Натан Дубовицкий - Ультранормальность. Гештальт-роман

– Волонтерство меня не интересует. Я учусь.

– Это не страшно! Можно бросить вуз и помочь бригадам Игоря Петрова отстоять независимость нашей страны после выборов. Нам угрожают со всех сторон. Только современная молодежь может защитить суверенитет нашей страны!

– Но я не собираюсь бросать вуз!

– Я не понял, вы что-то имеете против правительства? – вмешался второй здоровяк. – Ждешь, когда Дракон уйдет с президентского поста чтобы по-тихому шакалить у иностранных посольств и разворовывать нашу державу?!

Федор снова попытался дотянуться до ручки, чтобы закрыть дверь, но активисты подступили ближе к нему и встали плотным забором. В зазоры межу ними невозможно было ни просунуть руку, ни разглядеть где вообще находится ручка двери. Тем не менее, в квартиру они не проходили, столпились от косяка до косяка крепкой и плотной стенкой. Разве что за руки не сцепились.

– Слушайте, вы сейчас очень не вовремя! – попытался отболтаться Стрельцов. – Я понял вашу идею. Да, я приду голосовать за Петрова на выборах. Но мне сейчас некогда в этом участвовать, у меня учеба и.

– Какая еще учеба? – снова заговорил самый высокий, видимо, бригадир. – Страна разваливается, а он о своей заднице думает! Скоро тебе вообще учиться не придется, все растащат.

– Кто растащит?

– Силы зла! Госдеп США, конечно. Что еще ждать от их чокнутого президента? И его прихвостни в Европе. Кто же еще! Ты глаза открой!

– Я с прихвостнями как-нибудь договорюсь. И насчет выборов я все понял. Мне идти надо.

– А че он такой борзый? – вмешался третий качок. – Он что, оппозиционер что ли? Слышь ты! – Он повернулся к Федору. – Ты че, правозащитник что ли?

– Нет.

– А вот чето не верится!

Бригадир жестом отогнал своего подручного от двери и повернулся к Федору спиной, где такими же красными буквами по белому красовалась надпись «Выборы 2025 года – Освободим свободу вместе!».

– Да погоди ты, Гена, – произнес он, – какой же он правозащитник? Просто запутавшийся аполитичный гражданин. Сейчас мы ему все объясним, и он примет сознательное решение помочь своей стране и Игорю Петрову.

Он повернулся обратно лицом к Федору.

Одна из девиц подала ему через плечо втрое сложенный листок бумаги с цветными картинками – агитационный листок молодежных трудовых бригад. Долго не думая, здоровяк всунул его в руки Стрельцова.

С виду это был обычный проспект, рассказывающий о выдающихся трудовых подвигах волонтеров, освобождающих будущее от завалов настоящего. Так они называли свой бессмысленный и бессовестный труд. На нем, как на триптихе, изображались веселые анимешные люди в белых футболках с крестом, которые с подозрительной улыбкой снимали кота с дерева, переводили детей через дорогу и вскапывали поле в сельской местности. Как это предотвращало цветную революцию в стране, Федор так и не понял.

– Принимая участие в волонтерских проектах Игоря Петрова, вы делаете страну великой, – произнес бригадир с гордым и надменным видом.

– Как именно?

– Что как именно?

– Как именно делает страну великой то, что я буду вскапывать огороды вместо того чтобы получать образование и становиться профессионалом?

Активисты переглянулись. Вперед вышел очкарик.

– Ну, как же? Ваше образование стране не нужно. Ей нужны люди действия, которые готовы взять на себя ответственность за страну! Вы кто по образованию? Очередной юрист или экономист?

– Металлург, – произнес в ответ Стрельцов.

Такого ответа они, скорее всего не ожидали, потому переглянулись снова.

– Да эта падла в гробу нас видела! – возмутился тот, кого назвали Геной.

– То есть ты не хочешь вступать в молодежные трудовые бригады, верно? – уточнил бригадир.

– Не хочу.

– И в префектуру не для этого приходил? – спросил очкарик. Но его быстро одернули.

И в этот самый момент двери лифта открылись, и на лестничную площадку ввалился пьяный Иван с перемотанными бинтами кулаками, как это делают боксеры, распахнутой кожаной куртке, кое-где порезанной острыми предметами и оторванным погоном. Предплечье правой руки у него было обмотано разомкнутой велосипедной цепью. Джинсы, у которых в лучших традициях великой китайской текстильной промышленности одна штанина была на пять сантиметров короче другой, местами покрывала какая-то жидкость – не то пиво, не то брызги от дворовых луж.

– Эт еще что за маевка? С дороги! – выпалил он.

При виде брата-близнеца активисты расступились.

– Что бы вы ни предлагали, мне это не интересно, – резюмировал Федор и, слегка оттолкнув очкарика, дотянулся до ручки двери.

– Разговор не окончен! – произнес угрожающе бригадир.

– Брысь, котла! – рявкнул брат.

И бригадир отскочил на два шага вправо, уступая дорогу.

– Мы тебя запомнили! – пригрозил напоследок активист Гена, когда дверь перед его носом уже захлопнулась. – Мы запомнили тебя и где ты живешь! Когда мы придем к власти, ты у нас в Сибирь поедешь, козел!

Но Федору было уже не до этого. Иван повалился на него, и ему пришлось приложить немалые усилия для того, чтобы усадить его на полку платяного шкафа.

– Ты где пил?

– Да с бичетой из конской основы на крайнеке забились. Сегодня всю ночь бухали. Резво по кайфу подсели, потом от мусоров убегали. Шиша даже их тачку заблевать успел. На редкость по мазе.

Подробности и достижения его компании Федора никогда не интересовали, так как не отличались разнообразием. Но терпеть в семье второго алкоголика он уже не мог. Лишь только он открыл рот и хотел было поучить непутевого братца уму-разуму, как в дверь снова позвонили.

Иван автоматически скинул с предплечья цепь и протянул ее Федору. Даже в подпитии он различал ситуации, грозящие мордобоем.

– Да что им опять надо? – Федор взял цепь за один конец и, не глядя в глазок, открыл дверь.

К его большому удивлению, перед ним стоял крупный парень лет двадцати восьми с несколькими пакетами в руках, которые он быстро поставил на пол, а из одного из них натренированным движением достал зеленую коробку.

– Здравствуйте! Я представляю отдел «Все для дома», который открылся в вашем магазине. Вы знаете про этот отдел? Ну конечно знаете! Я обхожу жильцов и информирую о том, что у нас начался сезон специальных предложений. В качестве ознакомления я готов предложить вам эту вещицу! – Он сунул коробку в руки Федору и продолжил свою экзальтированную песню: – Вы пользуетесь ножами в хозяйстве? Ну конечно пользуетесь. Это легендарные немецкие титановые ножи самой популярной фирмы на Западе. Титан! Ну, вы понимаете! Их даже не надо затачивать, они затачиваются в процессе резки! Посмотрите на это радужное лезвие! Как вы думаете, сколько такие ножи могут стоить на рынке?

Федор вгляделся. У коробки одна сторона представляла собой прозрачную пластиковую вставку, через которую отчетливо виднелось четыре ножа.

– Это не титан.

– А что же это? – удивился продавец.

Федор наклонил коробку сперва вправо, затем влево, чтобы свет электрической лампочки выдал оттенки цвета и фактуру кухонного изделия.

– Скорее всего, это какая-то мартенсито-ферритная сталь. Покрытие из сплава с ванадием и молибденом. Для ножей подходит, но уступает кованым. По твердости в единицах Роквелла ну может быть сорок пять – пятьдесят. Ни с каким титаном не сравнить. Мягкая. А, ну вот на рукоятке и маркировка. Видите?

Он указал пальцем в то место, где на самом стыке лезвия и пластиковой ручки виднелась ничего не говорящая непосвященному надпись «30Х13».

Продавец долго вглядывался в маркировку. За это время вся его корпоративная доброжелательность куда-то улетучилась, ее место заняла глубокая сосредоточенность и даже некоторый страх за свою карьеру и доброе имя. Нельзя сказать, что совсем не оправданный.

– Самый умный что ли? – рявкнул он на Федора, который от такого обращения опешил.

– Да пошел ты нахрен со своими ножами!

Федор замахнулся и швырнул коробку прямо в живот торговцу, а потом захлопнул за ним дверь.

Поправив на себе одеяло, он направился в сторону своей комнаты, так как негатива с утра оказалось достаточно, и хотелось расслабиться и отдохнуть. Но пока он шел мимо кухни, его окликнул отец. Нехотя, замотавшись в одеяло поглубже, Федор свернул в едальню.

– Сынок, а что там на улице происходит? – спросил отец, валяясь в той же позе, что и раньше.

С улицы доносились ругательства и крики.

Федор осторожно подошел к окну и выглянул в него. Внизу столпилась молодежь из двух бригад. Одна из них – та, что агитировала его вступать в молодежные трудовые отряды. Белые футболки, красные кресты. Сторонники партии КПЦ – «младоцентрята». Другая группа, очевидно, вышла из дома напротив. По численности она немного превосходила «младоцентрят», но зато там не было таких здоровых парней, да и девушек там числилось значительно больше. Вели, впрочем, они себя куда агрессивнее. Их фирменный стиль – красные яркие футболки с большими серебряными кругами на животе и спине. Говорили, что это новое молодежное движение, возникшее в левом, социальном крыле партии КПЦ, под названием «Круговая порука». У них на спинах, насколько мог разглядеть Федор, красовалась надпись: «Кругом! В будущее шагом марш!».