Джеймс Парди - Малькольм
— Кого же еще? — кивнул астролог.
— Мадам Жерар очень зависима от вас, — Малькольм рассуждал вслух. — При этом она постоянно проклинает вас, как и Жерар Жерар.
Мистер Кокс вынул зубочистку изо рта, но ничего не ответил.
— Вы колдун и, по их словам, еще и астролог, — Малькольм покачал головой, поражаясь сложности этих материй.
Мистер Кокс не потрудился ответить на заявление мальчика, но поспешно продолжил:
— Все, кого я подталкиваю к действиям (а таких людей очень много, скажу я вам), почему-то терпят поражение.
— Но к каким же действиям вы их подталкиваете? — жалобно спросил Малькольм, поскольку, как обычно, ничего не понял.
— Запомните, — продолжил мистер Кокс, — мне все равно, что они говорят обо мне, все равно, сколько они говорят друг с другом. Главные разговоры поведу я. Но я хотел бы, чтоб они играли те роли, которые им назначено играть друг с другом!
— Что же это за роли такие? — поинтересовался Малькольм и не смог погасить широкий зевок.
Мистер Кокс дождался, пока Малькольм закроет рот.
— Я подготовил все ситуации, — мистер Кокс говорил сейчас без обычного оптимизма. — Почему они бездействуют? Я подвел правильных людей к правильным ситуациям. Я не такой дурак, чтоб не узнавать правильных людей и правильные ситуации, когда они совпадают, Но ничего не происходит. Совершенно ничего.
— Вы ведь могли ошибиться! — смело предположил Малькольм.
— Нет, нет, Малькольм, — астролог заговорил почти нежно. — Это звезды. — В голосе мистера Кокса появилась смиренная нота. — Как еще их назовешь? От этого не уйти. Все доиграно до конца.
— Значит, я покинул скамью без всякой причины?
— Нет, Малькольм, мы не сдадимся, со звездами или против звезд. Возможно, позже я заплачу за свои слова, — и мистер Кокс присвистнул, изображая высших духов. — Если Жерары не склонили силы на свою сторону, — астролог украдкой посмотрел вдаль, на горизонт, — то вдруг нам поможет вот это отчаянное средство, — и он вынул небольшую карточку и всунул в руку юного друга.
— Новый адрес! — возликовал Малькольм.
— Радоваться будете после, — мистер Кокс опять стал суров. — И избавьтесь от энтузиазма, мой мальчик. Он приведет вас к обязательствам, и не к одному, а к целому легиону. Бойтесь этого… Теперь идите. Мы, может быть, встретимся, а если нет, значит нет. Удачи вам.
Вынув зубочистку изо рта и отвесив Малькольму энергичный прощальный поклон, мистер Кокс ушел так же обыденно и быстро, как всегда.
— Ты новый мальчик? — спросила Элоиза Брейс, разглядывая Малькольма из-за подвальной двери своего трехэтажного дома. Дверь она ему пока не открывала.
Малькольм прислушался к звуку альт-саксофона, доносившемуся с верхних этажей, но сильный подбородок и свирепые голубые глаза Элоизы Брейс его остановили. Он никогда не видел такой могучей женщины. Мальчик не смог бы определить ее возраст, так внушительно она выглядела. Ее светлые волосы были длинными, густыми и закрывали лоб.
— Малькольм? — переспросила Элоиза Брейс. — Это ты?
Он кивнул.
— Окей, или заходи, или иди за дверь. Нечего стоять здесь просто так, окей. Я даю концерт.
Элоиза Брейс сказала окей еще несколько раз. Она вставляла это выражение после каждых нескольких слов.
— Мистер Кокс… — начал Малькольм.
— Да, да, окей, — прервала Элоиза Брейс. Раздражение и нетерпение разгорелись в ней снова.
— Вы сегодня ужасно не в духе, правда? — спросил ее Малькольм.
Элоиза наконец открыла дверь в подвал, и Малькольм зашел в комнату.
— Это новый мальчик? — раздался требовательный мужской голос, и молодой человек с бородой и толстыми очками сбежал вниз по задней лестнице, которая спускалась из концертного зала в подвал, где стояли Малькольм и Элоиза.
— Займись им, пожалуйста, окей? — Элоиза Брейс повернулась к молодому человеку. — Ты знаешь, я не выношу детей. И музыканты ждут.
Элоиза издала вздох облегчения и исчезла на ступеньках, по которым только что сошел молодой бородач.
— Моя жена немного нервничает, когда у нас концерты, — он объяснил Малькольму.
— Элоиза Брейс — ваша жена? — спросил Малькольм.
Молодой человек кивнул.
— Но что же ты не заходишь в комнату? Не стой у двери, — попросил он мальчика.
Малькольм вошел и был немедленно поглощен обстановкой. Она чем-то походила на жилище Эстеля Бланка, хотя, пожалуй, была помрачней. Как у Эстеля, все стены украшали картины, но кроме того здесь была делая выставка птичьих чучел: всё больше совы, сидящие на лакированных жердочках. Мебель выглядела крайне старой и ветхой; такую скорее ожидаешь увидеть в фермерском доме.
— Да, — молодой человек сказал Малькольму, — ты точно такой, каким тебя описывал мистер Кокс, — и он поправил очки, чтобы яснее разглядеть мальчика.
Мужчина был очень дружелюбен, хотя и на докторский манер. Малькольма рассмешило его внимание. Он подумал, что этот молодой человек, вероятно, самый дружелюбный из всех, кого ему доводилось встречать.
— Вина, Малькольм? — мужчина протянул ему надтреснутую колбу, наполненную красным напитком.
— Я обычно не пью, — ответил Малькольм.
— Выпей вина, — убеждал его новый друг.
— Вы так… вежливы, — заметил мальчик.
— А ты гораздо приятнее, чем мальчики твоего класса, — сказал бородач. — Кстати, меня зовут Джером.
Малькольм принял протянутую руку Джерома и улыбнулся.
— Ты ведь, наверное, ничего не слышал обо мне, — спросил Джером. Его голос выдал смутную надежду.
— Только как о муже Элоизы Брейс, — ответил Малькольм.
— Конечно, в настоящее время Элоиза несколько более известна, чем я, — признал Джером. — Она художник, понимаешь? — Он обвел жестом стены, на которых висели картины, принадлежавшие Элоизе.
Малькольм снова взглянул на картины. То были портреты женщины, странствующей в ночи, женщины в длинном плывущем одеянии, с длинными волосами и сильным подбородком, но и с мягким, милым, даже немного лунным выражением лица. Женщины на картинах одновременно были и не были похожи на Элоизу, решил Малькольм. Настоящая Элоиза была гораздо злее и старше.
— Разве мистер Кокс не сказал тебе, чем я знаменит?
— Нет, — ответил Малькольм, — только сказал, что вы — муж Элоизы.
— Как это похоже на мистера Кокса, — заметил Джером и продолжил:
— Видишь ли, я сидел в тюрьме.
— Понятно, — Малькольм пригубил вино и кивнул.
— За кражу со взломом, — проинформировал мальчика Джером.
— Как же вы попали сюда в таком случае? — удивился Малькольм и показал на комнату, где они сидели.
— Какой ты милый, — рассмеялся Джером. Он налил Малькольму еще вина.
— Я все знаю про тебя и про твою скамью.
— Но… — удивленный Малькольм начал было объясняться.
— Не нужно ничего говорить, — выкрикнул Джером, подняв ладонь. — Здесь все позволено. Здесь всем все позволено.
— Но вы сказали, что вы — взломщик, — выкрутился Малькольм.
Джером пил вино длинными размеренными глотками. Наконец он сказал:
— Так точно. Сел на десять лет. Федеральная тюрьма.
— Вы, наверное, украли целую кучу, — решил Малькольм.
Джером рассмеялся.
— Почему-то тебе простительно даже такое, — ответил он Малькольму. — Да, Малькольм, я украл чертову кучу всего.
В этот момент Джером будто забыл о Малькольме и вперил взгляд в темные внутренности соседней комнаты. Наконец, он вернулся к гостю и сказал:
— Да, Малькольм, перед тобой не кто иной, как бывший зэк.
— Я горд знакомством с вами, — ответил Малькольм и покончил со вторым бокалом.
— Знаешь ли ты, о чем я говорю, Малькольм? — спросил Джером с большей серьезностью, но все еще очень дружелюбно.
— Да, — ответил Малькольм задумчиво. — Мне вот что интересно: не был ли случайно Эстель Бланк, может быть, не на десять лет, но все-таки, не был ли он тоже зэком?
— Эстель Бланк! — Джером сменил улыбку на взгляд обиженный и шокированный. — Но он человек не нашего класса! Во-первых, он совершенный сноб. С чего ты взял, что он — бывший зэк?
Солнечное спокойствие Малькольма вернуло Джерома в хорошее расположение духа.
Малькольм все же продолжил.
— Понимаете, я совершенно не представляю, как должен выглядеть бывший зэк. Вы, по-моему, ничем не отличаетесь от других приятных людей.
— Других приятных людей? — Джером улыбнулся.
— Ну, может быть, вы не так грандиозно милы, как, скажем, Жерар Жерар, — передумал Малькольм, — но в чем-то вы гораздо милее, чем он.
— Милее… окей, спасибо, Малькольм, — сказал Джером. Без сомнения в эту минуту он был очень мил и улыбался, думая, вероятно, о том, какой он милый.
— Мы с тобой, Малькольм, люди довольно разные во всем, во всех смыслах, но мы нравимся друг другу и мы похожи, — произнес Джером. — Ну, что же ты не пьешь до дна? — заметил он.
