Олег Рой - Обняться, чтобы уцелеть
Леонид знаком приказал охраннику придержать дверь, и спустя мгновение в лифт влетел высокий русоволосый молодой человек.
— Спасибо!.. А, добрый день, Леонид Николаевич. Голубев кивнул в ответ. Он знал этого парня — начальник рекламного подразделения в одной из фирм холдинга, Леонид даже вспомнил фамилию: Рощин. Молодой человек встал рядом, Голубев, как обычно смотревший в зеркало, невольно обратил внимание и на своего попутчика, точнее — на его отражение, находившееся так близко к его собственному.
Контраст был впечатляющим. Один — человек пожилой, обрюзгший и ссутулившийся, стильный костюм не в состоянии скрыть выпирающего живота, а дорогие очки — усталого и потухшего взора. Другой — молодой, с густыми волосами, полный сил и энергии, со свежей кожей, стройным и ловким телом, счастливой полуулыбкой на полноватых губах. Даже сейчас, когда он стоял неподвижно, во всем его облике ощущалась сдерживаемая динамика, точно в ирландском сеттере, — ясно было, что, как только двери лифта откроются, он тотчас сорвется с места и помчится по своим делам, потому что никак иначе у такого человека и быть не может. Он тоже бросил быстрый взгляд в зеркало, чуть прищурился, точно от солнца, и поправил галстук.
«Красивый парень! — мысленно поделился Голубев со своим отражением. — И чертовски обаятельный. Кого-то он мне напоминает, не могу понять кого… Кого-то, кого я не так давно видел…»
«Тебя же самого в молодости, — отвечал виртуальный собеседник. — У него похожая комплекция и форма носа, почти такой же цвет волос, как был у тебя…»
«Получается, я видел его в старинном зеркале, когда приезжал смотреть квартиру?»
«Ну нет, конечно, в зеркале ты тогда видел самого себя. Но некоторое сходство, безусловно, наблюдается».
«Он нас не слышит?»
«Нет, ведь ни ты, ни я этого не хотим. Поверхность зеркала очень чуткая, она знает, как себя вести».
«Ясно».
Лифт остановился, они вышли вместе. Молодой человек улыбнулся на прощание своему шефу, продемонстрировав безупречные, как у эстрадной звезды, зубы, и поспешил по коридору, успевая по дороге обменяться приветствиями и шутками почти с каждым встреченным, особенно с женщинами, которые были явно к нему неравнодушны. Голубев двигался следом, слушан довольно высокий и оттого звучавший как-то особенно задорно, по-мальчишески, голос, и на душе у него с каждой секундой становилось все сквернее и сквернее.
Весь день этот парень не шел у него из головы, а вечером, по дороге с работы, они вновь, как назло, оказались в одном лифте. Вместе с ними ехала Ира Шакурина, маркетолог, девушка, которая уже несколько лет подряд побеждала в конкурсах красоты, ежегодно устраивавшихся в холдинге. И Голубев услышал, как Ирочка с придыханием в голосе спросила Рощина:
— Кирилл, не хочешь сходить в театр? У меня есть лишний билет в «Ленком» на двадцать шестое…
А тот ответил, слегка прищурившись:
— Извини, солнце мое, но двадцать шестого я никак не могу — у меня вечером по воскресеньям дайвинг-клуб.
Дайвинг-клуб! Он опускается с аквалангом на дно моря — сколько Леонид мечтал об этом!
Домой Голубев приехал в прескверном расположении духа. Отражение не преминуло это заметить:
— Что-то ты сегодня невесел…
— Я устал и плохо себя чувствую. Видимо, еще не оправился после болезни, — отвечал Леонид, снимая пиджак.
— А я вижу, что ты чем-то расстроен…
— Можно подумать, ты не знаешь чем, — буркнул Голубев, стягивая с себя галстук от Armani и небрежно отбрасывая его куда-то в сторону.
— Конечно, знаю. Это я так, поддразниваю тебя. Скажи, а ты хотел бы быть таким, как этот парень? Молодым, сильным, энергичным, обаятельным, любимцем всех женщин?
— Зачем спрашивать, если ты сам отлично знаешь ответ? — Он сбросил туфли и принялся стаскивать брюки.
— Хочешь, я сделаю тебя таким?
Одна нога Леонида так и застряла в штанине.
— ЧТО-О-О?
— То, что ты слышал. Помнишь, я говорил тебе, что есть способ, сохранив собственный внутренний мир, приобрести другое — чужое — тело?
Полураздетый Леонид приблизился к зеркалу.
— Я не понимаю тебя! Можешь объяснить толком?
— Могу. Но это долгий разговор. Присядь пока… И оденься, не хватало еще нам с тобой заболеть повторно. Не май месяц на дворе, опять морозы вернулись…
— Не отвлекайся! — Леонид торопливо накинул халат и опустился в кресло. — Рассказывай!
— Ну хорошо, — зеркальный собеседник тоже присел, — видишь ли, как обстоит дело… Я уже говорил тебе, что облик человека определяет именно его отражение?
— Нет, кажется, не говорил…
— Ну, неважно, теперь сказал. Вот представь: есть два человека, скажем, ты и этот Рощин. У тебя одно отражение — это я, у него другое. Но если мы с его отражением поменяемся местами, то ты приобретешь облик Рощина, а он — твой. И не только облик. Фактически ты получишь его тело и будешь ощущать себя именно так, как ощущает человек его возраста, роста, комплекции. Понятно?
— Честно говоря, пока не очень… Если вы с его отражением поменяетесь в своем мире, у нас здесь произойдет что-то вроде переселения душ?
— Если хочешь, можешь назвать это трансформацией сознания из одного тела в другое. Физически и внешне Рощин превратится в тебя, а ты в него. Но при этом весь твой жизненный багаж — сознание, чувства, мысли, опыт, воспоминания — все останется при тебе.
— Это что-то из области фантастики… — Руки Леонида нервно теребили пояс халата.
— У тебя есть основания мне не верить? — Улыбка отражения была просто обескураживающей.
— Я тебе верю. Просто не понимаю, как такое возможно…
— Ну, объяснять тебе механизм обмена во всех подробностях я не буду — все равно ты этого не поймешь. Это произойдет в нашем мире, я все сделаю сам.
— Но что-то ведь потребуется и от меня?
— Безусловно.
— Что именно?
— Для того чтобы отражения людей поменялись местами, необходимо две вещи: во-первых, желание обоих людей, а во-вторых, согласие их отражений. Думаю, что правильнее даже было бы расставить приоритеты наоборот. Согласие отражений тут самое главное. Если бы решающее слово было за людьми, вы только бы и делали, что менялись обликом — из озорства, из любопытства, из корыстных побуждений… Скажем, некрасивые, но богатые женщины покупали бы внешность моделей, а…
Леонид поднял руку, призывая собеседника замолчать — в данный момент подобные рассуждения его мало интересовали.
— Но как, скажи на милость, можно получить согласие отражения Кирилла? Как я смогу побеседовать с ним?
— Ты — никак. Это я беру на себя.
— А ты можешь с ним об этом поговорить?
— Сейчас могу. После того как мы «познакомились». Знаешь, наш мир устроен своеобразно. Отражения тех людей, которые еще живы, обладают не всеми его возможностями. Мы можем общаться только с теми отражениями, с которыми хоть один раз, хоть на одну секунду встретились в одной и той же зеркальной поверхности. Теперь, когда ты прокатился с Кириллом в лифте, я знаком с его отражением и могу встретиться с ним в любую минуту. Это потом уже, когда ты умрешь, у меня появится возможность общаться с абсолютно любым отражением…
— Значит, мне останется убедить самого Рощина поменяться со мной телами? — перебил Голубев.
— Именно так.
— Тоже задачка не из простых, — проговорил Леонид. — Чтобы не сказать — из нерешаемых.
— Почему это?
— Ну сам посуди. Он что, идиот? Зачем ему это надо? Приобрести тело человека, который уже через несколько лет сделается старым и дряхлым, — тоже мне великая радость!
— Ты не забывай, что ему будет предложено не абы какое тело, а тело самого Леонида Голубева. Владельца огромного холдинга, личности известной, с завидным положением в обществе. А если еще вспомнить, что ты отнюдь не нищий… Какое там место по России занимает твое состояние? В первую сотню ты, конечно, не входишь, в списке журнала Forbes тебя нет, но…
— Ты думаешь, он захочет обменять свою молодость и энергию на статус и богатую старость?
— Да, такое представляется мне вполне возможным.
На некоторое время Леонид погрузился в глубокую задумчивость. Он поднялся с кресла и стал прохаживаться по комнате, напряженно размышляя. Отражение внимательно наблюдало за ним.
— Послушай, это что же получается? — поинтересовался после продолжительной паузы Голубев. — Значит, я могу поменяться телами не только с Рощиным, но и с любым другим человеком? Даже с женщиной или, скажем, ребенком?
— Ну да, теоретически это так, — не слишком охотно признал собеседник. — При условии, что они сами и их отражения будут на это согласны.
— Знаешь, я вот о чем думаю… А если мне поменяться не с Рощиным, а с Артемом? Моим тренером из спортклуба?
Отражение покачало головой.
