у изголовья кроватей, четыре стула, два шкафа, узкое окошко в коридор над дверью, матовые плафоны под низким потолком, желтые шторы, такие же, как во всех комнатах, коридорах, классах и кабинетах училища.
В интернате было тихо. Ткшина стояла в комнате глухая и плотная, как бетонный губ.
Юлька стряхнула пепел, задумчиво повертела сигарету в пальцах. Медленно опустила к открытому коробку спичек. Спички с шумом вспыхнули, на мгновение ярко осветив комнату.
Ийка подпрыгнула на кровати:
— Ты что, с ума сошла?
— Салют, — пояснила Юлька. — Праздник. Ура-а-а…
— Совсем спятила, — Ийка повернулась на другой бок.
* * *Надевая на ходу куртку, Юлька заглянула в комнату воспитателя.
— Я до десяти, Галина Николаевна.
— Нет, — коротко ответила та.
— Я вовремя, честное слово.
— Ты лишена увольнения.
Юлька остолбенела, растерянно глядя на воспитательницу.
— За что?
— За опоздания. Я тебя предупреждала.
— Галина Николаевна, миленькая, пожалуйста! — в отчаянии сложила Юлька руки. — Потом хоть месяц буду сидеть! Честное слово! Хотите, вот здесь сяду и буду сидеть. Только сегодня, Галина Николаевна! Хоть на час. Мы улетаем завтра! Мне очень нужно, очень, очень…
