Винсент Килпастор - Винсент, убей пастора
С этим история вышла — ну просто придурацкая!
Есть болезнь такая детская — «свинка». По научно вроде «орхит» называется… Да-да, точно — орхит, не дна ему не покрышки!
Так вот — если этой самой «свинкой» переболеть в розовом детстве — то отделаешься легким испугом. Меня же угораздило зацепить эту дрянь лет эдак в шестнадцать. Неделю провалялся с сорокаградусной температурой, но самое ужасное и, одновременно унизительно-идиотское в этом положении были… яйца! Они распухли до размеров гигантских алматинских яблок, горели огнём, и болели так что хотелось сдохнуть.
Лежать можно было только на боку, ходить только в раскорячку и со слезами. А пришедший на зов айболит из районной консультации предрек, что все кончится на седьмой день, а вот детей не будет уже никогда.
Яйца действительно приняли нормальные, принятые в приличном обществе размеры на седьмой день, и я свято уверовал, что вторая часть докторова постулата — истинна. А в молодости отсутствие способности кого-либо обрюхатить — это скорее благо, чем приговор. Так что с того самого дня я просто перестал принимать предохранительные меры.
Чудеса это вещь всегда неожиданная и нежданная — поэтому и чудеса. Выйдя после последней отсидки, много-много лет спустя, я обосновался у институской подруги, на которой я однажды чуть не женился.
Прошло много лет — она сильно изменилась, а может быть изменилсяи я. После жестокого медового месяца, мы оба стали понимать, что больше нас уже ничего и не связывает. И тут она возьми, как на зло, да и залети…
Ни копейки у меня тогда за душой, не прописки, ни работы, ни даже второй пары брюк… да еще конфуз какой — я вроде как бесплодный пустоцвет. На тебе. Забеременела.
Да и Ирка, похоже совсем не обрадовалась открывшимся перспективам, тем более у нее росла дочь от предыдущего, неудачного брака.
Вот так мы и приговарили его (или ее?) –почти не обсуждая, быстро, набегу, как само-собой разумеещеся, пряча друг от друга глаза… Дело-то житейское…
Где кончается засыхающая на постелях любовь и начинается убийство?
У пятидесятников на все готовые ответы — любовь не должна сохнуть, это грех, секс только для потомства, если Бог даст, ну а аборт вообще грех страшнейший. Смертный. Бог для какой-то Души начал тело лепить — а ты пришел и сломал все, как злой ребенок в песочнице.
Так что загрузился тогда еще и на мокруху — рассказал все про аборт, опустив, конечно, про гигантские яйца — стыдно.
Шаг за шагом, я выливаю на братьев один ушат грязи за другим.
Сколько же накопилось за мной пакости за всю жизнь. Представте — нет канализации, и все, что вы насрали с детства и за всю жизнь вашу, вдруг вам на голову обрушивается. Поверьте, даже у вас, таких положительных — скопилось больше, чем надо.
Каково же будет на страшном суде?
Вот-вот, теперь еще разок — все-все припомните, и вы ужаснетесь, поверьте, ужаснетесь сами себе.
***
Наконец я полностью испражняюсь. В глазах слезы. Руки дрожат. Смотреть им в глаза силы нет.
— Свет, говоришь, видел?
Брат Володя разряжает накаленую до предела обстановку.
— Повезло тебе, поверь. Некоторые за всю жизнь и лучика так и не сподобятся увидеть. Живут и умирают во тьме.
А знаешь, что Писание нам о Свете этом говорит:
«Свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму нежели свет, Потому что дела их были злы. Ибо всякий делающий злое ненавидит свет и не идет к свету».
— Привычки значит вредные беспокоят тебя? А веруешь ли, что Господь властен тебя освободить?
— Верую!
— Была одна женщина, страдающая всю жизнь женской болезнью. К каким только лекарям-знахарям не обращалась. Только время и деньги зря истратила. Но вот проходил как-то мимо нее в толпе Иисус, и она схватилась просто за край одежды Его. А Иисус спрашивает Петра, «кто задел меня?» Тот ему — «полно, Учитель, мы ведь в толпе народа!» А он говорит: « Нет, я почуствовал как от меня изошла сила»
И исцелил ту женщину, потому что она верила, что Он может.
Сила в вере, у нас нет силы и власти тебя исцелить, но вера твоя откроет животворную силу Господа на тебя, как на ту женщину в толпе. Веруешь ли?
— Верую!
Они возложили мне на голову руки и взмолились. Ох как же эффектно работает молитва-глоссалалия! Реальность вокруг исчезает почти мгновенно!
А я все ждал Свет, но его не было, в это раз было только сильное, заметно ощутимое тепло от их рук.
***
Вышел я оттуда другим человеком.
Легкость какая-то во всем теле и покой на сердце. Безмятежная тихая радость. Чистота. Психоанализ Фрейд слямзил у христианской церкви. Все это лечение его — не более чем жалкая пародия на исповедь. Психоанализ от Бога — надежней. И потом он — бесплатный.
Радость человека освободившегося от душевных каловых масс? Непередаваема. Так хорошо, что хочется курить.
Лезу за пачкой в карман. Ладно, еще разок, и в завязку. Когда общаешься с некурящими, вдруг начинаешь замечать, что у тебя одежда сигаретами воняет. Никто из пятидесятников ни касается этой бестолковой мерзости.
Чиркаю зажигалкой. Раз, другой, третий. Не горит! Два дня, как купил, работала ведь прекрасно, не горит! Еще раз попробую, и если не загорится, все, выброшу подальше!
Не зажглась. Не знаю чудо или нет… Растаптываю пачку ногой, эдак с притиром еще, на!! Вот так!
Я свободен.
Курить? Зачем? К Свету, к Свету надо прорываться — вот это приход, прости Господи меня грешного!
Жизнь моя такая поблекшая за чисткой американских унитазов и натиранием полов вдруг рассцветает с необычайной силой. В ней появляеться смысл, может быть в первые за все время.
Я ведь на себе уже крест ставить начал — простите за каламбур. Ну что могло мне в ближайшее время светить, кроме швабры. В тюрьме хоть надежда на амнистию была, а срок уменьшался с каждым днем, а в подпольной Америке?
У меня появилась вторая, тайная жизнь. Жизнь такая яркая и многогранная, что вскоре она заполнила все. Собрания в церкви три раза в неделю. Я прихожу на них самый первый. Мне нужен Свет. В конце, перед уходом, я еще задерживаюсь, забрасываю вопросами пресвитеров. Они мне сейчас ближе родного отца.
Родному отцу я позвонил, и взахлеб рассказал о Свете. Не мог сдержать уже ЭТО в себе. Было наплевать, если буду выглядеть смешным.
Отец отнесся спокойно. Будто это просто очередное хобби, вроде фотоаппарата или сборки детекторного приемника в детсве.
Близкие друзья, с которыми я тоже поспешил поделится РАДОСТЬЮ и благой вестью о Свете, реагируют более чем сдержанно. Подозреваю, решили, что от наркоты у меня рвануло-таки крышу. Бог им судья. Неужели думают, я стал бы им врать или желать зла?
Их проблемы. Пустые, занятые собой люди.
Иисус сказал, не кровные родственники Мои мне мать и сестры, и братья, а те кто слушает слова Мои. Так что моя семья — теперь верующий народ Божий. С ними хорошо, и не надо ни с кем о чем –то спорить и доказывать. Они все знают про Свет и тихо этому радуются.
Я начал читать Библию. Как рекомендовал брат Стефан, с Нового Завета начал.
«В Ветхом Завете с непривычки заблукаешь» — предупредил он.
Брат Стефан — гагауз из Молдавии. Он превосходно говорит на русском, турецком, румынском, английском и украинском. Правда иногда смешивает слова из языка в язык. Такая вот глоссалалия.
***
Священное Писание — самое непревзойденное произведение литературы всех времен и народов. Обратите внимание какая сжатость и информативность. Из каждого абзаца можно вытянуть целую отдельную книгу. Как будто архивированные файлы! Дайнэмик Линкс Лайбрариз!
А что это такое в двух словах? Инструкция по эксплуатации жизни. Правила жития. Если бы все жили по ним, на Земле был бы рай.
Вот и все! Вот где гармония-то, отсутствие которой и толкает нас в петлю.
***
В очередной раз начинаю новую жизнь. На это раз по Книге.
Не курю. Не пью. Стараюсь не материться. Почти не смотрю порнуху.
И это все не принципа какого ради. У меня вполне конкретный материальный интерес. Все лишнее и грязное мешает мне получать Свет. Мою золотую дозу.
Это поразительно.
Стоит немного морально запачкаться, даже просто матюгнуть кого на работе, и Свет не придет. Он нежный и Его очень легко спугнуть.
И наоборот, сделаешь что-нибудь доброе, даже просто, дверь для кого-нибудь открытой придержишь, или незнакомой женщине сумку донесешь, придешь на собрание церкви в тот день, и насладишься.
Свет умеет быть благодарным. И я теперь в постоянном поиске единственной валюты, которую он принимает — добрых дел основанных на любви.
***
Вечером одним, после собрания и обильного благословенного ужина у Мракисянов, я делаю еще один полный мужества шаг навстречу вечности. Вернувшись в свою келью, я сначала отсегнул антенный кабель. Потом выдернул из розетки штеккер. А он радуется, демонюга, думает, я наконец пыль решил с него вытереть. Нет. Ты сейчас сам станешь прахом. Прахом моего греховного прошлого. Я несу его в последний путь до самого мусорного контейнера в дальнем углу двора.
