Мэри Стюарт - Дерево, увитое плющом

Я вошла в комнату и тихо закрыла дверь. Абсолютная тишина. Пчелы над розами шумели громче, чем самолеты. «Дедушка?»

Он ответил хрипло, перед тем, как заговорить, два раза облизал губы: «Ну, Аннабел?»

Наверняка должен существовать какой-то ритуал возвращения блудных потомков. Что-то вроде: «Он побежал, упал на его шею и поцеловал…» Мэтью Винслоу бегать не может, остается только мне.

Я быстро прошла через комнату, наклонилась у дивана и положила ладонь деду на колено, на плед. Его тонкая рука с набухшими голубыми венами, неожиданно сильная и теплая, тяжело опустилась на мою, и оказалось, что я знаю, что сказать: «Извини, дедушка. Примешь меня обратно?»

Рука шевельнулась, сжала мою еще крепче. «Если бы я сказал «нет», это было бы именно то, чего ты заслуживаешь. Мы думали, ты умерла».

«Извини».

Другая рука протянулась и подняла мой подбородок. Дед изучал мое лицо, повернул к окну. Я прикусила губу и ждала, не встречаясь с ним глазами. Он долго молчал, а потом спросил: «Ты была несчастна, правда? — Я кивнула. Он отпустил меня, и наконец-то я смогла опустить лицо на плед, так что дед не мог его видеть. Он сказал: — И мы тоже», — и снова замолчал, продолжая гладить мою руку.

Уголком глаза я видела портрет Кона, его улыбку, полную интриг и недостойную доверия. Красивый и опасный. Ну вот, Кон, я это и сделала, перешла через Рубикон, сожгла лодки. Выбралась на финишную прямую. Дома.

Глаза Кона на портрете ждали. А может, поднять голову и произнести речь? «Ваш любимый Кон предает вас. Заставляет меня притворяться вашей внучкой, потому что думает, что вы скоро умрете, а он хочет получить ваши деньги и поместье. — И еще какой-то тихий голос во мне, о существовании которого я и не знала, продолжал: — И как только он в этом уверится, я не дам двух пенсов за вашу жизнь, дедушка, честное слово…» Я не шевелилась и молчала.

Старик ничего не говорил. Пчелы улетели. Маленькая птичка села на розу под окном, хлопая крыльями. Я подняла голову и улыбнулась. Он убрал руки и смотрел на меня из-под бровей. Если его лицо и выражало какие-то эмоции, то теперь они исчезли. «Возьми стул, — сказал он резко. — И сядь, где я смогу тебя увидеть».

Я подчинилась, выбрала стул с прямой спинкой и села очень прямо, сжав колени, сложила руки, как маленькая. В его глазах появилось удовольствие. «Ну? — сказал он. Не шевельнулся, но производил такое впечатление, будто выпрямился, даже навис надо мной. — Тебе предстоит много рассказывать. Предположим, ты приступишь».

Глава пятая

Sоте men has plenty money and no brains, and Some men has plenty brains and no money.

Surety men with plenty money and no brains were mad e for men with plenty brains and no money.

“Ну?» — спросила Лиза тихо, как эхо. Она ждала у подножия лестницы. Поток света из окна сверкал на медной вазе с анютиными глазками. Мисс Дэрмотт стояла спиной к свету, и я не видела выражения ее лица, но даже в этом единственном слове слышалась та же неуверенность, которую она проявляла на кухне. «Как все прошло?»

Я остановилась, увидев ее, и теперь, неохотно спускалась по ступенькам. «Хорошо. Намного лучше, чем я ожидала».

Она, как всегда, невыразительно улыбнулась сжатыми губами. Скрытным ожиданием, осторожным шепотом она будто нарочно возвращала меня на место — в пыльный мир конспирации, где можно делиться мыслями, чувствами и надеждами только с ней и Коном. Лиза сказала: «Я тебе говорила, что нечего бояться».

«Знаю. Наверное, совесть делает из нас трусов».

«Что?»

«Ничего. Цитата. Шекспир».

Она глядела слегка неодобрительно, как в кухне, когда мы с Коном отошли от сценария. Может быть, ее раздражала цитата, а может, мой не слишком уверенный вид или то, что у меня неожиданно обнаружилась совесть. «Слишком ты сегодня образованная. Нужно быть осторожной, это не соответствует характеру…»

Я улыбнулась. «У меня была масса времени успокоиться и повысить образовательный уровень за границей».

«Хм. Он не… заподозрил ничего?»

«Нет, — я говорила несколько устало. — Все именно так, как предсказывали вы с Коном. Нет причин подозревать. Ему это даже в голову не пришло».

«Ну и как все было?»

Я задумалась о сцене наверху. Ну нет, все они купить не могут. Я сказала медленно: «Если хотите, скажу в общем виде. Я рассказала, где была после своего отъезда отсюда и как жила. Вы знаете, что мы решили говорить правду, насколько возможно».

«Он говорил что-нибудь… о неприятностях? О причине твоего ухода?»

«Ничего такого, что касалось бы вас. Я просто попробовала сделать ясным — что бы ни случалось в прошлом, ничто не заставит меня… опять связать себя с Коном. — Увидев выражение ее лица, я добавила: — Это, конечно, чтобы защитить себя и Кона. Вполне возможно, знаете ли, что дедушка лелеял какие-то идеи о союзе. Мне пришлось подчеркнуть, что между мной и кузеном никогда не будет ничего, кроме… Можно назвать это вооруженным нейтралитетом».

«Понятно. Да, это можно считать… Уверена, что ты права. Больше ничего не было? Ничего о… будущем?»

«Абсолютно ничего».

Она огляделась. «Ну сейчас ты, ясно, не могла успеть разобраться. Он скоро спустится. Ближе к вечеру, когда останемся одни, сможешь подробно обо всем рассказать».

«Отчитаться? Нет», — сказала я спокойно.

Она удивилась, даже челюсть отвисла. «Что ты имеешь в виду? Ты же не думаешь, что можешь…»

«Скорее всего, вы не поймете, что я имею в виду. Но сформулируем это так. Мне приходится играть трудную роль, и единственный способ сделать это — стать Аннабел. Жить ее жизнью, думать ее мысли и видеть ее сны. Другими словами, не вылезать из шкуры Аннабел, чтобы вспомнить, что я просто притворяюсь ею. Я не могу делать это, как серию маленьких сцен, Лиза, и отчитываться в промежутках. Если возникнет что-то серьезное, так что понадобится помощь, поверьте, я, не задумываясь, к вам обращусь. Но пока максимум, что можно для меня сделать — просто забыть о том, что случилось за последние три недели и думать обо мне, если сможете, как об Аннабел, которая вернулась занять законное место в родном доме. Если вы будете задавать вопросы, выдергивать меня из этой роли в роль Мери Грей… Однажды я перепутаю роли и сделаю все неправильно. А произойти это может очень легко. — Я помолчала, а потом легкомысленно добавила: — И обращайтесь ко мне, пожалуйста, на «вы». Забудьте Мери Грей. Забудьте, что она вообще существовала. Я права. Это единственный способ».

Она сказала с сомнением: «Да, но…»

Я засмеялась. «Лиза, перестаньте смотреть на меня, будто вы Франкенштейн, а порожденный вами на свет монстр только что от вас убежал. Мои слова основаны на здравом смысле. Только помните, что мы с Коном связаны друг с другом, даже подписали на всякий случай взаимные «признания». Не сомневаюсь, что мое Кон ни днем, ни ночью не выпускает из рук. Назовите это дистанционным управлением, если хотите. Даже если считать, что Аннабел Винслоу дома, на этот раз она на стороне Кона».

«Я… Да, конечно. Простите. Я на самом деле и не сомневалась в вас, но сегодня растерялась, если не сказать больше. Вы… У вас так хорошо все получается. Нервничала я».

«Уверяю, у меня внутри все дрожит! Но все в порядке. Я не буду вас обманывать, Лиза».

Она опустила глаза. «Значит, договорились. Я буду вести себя, как вам хочется, и забудьте обо всем, пока не возникнет что-то срочное. Но, определенно, не похоже, чтобы понадобилась помощь. Если вы справились с этим…» Неопределенное движение головой в сторону верхнего этажа завершило фразу.

«Вот именно. А теперь забудем. Вы говорили что-то о чае?»

«Как раз собиралась его приготовить».

«Вам нужна помощь?»

«Нет, не в ваш первый день дома».

“Тогда, думаю, я ненадолго пойду наверх. Я в моей старой комнате?»

Она улыбнулась. «Да. Не возражаете против того, что придется использовать ванну в детской? Будете делить ее с Юлией».

«Конечно, нет. Она знает обо мне?»

«Да. Позвонила вчера вечером сказать, что будет в среду, и мистер Винслоу сообщил ей о вас. Это все, что я знаю».

«В среду… — Я остановилась, поставив ногу на ступеньку. — Но до этого еще два дня. Ой, Лиза, я забыла о чемоданах…»

«Кон только что их отнес наверх».

«Да? Умница какая, как быстро. Значит, увидимся за чаем. Где вы его пьете?»

«Когда я одна, то в кухне чаще всего. Но сегодня в гостиной. Думаю, ваш дедушка спустится. Он ничего не говорил?»

«Да. Он собирается поводить меня по поместью после чая».

Карие глаза смотрели в мои несколько дольше, чем следовало. «Конечно, — сказала Лиза, с явным усилием удерживаясь от комментариев, — ему этого хочется. Естественно. Ну… Увидимся позже».

Вторая дверь… Приятная комната с такими же высокими окнами, как у дедушки, с такими же розами снаружи. Широкая скамья у окна накрыта вощеным ситцем с красивым персидским узором из птиц, цветов и решеток в пастельных тонах. Из того же ситца сделаны занавески и покрывало на кровати. Простая белая мебель, как в детской, но недавно покрашенная и очень симпатичная. Пол из полированных досок, несколько ковриков. Кремово-белые стены и потолок.