Джоджо Мойес - Корабль невест
— Ну, у нас уже несколько случаев было. Всему виной суматоха, — заявил один из офицеров. — Мы посадим ее на корабль. Позвольте ваши вещи, мэм.
Она отдала им сумку и продуктовую посылку, на оберточной бумаге виднелись пятна от ее потных рук.
— С ней все будет хорошо? На судне есть доктор? — наклонился к ним отец, его лицо сразу вытянулось.
— Да, сэр. Успокойтесь, пожалуйста. — (Мэгги почувствовала, что отец боится от нее отойти.) — Простите, сэр. Дальше вам нельзя.
Один из офицеров потянулся к ее корзинке:
— Разрешите, я понесу.
— Нет, — резко сказала она, прижимая корзинку к себе. — Нет, спасибо, — добавила она и попыталась улыбнуться. — Здесь все мои документы и вещи. И я ужасно боюсь их потерять.
— Вы, возможно, правы, мэм. Сегодня не самый подходящий день, чтобы что-то терять.
Они взяли ее под руки и стали протискиваться к кораблю. В отличие от самого корабля, непроизвольно отметила она, трап выглядел довольно ветхим, деревянные ступеньки изъедены морской водой и стерты подошвами множества ног.
— Тогда прощай, Мэгги! — окликнул ее отец.
— Папа.
Неожиданно ей показалось, что все происходит слишком быстро. Она не чувствовала себя готовой. Она попыталась послать свободной рукой воздушный поцелуй в последней попытке передать то, что она чувствует.
— Дэн?! Дэниел?! Где же он?! — Отец резко обернулся, ища глазами сына. Потом махнул дочери, чтобы та подождала, но толпа напирала, затягивая его.
— Я так толком и не попрощалась.
— Чертов мальчишка! — Отец почти плакал. — Дэн! Уверен, он хочет сказать «до свидания». Послушай, ты только не обращай внимания…
— Мэм, нам действительно пора, — сказал один из офицеров.
Маргарет посмотрела сначала на него, затем — на таможенный ангар. Она неуверенно ступила на трап. Стоящий сзади офицер непроизвольно подтолкнул ее тяжелой сумкой.
— Не могу его найти, родная! — крикнул Марри. — Не знаю, куда он запропастился.
— Папа, передай ему, что все нормально. Я понимаю. — Она видела, что отец чуть не плачет.
— Ты еще пожалеешь! — лукаво ухмыльнулся портовый рабочий в низко натянутой на лоб шапке.
— Береги себя! — заорал отец. — Ты меня слышишь? Береги себя! — Голос отца становился все тише, и вот уже его лицо, а затем и тулья поношенной шляпы исчезли в людском водовороте.
Старший помощник командира корабля, или старпом, как его называли члены команды, трижды попытался привлечь его внимание. Чертов мужик продолжал торчать здесь, подпрыгивая на месте, ну точь-в-точь ребенок, которому срочно нужно пи-пи.
Добсон. Как всегда, чуть более неформальный, чем того требуют обстоятельства. Капитан Хайфилд, настроение которого оставляло желать лучшего, был решительно настроен его игнорировать. Он отвернулся и позвонил в машинное отделение.
От сырости у него разболелась нога. Чтобы дать ей немного отдохнуть, он перенес тяжесть тела на здоровую ногу, приняв несвойственную ему кривобокую позу. Капитан был коренастым мужчиной, но за годы службы выработал бравую выправку, которую совершенно непочтительно постоянно передразнивали на нижних палубах.
— Хокинс, сообщите мне о состоянии левого двигателя. Все еще не работает?
— Сэр, я уже послал вниз двух человек. Мы надеемся запустить его минут через двадцать или около того.
Капитан Хайфилд облегченно вздохнул:
— Вы уж постарайтесь, ребята. Иначе, чтобы выйти на открытую воду, нам понадобятся еще два буксира, что сегодня совсем нежелательно. Так?
— Да уж, не хочется оплошать на глазах у жителей нашей бывшей колонии в тот момент, когда мы увозим их дочерей.
— Мостик, рулевая рубка, рулевой Коксвейн.
— Очень хорошо, Коксвейн. Держите курс один-два-ноль. — Капитан Хайфилд отошел от переговорной трубы. — Ну, что еще?
Добсон замялся:
— Я… согласен с вами, сэр. Мы хотим произвести совсем другое впечатление…
— Ну да. Хотя это не ваша забота, Добсон. Чего вам там от меня нужно?
Вся гавань лежала перед ними как на ладони: растянувшиеся вплоть до сухих доков многотысячные толпы людей, развевающиеся флаги внизу, медленно поднимающиеся по трапу одна за другой женщины. Хайфилд даже застонал про себя.
— Я пришел доложить о личном составе, сэр. У нас до сих пор не хватает нескольких человек.
Капитан Хайфилд посмотрел на часы:
— В это время? И сколько отсутствует?
Добсон сверился со списком:
— На данный момент человек шесть.
— Твою мать! — Капитан Хайфилд ударил по циферблату. Выход в море превращался в самый настоящий фарс. — И чем, скажите на милость, занимались ночью ваши люди?
— Похоже, гуляли в каком-то кабаке, сэр. Некоторые вернулись в хорошем подпитии, а некоторые были просто никакие. Один оступился на трапе и исчез в тумане. Это еще счастье, что Джонс и Моррис несли вахту, сэр, а иначе мы бы и его потеряли. Но шесть все равно отсутствуют.
Хайфилд посмотрел вниз.
— Чертов бардак! — сказал он. Но те, кто стоял рядом, прекрасно понимали, что ярость его вызвана не только отсутствием шести человек. — Шестьсот дрожащих девиц смогли вовремя подняться на борт, а наши лучшие из лучших — нет.
— Есть кое-что еще. Четырьмя невестами уже занимается Красный Крест.
— Что?! Они ведь всего пять минут на борту.
— Мы говорили, что надо осторожнее проходить через люки. А они не слышали. Наверное, очень волновались. — Добсон хлопнул себя по лбу, показывая, что это самая распространенная травма на борту судна. — Одной, похоже, надо наложить швы.
— Покажите ее хирургу.
— Хм… Дело в том, что… он… в числе отсутствующих.
На мостике повисла тяжелая тишина. Моряки ждали продолжения.
— Двадцать минут, — наконец произнес Хайфилд. — Ждем, пока не заработает левый двигатель. После этого можете отдать приказ, чтобы начали выгружать личные вещи тех шестерых. Я не собираюсь задерживать из-за них судно. Только не сегодня.
Облокотившись о перила, Эвис поправила новую шляпку. Джин, оседлавшая орудийную башню, устроила целый спектакль. У нее случилась самая настоящая истерика, она наоралась до хрипоты на радость зевакам и в результате уселась, бессильно положив руки на плечи двум матросам, словно здорово напилась и теперь нуждалась в посторонней помощи. Хотя, возможно, она и вправду напилась, от девиц такого сорта можно ожидать чего угодно, подумала Эвис. Именно поэтому, когда полчаса назад они поднялись на борт, Эвис поспешила дистанцироваться от Джин.
Она оглядела плиссированную юбку своего нового костюма. Да уж, ее одежда была подобрана безупречно, особенно на фоне остальных. Родители не смогли ее проводить, но прислали телеграмму и немного денег, а мама позаботилась о том, чтобы утром в отель доставили новый костюм. Эвис страшно переживала из-за того, что не знала, как в таких случаях положено одеваться. Теперь же, хорошенько разглядев по крайней мере сотню других девушек, одетых совершенно неподобающим образом, Эвис поняла, что зря волновалась.
Корабль оказался обшарпанным. Эвис сфотографировалась, дала интервью обозревателю светской хроники «Бюллетеня», обменялась рукопожатием с каким-то мужчиной, наверное капитаном корабля, но факт оставался фактом: «Виктория» местами проржавела и так же мало напоминала «Куин Мэри», как Джин — свою тезку Джин Харлоу[12]. А когда Эвис поднималась по шаткому трапу, ей в нос ударил слабый, но отчетливый запах вареной капусты, что лишний раз свидетельствовало о второсортности корабля.
И все же никто не осмелился бы упрекнуть Эвис в отсутствии силы духа. Вот уж нет. Она расправила плечи и заставила себя переключиться на то, что ждало ее впереди. Через шесть недель она узнает, какой будет новая жизнь. Встретится с его родителями, выпьет чая в доме викария, познакомится с дамами из романтической английской деревушки, а возможно, даже со старым герцогом и с герцогиней. Эвис представят его друзьям детства — тем, кто не служит в Королевских ВВС. Она начнет обустраивать их дом.
Она наконец-то станет миссис Иэн Рэдли, а не просто Эвис или, как обычно говорила мама: «Ох уж эта Эвис…», которая хоть и вышла замуж, но, по мнению своей семьи, заслуживала уважения и серьезного к себе отношения не больше, чем тогда, когда была ребенком.
— Ты только посмотри на нее!
Эвис бросила взгляд на палубу: Джин соскользнула с орудийной башни и, хихикая, повисла на одном из матросов, нижняя юбка задралась, зацепившись за пуговицу на его кармане, открыв взорам желающих то, что обычно не принято показывать. Эвис собралась было сделать Джин замечание, но неожиданно палуба под ногами слегка завибрировала. Должно быть, запустили двигатели, но кругом стоял такой гвалт, что никто этого и не заметил. Перегнувшись через борт, она с удивлением обнаружила, что трап уже убрали. Затем послышались какие-то крики, и она увидела, как лебедка поднимает несколько матросов, очевидно упустивших возможность подняться на борт обычным путем. Они громко смеялись и улюлюкали, на лицах виднелись следы губной помады. Скорее всего, парни были пьяны в стельку.
