Дмитрий Старков - Отдаленное настоящее, или же FUTURE РERFECT
Разбудил его яркий солнечный свет.
Разлепив веки, Петяша нашел наступившее утро на редкость покойным. Тикавший на столе будильник показывал двадцать минут двенадцатого; солнце высвечивало на полу яркие неправильные четырехугольники; на дворе резвились дети, изображавшие, судя по кровожадным возгласам, каких-то нынешних мультяшных героев. Рядом все так же уютно спала Катерина. Вот же нервы у человека, подумал Петяша. Вчера тут такое было, а она ни единого вопроса не задала!
Спит себе…
Хотя, если ему, Петяше, все это попросту приснилось, приглючилось, какие там вопросы, что за бред в голову лезет…
Или бред в голову лезет как раз оттого, что «сон» имел место на самом деле?
Голова, надо сказать, под влиянием упомянутого бреда — а, может, просто спросонья — ощущала себя тяжеловато. Петяша прошел в кухню, поставил на самый маленький огонь джезву с кофе, затем отправился в ванную и влез под прохладный душ. Стоя под хиленьким водопадиком и одновременно орудуя зубной щеткой, он принялся приводить в порядок мысли.
Человек, утративший способность отличать реальность от всего остального, он — что? Он, вероятнее всего, находится в не шибко-то здравом уме. Может, голодуха так повлияла?
А, может, вообще всего этого — денег, еды, Катерины, разлада с Елкой — нет, и он, Петяша, вовсе лежит у себя на тахте, как лежал, и — это… как выражаются английские товарищи, starving to death?
Такого оборота тоже нельзя было полностью исключить. Но это ж насколько надо с ума сойти, чтобы такие достоверные глюки…
Петяша начал было проверять все, происшедшее с ним за последние недели на наличие последовательности и логики, но очень скоро запутался.
Что же делать?
Для начала, пожалуй, следует убедиться в собственной нормальности. Или же ненормальности, хрен с ним. Для этого нужно выбрать какого-нибудь платного, частнопрактикующего невропатолога (благо — деньги имеются), и пусть обследует.
Послушаем, что скажет. А там — посмотрим.
Несколько успокоившись тем, что наконец-то удалось принять хоть какое ни есть конструктивное решение, Петяша закрутил краны и отправился пить кофе. Приканчивая чашку, он услышал, как в комнате заскрипела тахта.
Кстати!
Вот голова худая; есть ведь простой и верный способ выяснить, что там вчера стряслось! Сейчас Катерину спросим. Не могла же она одновременно с ним, Петяшей, с бороздки съехать! Не бывает такого!
Катерина как раз входила уже в кухню, сонно потягиваясь плечами и протирая кулачком глаза.
Петяша протянул руку, обнял ее и привлек к себе на колени. Катя прижалась к нему, опустив голову на плечо. Распущенные волосы ее приятно защекотали щеку.
— Слушай… Мы что вчера делали перед тем, как спать лечь?
Катя подняла голову и удивленно посмотрела Петяше в глаза. Удивление во взгляде ее тут же сменилось тревогой. Она раскрыла было рот, чтобы ответить, но тут дверной звонок засвистел, залился мерзкой, пронзительной трелью.
27
Мысленно выругавшись злобным, кучерявым матом — что, несомненно, означало крайнюю степень озабоченности текущим моментом — Петяша пересадил Катю на стул и отправился открывать.
В прежние времена он, как правило, сразу распахивал дверь навстречу пришедшим, справедливо полагая, что грабить его, дело крайне недоходное и даже вовсе убыточное. Сейчас, подойдя к двери, он замешкался: вспомнилась оставленная Димычем записка.
Как быть?
Не открывать? Начнут в дверь трезвонить, покою не дадут. И потом, может, это кто-нибудь по делу…
Петяша решил ограничиться компромиссным вариантом.
— Кто там? — спросил он, берясь за вертушку замка.
— Я, Борис, — отвечали из-за двери голосом Бориса. — Открой, пожалуйста.
Под ложечкой тревожно засосало, однако в то же время Петяша ощутил заметное облегчение: слава те, Будда Амида, никто не помер, а значит, и никакой тревожной деятельности под его дверью вчера не наблюдалось. Так, обуреваемый двумя противоречивыми чувствами, он и открыл дверь.
За дверью и впрямь находился Борис. Шагнув в квартиру, он тревожно оглянулся на лестницу и, может быть, малость слишком поспешно, захлопнул за собой дверь.
— Ну? — требовательно спросил Петяша.
Сделалось совершенно ясно, что все вчерашнее было только сном либо непонятно чем вызванным бредом… только вот, когда же именно кончилась явь и начались глюки?
Но об этом Петяша поразмыслить не успел: Борис извлек из-за пазухи и гордо протянул ему какую-то тетрадь — толстую, старую, в грязно-коричневой липкой клеенчатой обложке.
Петяша с некоторой долей брезгливости принял ее двумя пальцами за уголок.
— Что это?
— Его дневник, — сообщил Борис, лихорадочно блестя глазами. — То есть, не весь дневник; у него в столе эти тетради стопкой лежали, штук пять. Я вторую сверху взял. Больше нельзя было. А если б первую, он заметил бы сразу.
Опять, етит-твою налево!
Опять начинается! Опять этот тип неизвестно зачем хочет убедить его, Петяшу, в существовании каких-то магов, экстрасенсов и парапсихологов, по какой-то неведомой причине покушающихся на его, Петяшины, жизнь и достоинство! И ведь — вот пакость! — в это, после вчерашнего, не так-то трудно поверить! Ну, не то, чтобы поверить, но принять за равноправную рабочую гипотезу… Хоть бы туману не напускал, гондон шершавый, говорил бы конкретнее!
— И что там такого, в этом дневнике? — с ненавистью спросил Петяша. — На кой хер он мне сдался?!
На это Борис только пожал плечами.
— Откуда же мне знать; я туда и не заглядывал. Знаю только, что это его дневник; он как-то при мне туда что-то записывал и начал с того, что дату поставил. Я думал: ты, может, там что-нибудь полезное для себя найдешь.
М-мать твою… за ногу да в корыто через тридцать три богатыря и Пушкина бюст гипсовый!
— Слушай, — заговорил Петяша, сдерживая злобу, — ты можешь толком сказать: что ему от меня надо? Надо ему от меня — что? Почему он меня, как ты, помнится, говорил, боится? Каким образом он может мне повредить? Мне-то чего следует опасаться? И вообще! Если даже существует на свете всякая магия и биоэнергетика, если человек — в принципе! — способен ею овладеть, то она должна иметь, как минимум, рациональное объяснение и внутреннюю логику, не противоречащую внешней. А отсюда уже следует, что принципы работы этой самой магии и биоэнергетики можно внятно и доступно объяснить любому, кто не полный дебил! С другой стороны, ты — если, опять-таки, не круглый олигофрен — за все то время, какое возле этого Флейшмана крутился, должен был хоть догадки какие-то построить. Наверняка должен был! А посему идем-ка в комнату, и давай излагай. А не можешь, так иди на хер, чтоб я тебя больше не видел и не слышал!
Борис заметно приуныл.
— Слушай… — Отвернув рукав джинсовой курточки, он глянул на часы. — Я через сорок минут в… в одном месте должен быть. Давай, завтра с утра к тебе загляну и все расскажу. Заодно успею с мыслями собраться.
Вот и ладно, подумал Петяша. Вот и иди себе пока что в это самое «одно место»… лучше всего — в то самое!
— Другой разговор, — неприязненно сказал он вслух. — Если что-нибудь связное, наконец, расскажешь, я тебя — даже! — коньяком напою. Счастливо.
Борис хотел было сказать что-то еще, но тут в комнате зазвонил телефон. Воспользовавшись таким, как нельзя более кстати подвернувшимся, предлогом, Петяша буквально выставил нежеланного визитера на лестницу, запер дверь и пошел в комнату.
Снял трубку:
— Слушаю.
В трубке несколько секунд что-то пошуршало, а затем сразу пошли короткие гудки отбоя.
Тьфу ты, пропасть…
Ну, ладно. Кому надо, еще перезвонит.
С этой мыслью Петяша бросил взгляд в зеркальце, стоявшее на столе среди прочего барахла и остолбенел.
Виски его в зеркальном отражении, аж до верхних кончиков ушей, оказались совершенно седыми.
28
Уставясь остановившимся взглядом в зеркало, Петяша автоматически нашарил на столе пачку сигарет и закурил.
Так все же сон? Или… как?
Петяша скосил глаз на будильник.
Оказалось, со времени пробуждения прошло чуть меньше часа. Неторопливо облачившись в новый костюм и повязав галстук, он сходил на кухню, проглотил чашку сваренного Катериной кофе, предупредил ее, что отправится по делам и уже пошел было на выход, но тут в голову пришла еще одна мысль.
Вернувшись в комнату, Петяша взялся за телефон.
— Алло! Анна Александровна? Здравствуйте. Дмитрия — можно попросить?..
— Здравствуйте, Петя. Он еще позавчера в Москву поехал. Сказал, в командировку. Что за командировки такие постоянные…
— А, когда вернется, не говорил?
— Сказал, дня через три-четыре. А вот…
— Спасибо, Анна Александровна, всего хорошего.
