Александр Проханов - Политолог
С первым ударом гонга на ринг вышел Гробман, весь в черном бархате, с серебряным шитьем, бледнолицый и печальный, как жрец, отправляющий печальную процессию к месту погребения. Стрижайло, наблюдавший дебаты по телевизору, залюбовался костюмом, который был исполнен по его эскизам Славой Зайцевым. Второй удар гонга, — и появился ликующий Бренчанин, в алом, с золотыми позументами и кантами, источающий волны здоровья и успеха. Стрижайло мысленно похвалил себя за фасон, выбранный в коллекции Юдашкина. Третий удар, — и на ринг вышел Соловейчик, в черном фраке и бронежилете, вооруженный электрошоком и газовым баллончиком, с лицом, которое защищала решетка хоккейного вратаря. Это была спецодежда ведущего программы «Дай в глаз».
Зал взревел, разразился аплодисментами, смехачи стали выдувать на губах гуттаперчевые пузыри, плевались жвачкой, Жванецкий шлепнул на физиономию Карцева горячий блин.
— Начинаем состязание претендентов, — патетически воскликнул Соловейчик. — Первому говорить выпал жребий господину Гробману, который вначале предъявит претензии предвыборной программе оппонента, а потом изложит свою собственную программу. Прошу!.. — и он на всякий случай отошел в дальний угол ринга, где его не могли достать кастет или финка рассерженного участника дебатов.
Гробман сделал шаг вперед, и его черный бархатный плащ, расшитый звездами, пауками и кабалистическими символами, шевельнулся, словно по залу пробежало дуновение вечности:
— Я обвиняю моего уважаемого оппонента господина Бренчанина в мерзком, подлом обмане, за который бьют морду. На страданиях несчастных больных он зарабатывает столько денег, что ест на одноразовых золотых тарелках, после чего покрывает ими кровлю своего загородного дворца. Обман этого проходимца заключается в том, что он предлагает больному гриппом таблетку, которая излечивает его от недуга, но при этом заражает воспалением легких. Несчастный ищет лекарство, которое излечивает его от воспаления легких, но тут же заражает менингитом. Средство от менингита снимает болезнь, но заражает пациента энцефалитом. Несчастный бежит к Бренчанину за лекарством, которое спасает от энцефалита, но сразу же заражается лейкемией. Больной вылечивается от лейкемии, и получает рак мозга. Тратит последние сбережения на борьбу с опухолью, избавляется от нее, но заражается гриппом. И все начинается сначала, — воспаление легких, менингит, энцефалит, лейкемия, рак мозга, и, о счастье, снова грипп, перетекающий в воспаление легких. Двигаясь по этому замкнутому кругу заболеваний и исцелений, напоминающему кармический круг бесчисленных воплощений, больной не умирает до тех пор, пока не истратит всех своих сбережений, денег родственников, заимствований у близких и дальних знакомых, государственных и профсоюзных субсидий. И все это превращается в золото, которое вы видите на одежде этого мерзкого обманщика и мучителя!..
Зал взвыл от негодования. Курсанты милиции свистели в два пальца. Проститутки Подмосковья трясли медицинскими справками, удостоверяющими проверку «на СПИД». Пенсионеры-льготники вышвыривали таблетки питьевой соды, купленные в аптеках Бренчанина, как средство от атеросклероза. Задорнов ударил головой в живот Леона Измайлова, и тот пролил миску простокваши на костюм Петросяна.
— А что вы можете предложить народу такого, за что он выбрал бы вас в Президенты? — крикнул из своего угла Соловейчик, не решаясь приблизиться к конкурентам, слишком хорошо зная, чем это грозит.
— Извольте, — был ответ Гробмана, который имел на этот случай подготовленную Стрижайло программу. — Мой оппонент допустил в прессе ряд лживых заявлений, будто бы я делаю мой бизнес на вымирающем населении. Якобы, чем больше народу умрет, тем мне выгодней. Сие обман, как и все, что исходит от этого «отравителя колодцев». Я не заинтересован в смертности нашего убиваемого медикаментами населения. Я заинтересован в многочисленном, здоровом, трудолюбивом народе, ради которого я выдвигаюсь в Президенты с «Программой сплошного перезахоронения мертвых». Вы спросите, в чем суть «Программы»? Отвечу. С годами, десятилетиями, веками гробы, эти обители мертвых, истлевают, и несчастные оказываются среди голой земли, претерпевая все, связанные с этим неудобства. Холод, сырость, воздействие червей, микробов, мелких грибков, доставляющих покойнику массу беспокойств, простите за каламбур. Моя «Программа», рассчитанная на все нынешнее столетие, предполагает замену истлевших гробов новыми, стойкими, прошедшими специальную пропитку и обработку, изготовленными из новейших материалов. Перезахоронение — та долгожданная национальная программа, о которой мечтали. Она потребует новых производств, научных школ, тысячи и тысячи рабочих мест, инвестиций из-за рубежа и рационального использования нефтедолларов. И вот что важно. Именно в зонах повышенной смертности, где царят безработица, пьянство, преступность, разрастаются кладбища, — именно там мы обеспечим занятость населения, развернем современные производства, основанные на «хайтеках», добьемся удвоения ВВП…
Зал замер, ошеломленный грандиозным замыслом, до которого не смог дойти тривиальный ум нынешних заскорузлых министров, ограниченных депутатов, самого Президента, и который предлагался теперь этим волевым, дерзновенным предпринимателем в черно-серебряном облачении, посланным, казалось, в Россию из звездного Космоса.
— Мы начнем с перезахоронения скифских курганов, усыпальниц древнерусских князей и святых. Великолепно и торжественно пройдут перезахоронения русских царей и цариц. За ними черед «красных вождей», усопших коммунистических лидеров. Только представьте, как возвышенно, в соответствии с православной традицией, с отпеванием, с участием самого Патриарха, мы перезахороним Ивана Грозного, Алексея Михайловича, Петра Великого. Как поучительно, в атмосфере исторических чтений, пробуждающих интерес к родной истории, состоятся перезахоронения Екатерины Великой, Павла Первого, всех трех Александров. Полагаю, что нам не обойтись без перезахоронения останков последних Романовых, которые были погребены в спешке, в некачественных гробах, при расхищении половины отпущенных на церемонию денег. А что будут стоить перезахоронения Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко? Какие торжества увидит Москва, как это взбодрит ветеранов, как поможет вспомнить завоевание коммунистической эры, которую, к сожалению, люди типа Бренчанина, мажут в черный цвет. Мы переведем отечественный автопром и авиапром на изготовления гробов новейшей конструкции, с электронной начинкой, с современным сервисом, абсолютно безопасных, с возможностью в любой точке России, на любой глубине не чувствовать себя одиноким, общаться со всеми, кто покоится в этих модернизированных, конкурентоспособных гробах, какие бы столетия или социальные барьеры их ни разделяли. Мир мертвых становится источником благосостояния для живых. Воспрянут заглохшие отрасли промышленности. Оживятся города и селения. Усилится обмен идей и товаров. Ускорится создание гражданского общества. Правоохранительные органы очистятся от коррупции. Благотворительность станет общественной нормой. Расцветут искусства. Дизайнеры, модельеры, стилисты войдут в каждый дом. Футбольные клубы России станут чемпионами УИФА. Продолжительность жизни увеличится до восьмидесяти лет, и страна благополучно перескочит через демографическую яму…
Ликованью не было предела. Люди славили будущего Президента. Курсанты милиции показывали всем свои чистые руки. Проститутки отдавали деньги на перезахоронение Екатерины Великой. Пенсионеры-льготники мечтали принять участие в перезахоронении Андропова, который был строг, но справедлив. Юморист Шифрин целовал в засос Шендеровича, приговаривая: «Наконец-то, сладость моя!..» И только Бренчанин в своем ало-золотом облачении презрительно улыбался.
— А что скажет на все это наш уважаемый фармацевт? — кричал в металлический рупор Соловейчик, осмелев и покинув свой угол. — Если ли ему что ответить на этот, поистине исторический вызов?
Бренчанин сделал эффектный шаг вперед, так что пурпур и золото его облачения помпезно колыхнулись, создав ощущение чего-то имперского, царственного:
— Мне просто смешно, — язвительно обратился он к Соловейчику, не удостаивая соперника взгляда. — Я не антисемит, скорее, напротив. Но подумайте, разве может стать Президентом России человек с фамилией Гробман, который, к тому же, имеет двойное гражданство и в израильском паспорте значится, как Бровман? Разве может в нашей православной стране, где всякое обещание и договор скрепляются не юридическими бумагами, а крестоцелованием, — разве может стать Президентом отъявленный лжец и мошенник, который морочит вам головы о перезахоронении Ивана Грозного и Леонида Брежнева, а сам заключил контракт с американцами на перезахоронение Арлингтонского кладбища? Теперь вы понимаете в какую землю он закопает денежки русского народа, достоянием которого останутся истлевшие гробы? Вы хотите иметь такого Президента?
