Сергей Ермолов - Добро пожаловать в ад
10
С меня срывали одежду. Голым волокли по земле. Острые камни резали кожу и оставляли на теле кровавые полосы. Меня прижали к столбу и, выворачивая в плечевых суставах, прикрутили проволокой руки. Вокруг потрясала кулаками и что-то кричала толпа чеченцев. Некоторые подскакивали ко мне и плевали в лицо. Сквозь мутную пелену, застилающую глаза, я видел, как у моим ногам подтащили упирающегося барана. «Чех» взмахнул ножом, и из перерезанной шеи животного в подставленный таз начала хлестать кровь. Чеченцы по очереди подходили ко мне и, окунув руку в кровь, мазали себе лицо. Я слышал бормотание молитвы. Обряд намаз на крови совершался в отмщение за убитых и требовал жертвы. Время остановилось. Я становился не просто неверным, а жертвой, угодной Аллаху.
Когда я понял, что мне это снится, первой мыслью было, что я, слава богу, не вспомню этого, когда проснусь. У меня никогда не было хороших снов в Чечне.
По разведданным, в село Шиле ночью приходили незаконные вооруженные формирования в количестве 10-15 человек. Была поставлена задача уничтожить боевиков.
- Нам крупно повезет, если мы выберемся из этого дела живыми, - сказал я на совещании.
Разговор о предстоящей операции пугал меня. Я опять представил себя убитым и лежащим на брезенте. Я всегда воспринимал смерть других, как какую-то закономерность. Когда в роте кого-нибудь убивало, я ощущал спокойное удовлетворение, считая происшедшее неизбежным. Но вдруг начинало казаться, что смерть может коснуться и меня. Я не верил, что чем дольше участвую в боевых операциях, тем больше остается шансов выжить.
Мы медленно поднимались по сухому ручью. По обеим сторонам нас скрывали заросли кустов.
Я ходил вдоль колонны. Солдаты шли медленно, очень медленно. Мне хотелось закричать на них, толкнуть в спину, схватить за шиворот и потащить вперед. Но вместо этого я подзадоривал их.
Рота поднялась по склону холма, затем спустилась с другой стороны, и мы пошли по лесной тропе.
Вдруг идущий в «голове» подал знак рукой остановиться. Все присели и замерли. Мучительно долго тянулись минуты ожидания, отделявшие жизнь от смерти. Но в этот раз все закончилось благополучно.
Я ощущал опасность, знал о ее присутствии, и в то же время ничто вокруг вроде бы мне не угрожало. В Чечне опасность ощущалась даже в самом воздухе.
Я старался забыть о своем жалком состоянии от жары, которое мало что значило по сравнению с тем, что мне скоро предстояло испытать самое сильное напряжение, которое только выпадает человеку: смертельную опасность.
Свернув направо, мы прошли по краю обрыва, затем спустились по промоине к подножию холма.
Я медленно оглядел село в бинокль. Все было тихо: ни движения, ни одного звука. На окрестных холмах густая, непроглядная «зеленка» .
По тропинке к селу шли медленно, осторожно. Вскоре лес кончился и открылось ровное поле, в конце которого угадывались очертания домов.
Мне нестерпимо хотелось курить, но я подавлял в себе это желание.
Мы не знали, где находились боевики. Небольшими группами приходилось «прочесывать» каждый дом.
Разведчики расходились в разные стороны. Я шел, обходя дома. Вокруг по-прежнему было тихо.
Вдруг где-то слева раздалась очередь. Сразу за ней еще три или четыре. Я повернулся и побежал в ту сторону.
Еще несколько выстрелов послышалось где-то справа. Раздались взрывы гранат. Не жалея боеприпасов бойцы атаковали каждый дом. Не следовало рисковать, когда мы полностью контролировали ситуацию.
Я бросил гранату в окно. Взрывом в доме выбило стекла из окон, и раздался чей-то визг. Я бросил вторую гранату. После взрыва визг смолк. Война не может быть другой.
Началась ожесточенная стрельба по домам вокруг. В каждом из них мог прятаться враг.
«Бородатые» могли затаиться в любом месте и уже ставить на мне крестик прицела. Неожиданно для самого себя я бросился в сторону, закрутился на одном месте, не переставая стрелять из автомата.
Магазин закончился, и я быстро перезарядил его. Очень страшно воевать с противником, которого не было видно, и который мог видеть меня.
Я не хотел умирать. Еще не время. Слишком многих «чехов» нужно было еще убить.
Я бежал вдоль домов, готовый выстрелить в любого. Никого не было видно. При первых же выстрелах все «мирные» прятались в подвалы, отлично зная о том, что обычно солдаты стреляют в любую движущуюся цель.
Я оглянулся и увидел, как что-то шевельнулось в кустах. Я выстрелил. Фигура в светлом бросилась в сторону. Я выстрелил снова и опрокинул женщину на землю.
Мотострелки, даже оставшись без противника, продолжают делать то дело, ради которого существуют: они занимают территорию, отвоеванную у боевиков. Но нет ничего печальнее зрелища оторванных от противника разведчиков. Позволить «чехам» уйти, было бы для нас серьезной неприятностью.
Было странно, что боевики не показывались. Бойцы томились в ожидании. Я не знал, что предпринять. На соседней улице возникла перестрелка. Сначала послышались отдельные, как бы случайные очереди, потом они зачастили и стало похоже, что там начался бой. Я не любил неопределенность.
Но ощущать происходящее было невыносимо. В каждом чеченском селе я чувствовал себя, как в западне.
Впереди меня бежал молодой чеченец без оружия. Мне никак не удавалось его догнать. Внезапно зацепившись за что-то, «чех» упал и обернулся ко мне. Я увидел мальчишеское лицо. Попытался прошить его очередью, но автомат молчал. Я достал нож и, опрокинув мальчишку ударом ноги, несколько раз полоснул его по горлу.
Завернув за угол, я увидел Ковалева, стоящего на коленях перед распростертым телом Буданова.
- Твою мать! – закричал я. Еще не время оплакивать мертвых.
Ковалев поднялся с колен. Его руки были измазаны кровью.
Мы побежали в сторону выстрелов. Нельзя было позволить «чехам» рассредоточиться и уйти.
Я бил длинными очередями, пробегая мимо проемов дверей. Бросил гранату в окно и присел, пережидая взрыв. «Бородатые» были совсем рядом.
Пашкин шатаясь вышел из-за стены. Одна его рука висела, как сломанная, а другой он закрывал окровавленное лицо. Боевики никогда не сдавались без боя. Встречая сопротивление, мы каждый раз несли потери. Было проще и эффективнее сравнять это село с землей при помощи авиации. Жизнью своих бойцов мне приходилось расплачиваться за игры политиков.
Я двинулся вперед, но затем остановился, передумал и вернулся обратно. Спешить не следовало.
За стеной дома разорвалось еще несколько гранат. За взрывами последовал крик, а потом захлебывающийся визг. Прямо на меня выскочил на четвереньках Воронин, волоча за собой выпавшие из разорванного бока внутренности. Он упал к моим ногам, судорожно подергал руками и замер. Подобраться к «чехам» было не просто.
Фомин высунулся из укрытия, пошатнулся и упал. Когда я перевернул его на спину, то увидел, что он мертв. Пуля снайпера прошла через голову, но не задела лица. Он самым красивым покойником из всех, каких мне приходилось видеть. Его лицо сохраняло несколько недоуменное детское выражение и было очень спокойно, без того напряженного оскала, из-за которого на лица убитых неприятно смотреть.
Пригнувшись, я продвигался короткими перебежками, используя любое прикрытие. Но пули свистели вокруг меня все чаще. Боевики ориентировались в селах лучше нас и, поэтому, их позиции всегда оказывались выгоднее.
Стоя на колене, я перезарядил автомат. И вдруг совсем рядом над головой просвистели пули. Били из-под крыши большого сарая. Я вжался в землю. Я не мог даже поднять голову. С такого расстояния меня не сложно было сразить первой очередью. Но что-то помешало «чеху» подстрелить меня сразу.
Это оказался пулеметчик-сука, один из моих бойцов, который чуть не завалил меня самого. Я осторожно полз, стараясь уйти с линии огня. В бою очень сложно обезопасить себя от молодых солдат.
Пробегая через сад, я заметил, как что-то шевельнулось около стены. Движение было настолько незначительным, что я чуть не прозевал его.
«Чечен» вскочил, метнулся в сторону, стремясь укрыться за углом дома. Я успел достать его короткой очередью и опрокинуть на спину. Парень оказался русским, и у него закончились патроны. Я жалел о том, что смогу убить его только один раз.
Я приставил ствол автомата ко лбу боевика и нажал на спуск. Пули насквозь пробили его голову и, увлекая за собой обломки костей, мозг и кровь вошли в стену позади него, раскрасив ее багровыми потеками. Стараясь не испачкаться в крови, я обыскал труп, выпотрошив его карманы.
Взрывная волна сбила меня с ног. Волна жаркого воздуха прошла по спине, и сверху посыпались доски и куски черепицы.
Не знаю, как я выбрался из-под завала. Зубы у меня стучали, кровь отлила от лица, и перед глазами стояла белая пелена. Дыхание обжигало легкие, я почти терял сознание. Чтобы избавиться от этого состояния, я несколько раз ударил себя кулаком по лбу. Я сидел скрючившись, испытывая недостаток воздуха. Потом поднялся и подобрал чей-то валявшийся автомат. Я проверил магазин, выбросил пустой, зарядил полный. По привычке посмотрел на серийный номер автомата, но его не обнаружил.
