Елена Сазанович - «Я слушаю, Лина…»
– Я это понимаю. Именно поэтому я решилась вам сказать. Хотя он мне угрожал…
– Кто! Кто угрожал! Ну же, говори!
– Вы вчера его видели. Рыжий такой.
– Так я и знала. Хорек.
Девушка слегка улыбнулась.
– Да, он похож на хорька. Но… Но в общем дело не в этом. Он был там. И все видел. Он видел, что все произошло внезапно. Что это было непреднамеренное, случайное убийство. Она спровоцировала Олега, чтобы он ударил ее. Она словно испытывала его терпение. Я подумала… Вы должны это знать. Ведь если есть свидетель… Уже ничего нельзя сделать с Олегом. Правда?
Я плохо слышала, что она лепетала. Я уже думала о своем. Обстоятельства явно поворачивались в нашу пользу. Теперь нужно было найти правильное решение. Согласно этим фактам.
– Скажи… Почему этот хорек не хотел, чтобы ты рассказала? Если он был другом, почему он не захотел вмешаться?
– Ну… Я толком не знаю. Но, по-моему, он боялся. Он не хотел связываться с милицией. У него какое-то темное прошлое. Он, по-моему, уже был осужден условно. И потом… Потом, ему всегда нравилась Нина. И она все время заигрывала с ним, назло Олегу. Возможно, еще поэтому тот ударил ее.
– Настолько боялся милиции, что все время ей грубил и хамил. Нет, милая. Здесь, возможно, другое, – и я чуть не потерла руки от удовольствия. И мои глаза засветились радостью. Мне казалось, я нахожу выход.
– Что вы хотите сказать?
– Только то, что сказала.
И я внимательно посмотрела на девушку. Смазливое личико. Невыразительные глазки. Впрочем, если бы ее приодеть и почистить. Она вполне могла быть ничего. На что она рассчитывает? Наверняка на взаимное чувство. Она поможет Лиманову. И он в нее непременно влюбится. Нет, милая. Помочь – ты помогла. А в остальном…
– Скажи, – я все-таки не выдержала. И решила спросить. – Скажи. А тебе зачем это? Неужели охота так связываться с милицией? И даже Хорька не побоялась. А он, насколько я понимаю, на ветер угроз не бросает.
Девушка стала пунцовой. И опустила глаза.
– Я его не боюсь. И я знаю, что он только языком мелет. А на деле… Он ничего мне плохого не сделает.
– Ты не ответила на мой вопрос, милая.
Она подняла на меня решительный взгляд. И даже гордо и вызывающе встряхнула головой.
– А на этот вопрос я отвечать не обязана. Он никаким образом не связан с этим… С этим случайным убийством.
А мне ответ был уже и не нужен. Тут и дураку станет ясно – девочка влюблена по уши.
– Хорошо, если ты действительно готова помочь этому парню, сделаем так. Вечером я буду в вашем злачном местечке. И ты любым способом должна туда заманить Хорька. У меня есть к нему разговор.
Теперь мне предстояло проверить так называемое досье Хорька. И уже потом составить картину преступления. Но Данику я пока раскрывать все карты не собиралась. Я чувствовала, что до разговора с Хорьком этого делать не следует. Хорек был далеко не прост. И, возможно, он знает гораздо больше, чем рассказала девушка. Тем не менее настроение у меня было прекрасное. Единственное, что меня тревожило – это то, что Олег не был со мной до конца откровенен. Но я тут же нашла оправдание его лжи. Возможно, это чисто мужская солидарность. А, возможно. Хорек запугал и его.
С Даником я столкнулась на пороге. Он уже куда-то бежал. Все ему не сидится на месте! Какой невростеничный тип!
– Что, Даник, брезгуешь бумажной работой! Или тебе уже не нравится мое кресло? – не выдержала я.
– Да нет, Лина. Просто поступил анонимный звонок. Кто-то сообщил, где может скрываться Лиманов, – и Даник назвал место, противоположное от моего дома. Явно это была утка одного из сыщиков-любителей. Но переубеждать Даника я не собиралась. В конце – концов, он должен был за что-то получать зарплату.
Я нахмурилась.
– С каких пор ты стал доверять анонимным звонкам, Даник?
– С тех самых, что и ты. Едва переступив порог этого кабинета. Ты не со мной?
Я отрицательно покачала головой.
– Насколько ты заметил, я давно не с тобой. Более того, я убеждена, что ты идешь по ложному следу. Вполне может оказаться, что убийца не Лиманов.
Даник искренне удивился.
– Что за бред, Лина!
– Посмотрим, что ты скажешь, когда я докажу. Что убивал не Лиманов. Возможно, он и присутствовал при убийстве. А потом, испугавшись, сбежал.
– Что ты затеяла, Лина?
– Абсолютно ничего. Просто, в отличие от тебя я не всегда доверяю фактам. Во всяком случае, стараюсь досконально их перепроверить.
– Так перепроверить, чтобы они уже работали на тебя? И против прокурора.
– Нет, Даник. Против неправды. А во лжи меня еще никто не уличал. Разве не так?
Даник бросил на меня недовольный взгляд. И скрылся за дверью. Во лжи он меня уличить не мог.
А я, собрав нужную информацию. И составив приблизительную картину преступления. Решила еще до встречи с Хорьком заехать домой. Мне необходимо было уточнить у Олега детали.
Возле своего дома, прямо под окнами я вновь заметила глубокие свежие следы на снегу. О, Боже! Это просто невероятно! Кто-то определенно следит за моим домом. Но кто! Даник?! Чушь собачья! Это не может быть Даник. Мы с ним проработали столько лет вместе. Мы всегда доверяли друг другу. Безусловно, сейчас он мог обвинить меня в необъективности. В упрямстве. Тщеславии. Желании доказать свою правоту любой ценой. В конце концов – желании отомстить Филиппу за то, что он меня когда-то бросил. Но не более!
– Малыш! – крикнула я с порога. – Послушай! Это уже не смешно! За нами, по-моему, следят! Ты никого не заметил?
Он тихо возник в прихожей. И я присвистнула. Гладко расчесанные, блестящие после мытья волосы. Отутюженная чистая рубашка. Аккуратно залатанные джинсы. И даже «бабочка», которую он умудрился соорудить из куска материи. Его зеленые глаза сияли. На губах играла мягкая улыбка. Теперь, пожалуй, он вполне походил на хорошенького гимназиста. Почти маменькиного сыночка.
– Я помогу тебе Лина.
Он взял из моих рук пальто и бережно повесил на вешалку.
– Ну и ну! – я шумно вздохнула.
– И дворнягу можно научить петь. Вот послушай.
Он взял гитару. Опустился передо мной на колени. И запел низким, густым, очень мелодичным голосом. Он определенно не лгал, говоря мне когда-то, что здорово умеет играть на гитаре. Но я и не предполагала, что у него такой прекрасный, хорошо поставленный голос.
«Дорогая, сядем рядом,Поглядим в глаза друг другу.Я хочу под кротким взглядомСлушать чувственную вьюгу.Это золото осенье.Эта прядь волос белесыхВсе явилось, как спасеньеБеспокойного повесы…»
…Он пел мне Есенина, неотрывно глядя в глаза. Он думал обо мне. О нашей любви. Он не хотел думать о будущем. Думать о будущем он предоставил право мне. Сам же хотел нагнать бестолково растраченные годы. И ему это удавалось. Я видела.
Я погладила его волосы. Взяла его руки в свои. И улыбнулась. Мне хотелось подарить ему нежность. Нежность, которую я узнала только в последние дни.
– Это прекрасно, что ты поешь. Ты сам сочинил музыку.
– Да, сам. Когда я читал Есенина. Музыка сама по себе подбиралась. Я даже не читал. Я сразу пел. Я поражаюсь, Лина, как я мог раньше без этого жить.
– Знаешь, сколько в твоей жизни будет приятных вещей. О которых ты и не подозревал.
– Они могли быть, Лина. Но теперь… Теперь вряд ли. Я их не заслужил. Я все чаще вспоминаю ее… И она мертва. И только по моей вине. И ничего не исправить…
– Если бы не эта трагедия… У тебя все бы было по-прежнему. Разве не так?
– Да, может быть. Но не такой же ценой менять жизнь.
– Да, не такой. Но… Ноты сделал это, Малыш, не специально. И поэтому ты можешь заслужить прощения. Если твоя жизнь станет осмысленной. Ты перестанешь попусту тратить время. Перестанешь пить, водиться с подонками, вляпать в грязные истории. Пойми, в тюрьме тебя ждет тоже. Нет, еще гораздо худшее. Там ты ни за что не заслужишь прощения.
Он отрицательно покачал головой.
– Дело не в этом, Лина. Дело не в тюрьме. Я уже тюрьмы не боюсь. Дело в смерти. Я ее не заслужил.
– Ну, конечно, конечно, не заслужил, – я прижала его голову к своей груди. – И мы обязательно обманем ее. Обязательно. Только ты мне должен помочь.
– Помочь? – Он слегка отпрянул от меня. И испытывающе заглянул в мои глаза. – Я не понимаю.
Я встала. И медленно прошлась взад-вперед по комнате. Я не знала с чего начать разговор. Я понимала, что в этом случае важно осторожность.
– Скажи, Олег, – наконец сказала я. – Почему ты был со мной не до конца откровенен? Мне это не нравится.
– О чем ты? – в его дрогнувшем голосе послышалась нескрываемая тревога. Он, видимо, понимал, о чем.
– Ты прекрасно знаешь, о чем. В тот вечер, кроме тебя и Нины был еще один человек.
– О, Боже, – выдохнул он. И схватился за голову. – Ты узнала. Ну, конечно. Нет ничего, что ты не можешь узнать.
– И это в твою же пользу. Если бы ты понимал это. Ты бы все мне рассказал.
