Джеймс Джонс - Отсюда и в вечность
Сраженные его ударами, двое волчком завертелись, отлетая к стене, как летят камешки, выброшенные из-под крутящегося колеса.
Старк схватил третьего, которым оказался сам старший сержант Айра, и, резко развернув его лицом к себе, с хирургической точностью нанес ему сокрушительный удар в кадык. Шатаясь, Айра обалдело попятился назад, тяжело плюхнулся на стул в одной из кабин, задыхаясь от нестерпимой боли, и сдался.
Один из тех двоих артиллеристов, кого удары Уордена отбросили с поля боя, с отсутствующим видом сидел в кабине рядом с Айрой. Другой поднялся, опираясь на стойку, схватил пивную бутылку, отбил у нее дно, ударив о перила, и, размахивая разбитой бутылкой, как кинжалом, бросился мимо Старка на Уордена. На это зрители отреагировали гулом неодобрения, но ни один человек даже не пошевельнулся, чтобы остановить нарушителя правил честной драки.
Уорден, по-прежнему кровожадно щерясь, уже изготовился, выставив, как это делают борцы, вперед руки.
Но когда артиллерист пробегал мимо стоявшего у стойки Старка, тот очень ловко и незаметно подставил ему подножку. Споткнувшись, громила с ходу рухнул на пол, пытаясь, однако, даже на лету нанести Уордену удар бутылкой.
Уорден отступил на шаг и, когда тот распластался на полу, подался вперед и со спокойной расчетливостью ударил его ногой по голове.
Все это длилось не больше пяти минут. Но с улицы уже доносились властные свистки, свидетельствовавшие о приближении недремлющей и вездесущей военной полиции.
Чарли Чан, продолжая ломать себе руки, заплакал, и по его лицу ручьем потекли слезы.
— Вот тепель плидет полиция. Такой был день. Тепель все плахом пойдет. Меня заклоют.
— Они уже близко, техасец, — как-то глухо смеясь, сказал Уорден. — Пора смываться. Я знаю место.
Уорден отодрал державшуюся на честном слове штанину, и они начали проталкиваться к выходу через растущую толпу. Они пробежали — Старк молча, Уорден — продолжая неудержно и громко смеяться — целый квартал в сторону Ривер-стрит, подальше от приближавшихся настойчивых свистков.
— А ведь эта Роза… ха-ха-ха!.. — вдруг, еле переводя дыхание, расхохотался Старк. — На тебя клюнула, ей-богу.
— Ты думаешь? — продолжая смеяться, произнес Уорден. — Давай сюда.
Оп свернул в переулок, где стоял и разговаривал с Прюиттом в тот вечер, когда видел его в последний раз.
— Здесь-то они наверняка и будут нас искать, — сказал Старк.
— Ничего, не бойся. Я знаю, куда нам нужно.
Когда они пробежали половину переулка, Уорден крикнул: «Сюда!» — и снова свернул влево, направляясь к тому месту, откуда они прибежали, только с обратной стороны. Когда они миновали черный ход в «Голубой шанкр», Уорден взял еще левее, перепрыгивая через кучи рассыпанной золы, подбежал к пожарной лестнице на тыльной стороне соседнего здания и начал подниматься вверх. За ним последовал Старк, пригибаясь от страха, который на него нагоняли слышавшиеся среди отдаленного шума голосов настойчивые свистки полиции. Только когда позади остались три-четыре крыши, Уорден остановился.
— Так, — сказал Уорден, — кажется, вот здесь. Да, точно, здесь. — Он резко постучал в окно соседнего дома. Всем своим видом выказывая нетерпение, он немного подождал и постучал еще раз.
Отсюда, с высоты трехэтажного дома, им были видны крыши всего города, до самой гавани. В лучах яркого солнца, рассекая синее зеркало воды, там, вдали, за стройным, устремленным ввысь телом башни Алоа, пересекая пролив Песчаного острова, выходил в открытое море огромный корабль. Они стояли и смотрели, как он красиво и уверенно скользил по водной глади. Нос лайнера был уже не виден — его заслоняли высокие здания банка. Уорден и Старк стояли и смотрели до тех пор, пока постепенно весь корабль не скрылся за громадой домов.
— Ну что, идем мы куда-нибудь или нет? — резко сказал Старк.
Будто очнувшись, Уорден обернулся к Старку, глядя на него во все глаза. Казалось, он забыл о том, где находится, и Старк свалился на него откуда-то как снег на голову. С выражением недовольства и удивления Уорден посмотрел на Старка, затем, не проронив ни слова, повернулся к окну и снова постучал.
— Кто там? — спросил женский голос.
— Впусти нас, Герта, — засмеявшись, ответил Уорден. — За нами гонится военная полиция.
Женщина открыла окно.
— Да кто же это все-таки?
— Это я, Милт. Надо окна мыть почаще. Отойди в сторону.
Он перемахнул с карниза дома на подоконник и исчез в оконном проеме. Старк взглянул еще раз на опустевшую гладь синеющего залива и последовал за Уорденом.
Они оказались в длинном пустом коридоре, в конце которого виднелась большая металлическая дверь на засове. Хозяйка была высокая женщина с узким лицом лет сорока пяти — пятидесяти. На ней был роскошный халат.
— Мадам Кайпфер! — не веря своим глазам, выдавил из себя Старк. — Разрази меня гром, если это не вы!
— Боже мой! Мэйлоун Старк! — удивившись не менее Старка, сказала мадам Кайпфер. — Этот хоть непутевый, — нахмурившись, она посмотрела в сторону Уордена, — но, признаться, никогда не думала, что и вы можете лазить через черный ход.
Уорден громко захохотал.
— Представьте себе, сегодня сержант Старк оказался героем и моим спасителем. Если бы не сержант Старк и его находчивость, вашего покорного слугу могли бы постичь серьезные неприятности. Как знать, может быть, лежал бы он мертвый в одном из вонючих переулков Гонолулу, пробираясь по которым, мы так ловко ускользнули от карающей руки Закона, а сейчас вот просим убежища в вашем Храме Всех Святых.
— Ну ладно, пошли, — сказала она. — В таком виде вам нельзя показываться на людях. Сейчас вымоетесь и переоденетесь. У меня случайно оказалось несколько комплектов обмундирования.
И она повела их по коридору.
Глава пятьдесят шестая
Стоя у борта на прогулочной палубе увозившего ее лайнера и глядя на удаляющийся берег, Карен Холмс подумала, что покидает это чудесное место не без сожаления.
Она стояла там, на палубе, когда бросали конфетти, оркестр военных моряков играл прощальный марш, вместе с трапом убирали приветственные транспаранты и флажки и сгрудившиеся у перил пассажиры наперебой выкрикивали прощальные слова, махая провожающим рукой пли платком. И вот теперь, когда корабль проплывал мимо форта Армстронг, проходя через пролив Песчаного острова, а возбужденные проводами пассажиры начали расходиться по своим каютам, она все еще оставалась на палубе.
Ей говорили, что есть старая гавайская легенда о том, что если, проплывая мимо мыса Бриллиантового, человек бросит за борт гирлянду цветов, то он может узнать, суждено ему когда-нибудь сюда вернуться или нет. У Карен не было оснований надеяться, что она вернется сюда снова, но все же она решила бросить в положенном месте гирлянду и посмотреть, что из этого выйдет.
Всего на ней было семь гирлянд. Самая нижняя была бумажная красно-черная гирлянда, какие преподносили всем отъезжавшим от полка, над ней располагались все более и более дорогие гирлянды: из красных гвоздик — от офицерского клуба, еще одна — от жены майора Томпсона, потом от жены бывшего командира батальона, в котором служил Холмс, гирлянда из имбиря — от жены полковника Делберта, такая же от генерала Слейтера и поверх всех — гирлянда из белоснежных гардений, которую купил ей Холмс при проводах. Из этих семи гирлянд составилось нечто вроде цветочного воротника — такого высокого, что он закрывал ей даже уши.
Дайнэ-младший, избавленный наконец от необходимости стоять у перил и махать рукой отцу на прощание, был уже на палубе в кормовой части корабля, весело играя с двумя новыми товарищами. Там, под надзором палубного служителя, он был в безопасности.
По мере того как лайнер, выходя из пролива, разворачивался на восток вдоль рифовой гряды, из-за кормы выползал, описывая круг, город, напоминающий по внешнему виду муравейник, что, впрочем, можно сказать о любом городе. За городом, ютясь на выступах гор, примостились богатые разноцветные дома пригорода, и даже отсюда было хорошо видно, как от их оконных стекол нет-нет да и отразится шаловливый солнечный луч. А над всем этим — застывшие в своем величии горы под пышным зеленым покровом, который, казалось, потеками сползал вниз и грозил накрыть собой улицы и дома. И между горами, кораблем и берегом от самой поверхности воды до самого неба — ничего, кроме воздуха, воздуха, который здесь, на море, и в горах обладает неповторимым качеством: через него можно видеть удивительно далеко. Только отсюда получаешь истинное представление о том, как выглядит Гонолулу.
Прямо перед собой на побережье Карен различила маленькую бухту, используемую для причала рыболовных судов. После нее будет парк Моана, потом — гавань для стоянки яхт. Вскоре должен будет показаться форт де Раси, а затем и Уайкики.
