Дженнифер Доннелли - Чайная роза
Чарли одним глотком осушил свой бокал, а потом неохотно рассказал о том, как прожил эти десять лет, начиная с последнего убийства Джека-потрошителя.
Он шел домой из «Таджа», где праздновал очередную победу. Было уже поздно и темно, и он очень удивился, увидев толпу, собравшуюся в Адамс-Корте. Пробившись сквозь скопище людей, Чарли увидел бездыханное тело матери, лежавшее на мостовой, и ее кровь, просочившуюся между булыжниками. Услышал крики Фионы и плач младенца. Он помнил, что обнял мать и пытался не дать констеблям унести ее. А потом убежал. Убежал от этого ужаса. От самого себя. Бежал до тех пор, пока не подкосились ноги. Сердце колотилось, легкие просили пощады. Он оказался в самом сердце Восточного Лондона, у Собачьего острова. Потом пролез под забором, очутился на заброшенной верфи и спрятался в трюме ржавого траулера. Сколько времени он там пробыл, неизвестно. То ли несколько часов, то ли несколько дней. Когда Чарли, замерзший и голодный, вылез наружу, то уже не помнил, где находится и кто он такой. У него что-то случилось с головой. Он не знал, как это называется, пока Денни Куинн не произнес слово «амнезия». Потеря памяти.
Он бродил по верфям и пристаням. Спал на земле, питался тем, что находил на помойке. Потом снова пошел на запад, вдоль реки. Мало-помалу память восстанавливалась. Иногда он вспоминал свою старую улицу, родных, друзей. Но эти образы уходили так же, как приходили. В конце концов все встало на свои места, и Чарли вспомнил, что у него есть брат и две сестры, а мать убили. Его горе невозможно было описать словами.
Однажды вечером Чарли вернулся в Адамс-Корт, но Фионы там уже не было. После этого он понял, что идти больше некуда и не к кому, и вернулся на улицу.
— Но почему ты не попытался найти дядю Родди? — спросила Фиона. — Он мог бы тебе помочь и сказать, куда уехали мы с Сими.
— Я пытался, — уклончиво ответил Чарли. — Искал его на старой квартире, но не нашел.
Однако Фиону это не убедило.
— После твоего исчезновения в реке нашли тело. Его опознал Родди. У него были рыжие волосы, а в кармане лежали папины часы. Часы, которые он отдал тебе. Мы думали, что это ты. Господи, Чарли, кого же мы похоронили вместо тебя?
Он отвернулся:
— Кого, Чарли?
— Сида Мэлоуна.
Фиона в ужасе опустилась на канапе.
— Как?
И тут Чарли прорвало. Когда к нему вернулась память, он понял, что находится на уоппингской Хай-стрит. Он рылся в помойке у какого-то паба, когда кто-то схватил его за шиворот. Это был его старый враг Сид Мэлоун.
— Ну, будь я проклят, если это не ты! Все удивляются, куда ты пропал. Слышал, ты удрал из дома. Всегда знал, что ты трус, — сказал Сид. А потом сломал ему нос. На несколько секунд боль ослепила Чарли; этого было достаточно, чтобы противник воспользовался своим преимуществом. Сид стал шарить по его карманам. Денег там не оказалось, но зато лежали отцовские часы. Сид забрал их, потом нанес Чарли еще несколько ударов и сказал, что убьет его и бросит в реку. И так бы он и сделал. Удары были сильными; Чарли не мог подняться. Он шарил по земле, пытаясь найти опору, нащупал расшатавшийся камень, вынул его и нанес удар вслепую. Раздался негромкий влажный хруст.
Он попал Сиду в голову. Прямо в висок. Пытался привести его в чувство, но все оказалось бесполезно. Чарли испугался, что если кто-нибудь обнаружит труп, то не поверит, что он сделал это защищаясь. Ударившись в панику, он сделал именно то, что Сид обещал сделать с ним: дотащил до берега и сбросил в воду, в спешке забыв забрать отцовские часы.
— Именно поэтому я и не мог пойти к Родди, — признался он. — Боялся, что кто-то видел меня с Сидом. И не хотел впутывать Родди в это дело.
— Он поверил бы тебе, Чарли! — Фиона снова заплакала. — Он бы помог тебе.
— Вместо этого я пошел к Денни. Это он придумал, чтобы я взял имя Сида. Сказал, что у этого малого не было родни. Сказал, чтобы я залег на дно на южном берегу реки, где меня никто не знал. Ден заботился обо мне. Приглядывал за мной все эти годы. Мы хотели создать общий бизнес. Только вдвоем. Объединить весь Восточный Лондон. И северный, и южный берег. Фиона, он научил меня выживать. Относился ко мне как к собственному сыну.
— И сделал тебя преступником, — тихо ответила Фиона.
Чарли посмотрел в сторону, потом резко повернулся и ткнул в нее пальцем.
— У меня никого не было! Никого! Фиона, я должен был выжить. И выжил. Может быть, не так, как ты, но все-таки выжил. Так, как выживают в Восточном Лондоне!
— С помощью воровства, Чарли? Проламывания голов? Того же, что делал Котелок Шихан? Помнишь Шихана? Человека, который убил нашего па?
Чарли напрягся.
— Думаю, тебе пора домой. Томми! Дик! — крикнул он.
Фиона поняла, что перегнула палку.
— Нет, Чарли, еще рано. Пожалуйста, поговори со мной.
— Какой Чарли? — с горьким вызовом ответил он. — Меня зовут Сид. Сид Мэлоун.
Потом поцеловал сестру на прощанье и сказал, чтобы она не пыталась его искать. Люди Чарли вывели Фиону наружу несмотря на ее слезы и протесты.
Как только их с Джо привезли в Гринвич, она позвонила в полицейский участок. Родди на месте не было, но ему передали ее сообщение. Родди тут же примчался в Гринвич, не смея поверить в то, что они живы. Фиона рассказала ему все без утайки. И Родди О’Меара — один из самых жестких и мужественных людей на свете — плакал как ребенок, узнав, кем на самом деле является Сид Мэлоун. Однажды вечером она, Джо и Родди навестили зернохранилище Коула. Сторож не хотел их впускать, но Родди показал ему свой значок. Они обыскали весь склад, этаж за этажом, но не нашли ничего, кроме груза. Мебель, еда, питье и все следы пребывания людей исчезли.
Потом было расследование и множество трудных вопросов. Фиона отказалась опознавать людей, участвовавших в их спасении, и Джо последовал ее примеру. Они сказали, что ничего не помнят; было темно, и оба они страдали от шока.
В глубине души Фиона знала правду и не пыталась себя обманывать. Ее брат преступник. Вор. Контрабандист. Вымогатель. Красивый, зеленоглазый и смертельно опасный бандит.
Но она знала и другую правду: Чарли спас ей жизнь. И Джо тоже. Фиона не сомневалась, что без него они с Джо были бы мертвы. И именно он сделал то, что не удалось сделать ей за десять лет: уничтожил Уильяма Бертона.
…После окончания расследования Родди стал хлопотать о переводе. Он заявил своему начальству, что по горло сыт Восточным Лондоном и хотел бы продолжать службу где-нибудь в Кенте или Оксфордшире. А Фионе сказал, что если он останется, то их пути с Чарли рано или поздно пересекутся, а он не переживет, если ему придется арестовать сына Падди. Сказал, что настоящий Чарли Финнеган мертв. Он умер в 88-м.
— Как и все мы, правда? — грустно ответила Фиона. В каком-то смысле так оно и было. Никто из них — ни она сама, ни Родди, ни Джо, ни Чарли — не остались такими, какими были десять лет назад.
Слезы потекли снова. Что она скажет Майклу? И Сими, который так обожал своего старшего брата?
— Не говори им ничего, — советовал Джо. — Пусть Сими хранит свои воспоминания. Оставь ему хотя бы это. — Фиона следовала его совету. Но только пока. Только сегодня. Она не перестанет искать Чарли, что бы он ни говорил и что бы ни делал. Она любит его. И однажды вернет. Настоящего Чарли, не Сида Мэлоуна. Не бросит надежду. Ни за что.
Когда ветер с реки высушил ее слезы, позади послышались шаги. Фиона обернулась, ожидая увидеть Стюарта. Но это была рыженькая девочка лет девяти-десяти, Девочка застенчиво улыбнулась.
— Я иногда сижу здесь и смотрю на корабли, — сказала она. — Сегодня от реки хорошо пахнет, правда? Кажется, чаем.
Фиона улыбнулась в ответ:
— Верно, чаем. Вчера на пристань Оливера доставили пятьдесят тонн лучшего «Ассама».
— Я люблю чай, — слегка осмелев, сказала девочка. — Чай привозят с Востока. Из Индии, Китая и с Цейлона. Я знаю, где это. Видела на карте.
— Серьезно?
— Ага, — кивнула она. — Когда-нибудь я поплыву в Индию. На пароходе. Там у меня будет своя чайная плантация, и я стану такой же знаменитой, как та леди, про которую пишут в газетах. Миссис Сомс.
— Кажется, теперь ее зовут миссис Бристоу. — Глаза Фионы блеснули от удовольствия, доставленного ей этой худенькой малышкой в старом хлопчатобумажном платье и поношенном жакете. — Ты действительно хочешь в Индию?
— Хочу, — ответила девочка, но в ее больших карих глаза промелькнуло сомнение. — Только не знаю… — Она уставилась на свои ботинки и стала ковырять носком ступеньку. — Мисс говорит, что я глупая. Говорит, что у меня в голове одни дурацкие фантазии.
— Да ну? — Фиона прищурилась. — Мисс — это кто?
— Моя учительница.
— Так вот, она ошибается. Ты не глупая. Люди, у которых есть мечта, глупыми не бывают.
