Не суди по оперению - Брисби Зои
Алекс был тронут. И самой покупкой, и особенно словами Максин. Он тоже чувствовал какую-то связь между ними. Он смог рассказать ей про себя гораздо больше, чем своим друзьям или даже родителям. Тем больнее ему было, что Максин опять заговорила про эвтаназию. Нет! Пока он жив, он не допустит, чтобы она умерла таким образом. Он торжественно поклялся себе в этом.
Они направились к кассе. Продавщица делала вид, что она ужасно занята укладыванием стопки свитеров. Максин прокашлялась. Приободрившийся Алекс из солидарности тоже прочистил горло. Продавщица с омерзением посмотрела на двух бродяг, воображая, какими миазмами они наполнили примерочную. Как только они уберутся отсюда, она опрыскает все антибактериальным спреем. Боясь, что чокнутая старуха проявит агрессию, она едва сдержала себя, чтобы не сделать им замечание, когда та врубила на полную мощь музыку. Кто их знает, этих психов, с ними надо быть острожной. Тут она вдруг заметила, что придурок все еще одет в один из костюмов. Уж не спросить ли ее мнение он хочет? Опережая события, продавщица поинтересовалась:
– Вам нравится костюм, мсье?
Опять это завуалированное оскорбление. Алекс прекрасно знал, что он никакой не «мсье».
– Мы его берем, – заявила Максин с апломбом.
– Прекрасно. Переодевайтесь, пожалуйста.
– Это ни к чему. Он желает пойти в нем.
С гримасой презрения на лице продавщица сгребла вещи Алекса и запихнула их в элегантную черную коробку. Затем положила ее в пакет цвета морской волны с логотипом «Прада». Вдруг, что-то заподозрив, она спросила:
– У вас, разумеется, есть, чем заплатить?
Максин взялась за свою бездонную сумку. Она извлекла из нее будильник, ручку, бутылку воды, батончик мюсли. Продавщица, увидев, чем завален ее прилавок, чуть не впала в панику. Да это просто бродяги. Вот с кем она имела дело. С бомжами, которые ее провели.
Уже готовая облить ядом самозванцев, она вдруг осеклась. Старуха вытащила огромную пачку купюр.
Они что, ограбили банк? И сейчас возьмут ее в заложницы? А может, это наркобоссы, пытающиеся отмыть деньги у нее в магазине?
Она вспомнила правило номер один (а, может, номер два) кампании «Прада». Если у клиента есть деньги, рассчитайте его безо всяких вопросов. Клиент, который платит, богатый клиент. Или наоборот?
В конце концов, она не работает в полиции. Может быть, ей даже удастся отхватить премию за текущий месяц, благодаря этим бандитам.
– Позвольте сказать, мсье, что костюм вам очень идет. Будто на вас сшит.
И она громко рассмеялась.
– Могу я предложить вам кое-какие аксессуары? Они дополнят ваш ансамбль. Уверена, что они придутся вам по вкусу. Вы такой красивый молодой человек…
И она кокетливо подмигнула пришедшему в полное недоумение Алексу.
Он-то еще не видел пачки купюр, так как отвернулся, чтобы бросить последний взгляд на роскошный магазин. Ведь он был абсолютно уверен, что не скоро вновь наведается в подобное место. Перемена в поведении продавщицы и ее слащавый тон показались ему еще более отвратительными, чем открытое презрение, которое она демонстрировала вначале.
Взгляд Алекса опустился на прилавок, куда Максин выложила впечатляющее количество всякой всячины. Внезапно он заметил купюры. Максин не врала, когда говорила, что захватила достаточное количество денег. Он заговорщицки посмотрел на нее.
– Я спрашивал вас, продаете ли вы носки по одному, – сказал он продавщице.
– М-м-м… Вообще-то нет. Как правило, они идут парами.
Максин принялась тасовать купюры, как игрок в покер – карты.
– Но для таких клиентов, как вы, мы, конечно, можем сделать исключение.
– Отлично, тогда я хотел бы один бежевый сорок второго размера и один зеленый сорок шестого, – проговорил Алекс очень серьезно.
– А мне дайте розовый тридцать восьмого, – добавила Максин.
Чем больше было странных просьб, тем сильнее сгибалась спина продавщицы. Она вспомнила правило номер три – или оно было четвертое? – их семинара. Торговля – это торговля.
– Я сейчас проверю.
Как только она удалилась, оба заговорщика расхохотались.
– Вы заметили, как она теперь ведет себя?
– Деньги всесильны, мой мальчик.
Продавщица вернулась, неся драгоценные носки.
Максин, как ни в чем не бывало, обмахивалась денежной купюрой.
– Вы можете их красиво упаковать? Это подарок.
– Разумеется.
Они подождали, пока продавщица разберется с подарочной бумагой и ленточками. Когда она с угодливой улыбкой протянула им пакет, Максин в ответ тоже улыбнулась ей до ушей:
– Я же говорила – не судите по оперению.
17
Они вышли из магазина в самом веселом расположении духа. Максин купила и себе симпатичный шелковый платок, который элегантно повязала на шею. Алекс советовал ей приобрести красивое платье, но она отказалась, говоря, что узкая одежда помешает ей поймать его, коли они вдруг решат повторить упражнение на доверие.
Если в магазин вошли депрессивный Алекс и потенциальная самоубийца Максин, то вышли оттуда не иначе как две кинозвезды. По крайней мере, именно так они себя ощущали. А прохожие могли лицезреть молодого человека в тройке и старую даму, которая, судя по всему, отправлялась на чью-то свадьбу. Два принарядившихся неустановленных лица после посещения «Прада».
Путешественники беззаботно разгуливали по улице. Они щеголяли и любовались собой. Впервые за долгое время обоим было хорошо. Для «обычного» человека в этом не было ничего особенного, но для них это было как выплеск адреналина и одновременно бальзам на открытую рану. Они знали, что такое ощущение не продлится долго, и наслаждались им по максимуму. В их ситуации каждая микросекунда счастья становилась роскошью, посещавшей их так же редко, как комета Галлея Солнце.
Они решили выпить кофе в «Старбаксе» на углу, чтобы прийти в себя от сильных эмоций. Столько счастья за один раз утомляет, когда ты к этому не привык.
Они вошли и почувствовали аппетитный запах кофе.
– Я никогда не бывала в «Старбаксе».
– Я не думаю, что в «Старбаксе» «бывают», в него просто заходят выпить кофе.
Максин с подозрением взглянула на доску, где был написан ассортимент. Она пожала плечами и направилась к стойке, где ее ждал официант, а точнее говоря – бариста.
– Добрый день, я Кевин, что бы вы хотели?
– Добрый день, я Максин, – сказала старая дама, удивляясь, что следует назвать свое имя, чтобы получить порцию кофе. – Я бы хотела кофе.
– Какой именно? Латте? Моккачино? Капучино? Фраппучино? Макиато? С карамелью? Ванилью? С соевым молоком?
Максин повернулась к Алексу:
– С каких пор стало так трудно заказать кофе? Что это за тарабарщина?
Она наклонилась поближе к бариста и, четко артикулируя, как будто разговаривала с иностранцем, произнесла:
– Ко-фе, я хочу ко-фе.
За ними уже выстроилась приличная очередь, назревало недовольство.
Алекс взял ситуацию в свои руки. Гордый своим костюмом, он чувствовал себя другим человеком. Человеком, готовым противостоять любым трудностям. Справляться с любым камнем преткновения. Сейчас трудность заключалась в том, чтобы им приготовили кофе. Брюс Уиллис вот спасал мир, а он, Алекс, заказывает кофе. У каждого свои камни преткновения.
– Два латте с карамелью, пожалуйста.
Бариста, казалось, полегчало.
– И два маффина.
Если ты человек, который не болтает попусту, то ты должен уметь нейтрализовать напряжение и найти компромисс. Благодаря маффинам бариста не подумает, что зря потерял время ради одного только кофе.
Радуясь, что покончил наконец с этим бесконечным заказом, бариста добрался наконец до самого последнего этапа.
– Как вас зовут?
– Я только что вам сказала.
И она прошептала Алексу:
– И у кого тут Альцгеймер, я спрашиваю?
Затем она вновь переключилась на бариста.
– Зачем вам знать мое имя? – прошептала она с обольстительными интонациями. – Мы ведь едва знакомы, маленький волокита!
