Марианна Гончарова - Левый автобус и другие веселые рассказы
Капелюшки, парасольки и дождь в чужом городе
Не знаю, как у вас, а вот у нас в Черновцах женщины могут говорить и говорить, говорить и говорить…
1
– Нет, ну вы заметили, как они во всем разбираются?! Они все знают лучше!
– Да… Как управлять страной…
– Как играть в футбол…
– Как водить автомобиль…
– На что ловится рыба и где…
– Что нужно женщине…
– Вот-вот!
– И чуть что – «Я же говорил»! Я же говорил! Кто так бьет?! Кто так ездит?! Кто так ловит?! Что тебе не нравится? Чего же ты хочешь?!
– Да. Они ничего не умеют.
– Но они знают – как.
– А эта их самоуверенность! С ума можно сойти от такой наглости. Лохматый, небритый, чешется, но интересуется на всякий случай: «А что вы делаете сегодня вечером?..»
– А я недавно прочла объявление в разделе знакомств: «Познакомлюсь с интеллигентной женщиной не старше тридцати, без вредных привычек, ласковой и нежной, чтоб владела хотя бы одним иностранным языком и любила возиться в огороде». Вот специально решила познакомиться, специально! Позвонила. Умора, девочки. Спрашивает: «А языков знаете каких-то? А помидорную рассаду надо пересаживать когда? А что-то голос у вас староватый… А вес у вас какой? А квартира?..» Слышите, девочки? Назначила встречу в центре города. А сама побродила вокруг, чтоб понаблюдать. Смотрю, пилит дроля ненаглядный, аферист брачный, чешет мелким скоком. Мама моя дорогая! Крошечный, пегий, задрипанный и зубов не хватает. Несколько горстей. Так хотелось подойти и даже не по физиономии врезать, а отшлепать растоптанным тапком моего мужа по заднице.
– Кстати, тут один хвастался про свою племянницу. Ой, говорит, у нас в городе всего два специалиста по продаже туалетной бумаги. Всего два. Монополия такая. Так вот – наша Риточка ухитрилась выйти за одного из них!
Была я у них на свадьбе. Невеста – в красном. Родители – в черном. В белом был только жених и все официанты. Невеста все время колебалась в выборе, с кем ей целоваться. Тем более что официанты – такие все красавцы удалые! А жених… Ну, не уродился… Но зато магнат. Держит рынок пипифакса. Повезло девочке. Настоящий мужчина. Главное, теперь в доме туалетной бумаги – завались!
– А мой пришел такой грустный, уставший. В тарелке ковыряется еле-еле. Думаю, развеселю его. Говорю: «Гришенька, ну, Гришенька, – говорю, – курица живет два года. Так? А сколько лет живет полкурицы? Ха-ха-ха! Ну? Сколько лет живет полкурицы? Ну, Гришенька? Ха-ха-ха?! Да, Гришенька?!»
– Ну? Развеселила?
– Как бы не так! Задумался! Стал высчитывать. В уме. Светильник разума…
– А мой литератор вчера Генку в садик повез на санках. Это после творческой встречи, где они хвалили друг друга, пили и братались. Повез. Генка уснул в санках, вывалился в снег. Поспал, проснулся и обратно домой пришел. А этот приперся в садик, заглядывает в санки… Воспитательница Марта Григорьевна: «А где мальчик?!» А этот – слышите, девочки! – а этот: «А был ли мальчик?..»
Вернулся домой, посадил Генку в санки, поволок. Генка потихоньку вылез по дороге, опять домой притопал. Открываю – стоит в дверях, румяный, сопливый и непобежденный. Этот подарок, мой муж, опять в садик является с пустыми санками… Марта Григорьевна на него уже с интересом: что это он ходит туда-сюда, такой задумчивый, мечтательный, с санями… А этот только руками разводит: мол, я же помню, что сажал… А Марта ему: «Может, вчера?» Он так легко согласился: «Может, и вчера…»
Ходил так несколько раз, санки выгуливал. Так Генка дома и остался…
– Мужчины, скажу я вам, вообще-то народ понятливый. Если им все доступно объяснить.
Вот, например, наш сосед. Машину себе купил. Битую, драную, но с бортовым компьютером. Этот компьютер бортовой, если давать задний ход, орет: «Осторожно – задний ход! Осторожно – задний ход!» И все. Больше ничего не умеет. Но орет. Громко. Особенно в шесть утра, когда мы еще спим.
Я очень спокойно: «Доброе утро, Вася, дорогой, как жена, как дети, Вася? Да-да, – говорю, – а как же, слышали, слышали! Мы уже все знаем, да, у тебя на машине бортовой компьютер, мы уже все-все в курсе. Очень круто, это очень круто, бортовой компьютер, Вася. У нас спрашивают: а кто это у Васи из машины орет как умалишенный? Как идиот орет, Вася! А мы всем отвечаем: так это же у Васи бортовой компьютер! И все: о-о-о! У Васи – бортовой компьютер?! О!!! Как круто!.. Но ты не хочешь его отключить, Вася? Или хотя бы не давать задний ход во дворе? Или давать, Вася, но после восьми утра, Вася, потому что я разобью, Вася, и твой бортовой компьютер, Вася, и твою таратайку, Вася, и твою башку, Вася, и окна в твоей квартире, Вася, если эта твоя ржавая пришибленная сволочь, Вася, еще раз гавкнет в шесть утра про задний ход, Вася!!!»
И знаете, девочки, так мы с ним хорошо поговорили, такой он понятливый парень оказался… Кивал, кивал… Все понял. Тихо утром во дворе.
– А мы в театр вчера ходили. На мюзикл. Про киллера и его жертву. Главный герой – танцующий холодильник. Большой. Двухкамерный. «Норд». Кок такой, начесанный на лоб. Рот не туда разевает – мимо фонограммы. Ему даже не аплодировали в конце. А ей зато все мужчины кричали «Браво!». Все. Она, знаете, взяла и обнажилась. Вот так: обнажилась, и все. Даже не по сценарию. И все мужчины: «Браво! Браво!» А пела и танцевала примерно так же, как и холодильник. Но у нее такая красивая форма груди, что все кричали «Браво!».
– Да? Грудь красивая?
– Угу.
– Где же герои, дуэлянты, рыцари, где искатели истины, мудрецы, шуты, философы… где королевы, джульетты, дворянки, коварные леди?!
– Остались киллеры и обнаженные махи…
– Да-а…
2
Думаете, раз женщины – так только о мужчинах?
Вот если сидит в кондитерской компания девочек… так примерно от двадцати до девяноста двух лет… И оживленно – кистями рук, и поводят плечиками, и глаза за челку закатывают… Это они о чем? О мужчинах? Ха!
А о чем?
О политике? О погоде? О болезнях? О футболе?
Ну вот еще выдумали! Что вы… Это о важном! Это о капелюшках. Так у нас называют шляпки.
Есть у нас шляпница – полька Марыся. Поэт… Таких капелюшков нет больше ни в одном городе мира: моделька «Маленькая мама», или «Кокетка», или «Прогулка», или «Панночка», или «Весенний ветер», или «Шоколадка», или «Дождик в Кракове», или «Княгиня Ольга». Боже мой, боже мой, как же это важно! Как это важно!
И о перчаточках, и о туфельках-черевичках, и о парасольках (так у нас называют зонтики). Чтоб парасольки и черевички – в тон капелюшкам. Ну и о главной мечте… Обсуждали бы и обсуждали… Сейчас все замрем, девочки, – и еще раз… Итак…
– Чтоб мелкий нарядный бисерный дождик в чужом красивом маленьком городе…
– Чтоб парасолька с рыжими осенними листьями…
– Капелюшек «Дождик в Кракове» в тон…
– И черевички удобные из хорошей кожи…
– И перчатки строо-о-го по руке… Это важно.
– Да-да… И чтоб вечер… Чтоб умытые мостовые…
– Чтоб кованые чугунные фонари…
– Чтоб теплый дом…
– Запах ванили…
– Корицы…
– Кофе…
– Да-да…
– И никуда не спешить…
– И твои дети повзрослевшие рядом…
– И тоже чтоб никуда не спешили…
– И большая добрая собака цвета меда…
– Можно… И нет телевизора и газет…
– Точно…
– Ну и главное, да? Девочки?..
– Да. Чтоб понимали.
– Чтоб на самом деле наконец понимали, что нужно женщине…
– Чтоб понимали…
– А женщине… Ей нужно совсем немного…
– Чтоб понимали.
– Да-да… Чтоб понимали. И все.
Потом – помолчать. Погладить пальчиком кофейную чашечку, подумать, переглянуться, улыбнуться… Вздохнуть понимающе…
Ехали цыгане…
Ну такой это лихой и предприимчивый народ, что просто диву даешься! Как-то ехала я междугородним автобусом из Одессы в Черновцы. Дело было перед праздниками, народу в салоне – не протолкнуться, а тут два цыгана лезут с огромными мешками. Ну куда вы, куда? Пассажиры их усмиряют, мол, и так тесно; а они в крик: у нас билеты, вот! Два! Лезут себе на задние сиденья, расталкивают всех. И как только автобус тронулся, из этих двух мешков с шумом и гамом полез дружественный нам цыганский народ! В юбках своих, с мешками поменьше, с торбами. И все вокруг с ужасом наблюдали, как эти двое с билетами размножались там, на заднем сиденье, а мне было забавно и смешно. Потому что вспомнила я одну историю…
Есть у нас в семье любимый родственник по имени Сашка-музыкант. Ужасно талантливый, находчивый и радостный. Давным-давно, когда Сашка еще учился в мединституте, он подрабатывал в цыганском ансамбле. Нет, Сашка не цыган. Наоборот. Дело в том, что на все цыганские ансамбли – их же было у нас несметное количество – не всегда хватало настоящих цыган, тем более владеющих музыкальными инструментами. Их еле-еле хватало на те ансамбли песни и пляски, которые выступали на правительственных концертах и новогодних «огоньках». Поэтому в цыганские ансамбли брали всех мало-мальски кудрявых, черноволосых, темноглазых, желательно с горбатыми носами.
