Наталья Лайдинен - Индия глазами русского Шивы. Роман-путеводитель
– А что больше всего тебя шокировало? – Ну не смог я удержаться от вопроса.
– Грязь! – Мария всплескивает руками. – Было так трудно привыкнуть, что везде грязно. А в остальном – ничего, нормально. Только их мужчины к женщинам плохо относятся. Женщина для них вроде как не человек, и считаться с ней не надо. Но Раджниш хороший, меня почти не бьет, содержит нормально, сари покупает, у меня есть все. Я довольна в целом… Он гордится, что взял европейскую, белую жену, для индуса это даже престижно, ему многие завидуют. Хотя я знаю, что за спиной его родня шушукается, они недовольны. Но мне до этого дела особого нет. Я мало с ними общаюсь. Вот, понемногу язык выучила, объясниться могу. Хотя писать не умею. Трудный язык!
– А с религией как? Ты же католичка, наверно…
– Да, католичка. У меня дома даже Библия есть на польском. Читаю, когда тяжело совсем становится. Я очень Иисуса люблю, молюсь Ему всегда. И Деву Пречистую. Но я выучила и местных богов. Знаю Шиву, Кали, Кришну. Хожу на пуджи, как все индусы. Для меня тут не было проблем. Ведь не так важно, как зовут Бога, главное, что Он есть в сердце…
– Обратно, в Польшу не хочется?
– Нет, нет! – Мария энергично замотала головой. – Что там? Опять в поломойки идти? Чувствовать себя полным ничтожеством? Нет, ни за что. Тут я жена уважаемого человека.
У меня все в порядке. Откроется отель, будут приезжать иностранцы. Раджниш привыкнет, что я буду с ними встречаться, разговаривать. Мне будет не так скучно. Можно сказать, я всем довольна…
Неожиданным сюрпризом для меня стало то, что выбор компьютерной техники в Бангалоре просто огромный! Мы довольно быстро купили все, что нужно для оборудования интернет-кафе, и вернулись в Дхарамсалу. На время установки оборудования Раджниш поселил меня у себя в отеле. Подарок судьбы! Жизнь стала налаживаться так стремительно, что я с ухмылкой как-то сказал себе: «Раджниш хороший и почти не бьет». По мере того как я прокладывал кабели и устанавливал компы, на меня ходили глазеть друзья Раджниша как на местную достопримечательность. Приходили, языками цокали, курлыкали что-то на местном наречии и уходили. Говорящая на компьютерном языке мартышка-оборотень, да и только!
Для меня это был переломный момент: из какого-то там искателя, белой обезьяны, из которой только и можно что выкачать деньги, я превратился почти в кудесника. Раджниш заплатил мне за мои труды. Конечно, попытался заплатить меньше, чем мы договаривались. Иное было бы невообразимо удивительным. Но я напугал его тем, что заставлю компьютеры плохо работать, если он не выполнит договоренностей. Перспектива остаться один на один с грудой мертвого железа и проводов, которых Раджниш откровенно боялся, облегчила его карманы и карму на строго договоренную сумму.
После этого я снял комнату в более-менее приличном гестхаусе. И неожиданно получил, смешно сказать, более-менее постоянный заработок. Потому что ко мне валом повалили друзья Раджниша, которые тоже теперь покупали компьютеры, делали сайт своих забегаловок и гестхаусов, открывали интернет-кафе по всей округе. Я начал заниматься привычным делом: чинил чьи-то сломанные компы, прокладывал сети, объяснял, куда и зачем надо нажимать, мастерил сайты, а главное – меня совершенно не ломало это делать, хотя по московским меркам платили мне копейки. Но в этой жизни я стремительно приближался к полной финансовой независимости. Я был очень доволен, что все так сложилось.
А уж когда я помог наладить и отремонтировать компьютеры в одном из близлежащих монастырей, ко мне и вовсе прилепилось дурацкое прозвище Sri Sri Fedya. Так меня монахи называли, которые от компов тоже шарахались как от чумы. По местным понятиям, такое прозвище означает мою небывалую крутизну, фактически – начальную стадию святости. Хотя оценил я это немного позже. Сначала просто смеялся и отмахивался.
На цокольном этаже в гостинице Раджниша мне выделили кладовую, где я мог постоянно хранить вещи и разные компьютерные прибамбасы. Он гордился знакомством со мной и, как следствие, собственной продвинутостью. Тогда же я не без приключений обзавелся мобильным телефоном. Об этом – отдельная история. Понятно, что такому невидимке без каких-либо документов купить в Индии мобильный номер не так просто. А он мне был позарез нужен: и в сеть через реллайн выходить, и хоть какую-то призрачную связь с внешним миром иметь. Мне пришлось обращаться за помощью к индусам. Один из знакомых Раджниша согласился мне помочь, за мои деньги, конечно. Мы оформили на него мобильник, я обязался ежемесячно вносить на него деньги, передавая их индусу.
Все было хорошо какое-то время, но через несколько месяцев мобильник вдруг отключили: оказалось, индус просто прикарманивал то, что я ему давал. Пришлось срочно отказываться от его услуг и искать другого «благодетеля». И такая история повторялась у меня раз пять. Злость перемежалась с подобием жалости: смотришь на такого воришку потом – вроде взрослый мужик, с бородой. Но по всей сумме проявлений – тинэйджер.
Подзаработав в Дхарамсале прилично по индийским меркам, я решил вернуть долг Виталику. Написал ему письмишко, положил в конверт деньги и попросил нескольких прилично выглядевших москвичей в Москве передать посылочку другу. Перед этим показал им местные красоты. Они заверяли, что передадут все Виталику, как только доберутся до столицы.
Тяжелый камень в виде долга упал с моей души. У меня снова ничего не было, кроме перспектив начать зарабатывать заново. И я совершенно не парился по этому поводу.
* * *Завис я тогда в Дхарамсале довольно плотно, о чем и не жалею. Чем больше я узнавал этот городок, тем более он был мне симпатичен. Это особое место на карте Индии сильно отличается от других городов. Тут преобладает буддийская традиция. Здесь же находится резиденция далай-ламы и правительства Тибета в изгнании. Оттого в Дхарамсале немного другие порядки. На улицах, в монастырях много тибетцев с узкими смышлеными глазами и желтоватой кожей.
Я облазил все окрестные буддийские монастыри. С удивлением узнал, что, в отличие от христианских монахов, буддийские – вовсе не затворники. Есть, конечно, среди них и те, кто соблюдает целибат, другие ограничения. Но большинство монахов – просто ученики. Они живут и учатся в монастырях. В этом коренное отличие от привычных российскому пониманию православных монастырей.
Сидя подолгу на скамейке в одном из монастырей, я мог пронаблюдать весь день молодых монахов: как они идут в классы читать тибетские книги, потом обедают на улице из больших пластиковых тарелок, иногда дерутся, цепляют друг друга, подкалывают на какой-то своеобразный то ли монашеский, то ли тибетский манер, проводят ритуалы, а потом упражняются в искусстве аргументации… А еще мне очень нравилось смотреть, как на ветру трепещут яркие флажки – один из отличительных символов тибетских монастырей. В этом было что-то незнакомое, запоминающееся, пронзительное, таинственное…
Услышал я в этих краях и много местных приколов. В частности, рассказывают байку, что буддист по вере Ричард Гир, частый в этом месте гость, пожертвовал денег, чтобы индусы проложили дороги нормальные. Приезжает, а дороги прежние. То есть нет никаких. И денег тоже нет. Он устроил грандиозный скандал, после чего деньги были срочно найдены из какого-то другого пожертвования и асфальт наконец проложили.
В одном из монастырей я встретил ламу Нарана. Он стал одним из моих главных учителей в Индии, поскольку ненавязчиво расширил и изменил представления об окружающем меня мире. Мы случайно познакомились на улице. Лама в оранжевом буддийском одеянии вдруг заговорил по-русски с одним из знакомых ему туристов. Я подошел и присоединился к разговору. Так я узнал о том, что Наран родом из Бурятии и живет в тамошнем дацане. Он завершает в местном буддистском монастыре какое-то очередное обучение на тибетском языке. Типа курсов повышения квалификации. Мне шепнули потом его знакомые, что он – один из ведущих буддистов Бурятии, к нему многие даже из Москвы советоваться приезжают. На удивление, несмотря на этот факт, Наран оказался без понтов, человеком очень доступным для общения, начитанным и интереснейшим собеседником.
Время от времени мы стали встречаться. Я ничего не знал о буддизме, и Наран день за днем рассказывал мне о человеческих страданиях и причинах, к ним приводящим, о карме и прошлых жизнях. То, что прежде я воспринимал не иначе как бредни и досужие домыслы фантастов и сумасшедших, вдруг явственно проявилось на внутреннем экране моего сознания. Я очень полюбил эти наши долгие беседы с ламой. Хотя и не всегда полностью врубался в то, о чем рассказывал Наран. Зато всякий раз у меня было наготове сто вопросов. Похоже, этим я ему и понравился.
– Наран, а что является главным грехом для человека? Вот христианство говорит, что их семь. А что в буддизме?
