Оксана Забужко - Музей заброшенных секретов
Теща, та больше переживала, когда узнала, что я Бухаловым — приемыш… У нее это так было, знаете, по-простому, по-сельски, — чтобы не сказали, что ее дочка за жида вышла… Нашли жида! Дочку тоже накрутила… Ну та испугалась, что меня из Киева куда-нибудь в провинцию засунут, от греха подальше, а она уже привыкла… к хорошей жизни… Хорошо, что тесть тогда не поддался на провокацию, вправил им мозги, обеим… и жене, и теще. После того как отец мне рассказал… Бухалов. Без этого, может, и не рассказал бы. А так — пришлось ему вмешиваться… выворачивать всю, тасскать, подоплеку… да…
Я думаю, это его и добило. В каком-то смысле, тасскать… Подорвало. То, что это никому было не нужно, — на что он жизнь положил. Что меня вырастил… Его служба. А я же уже капитаном был. Самым молодым в республиканском КГБ! Если по-государственному подходить, ему бы за это действительно Героя нужно было дать… Только никто уже это не ценил. Использовали старика — и выплюнули, забыли… А меня тогда хорошенько стукнуло… когда он мне рассказал…
Так из-за евреев и того… заварилось.
Эх, дорогая вы моя… Вы матушку свою спросите — она должна помнить, это же ее сотрудница была… Да, так. В одном музее работали… Еврейка, в Израиль подала на выезд. А я работу с ней проводил… Беседовал. Два месяца беседовал, и все напрасно… А вы как думали? Что их просто так выпускали?..
Хе-хе… Да там целый филиал наш, в Израиле…
У Высоцкого еще песня такая была, не помните? «А место Голды Меир мы прохлопали, а там на четверть — бывший наш народ…» Шутка? Ну, в каждой шутке, как говорят, есть доля шутки… частичка. Он ведь тоже с органами сотрудничал, Володя Высоцкий… Что, не знали?
А чего же вы хотели? Ясно, что не доверяли им… евреям… Были же случаи, что и ветераны — из ихних — подавали на выезд, даже Герои Советского Союза… Сколько скандалов было… Кто же знал, что все кончится… так скоро…
А! Клюнуло! Ну давай, давай, пошла, родимая… Оп-па!
Есть!..
Тьфу ты, снова — плотвичка… Хоть назад в воду отпускай…
Тут этот момент, знаете, азартный: когда клюнуло — а ты еще не знаешь, что!.. Самый ответственный такой момент… А я тогда молодой еще был, пороха, тасскать, не нюхал, — ну и вытянул с той теткой… целый… извините, еврейский кагал… С кем-то она посоветовалась — у них своя сеть взаимопомощи действовала четко! — ну и придумали, как ей отмазаться… соскочить, значит, с крючка. Они, видите, подумали, что я тоже из них, только скрытый — переписанный на русскую фамилию… когда борьба с космополитами была. А такие, скрытые, — их в штат редко брали, они чаще агентами были, старались… Будешь стараться, когда у тебя, например, мать еврейка, а отец — полицай! Шуцман, да… Всю жизнь из кожи вон лезть будешь. Простите, что? Ну не будем показывать пальцами, люди сейчас уважаемые, большие посты занимают… Неважно. Так вот, они тогда между собой решили, что и я, должно быть, из таких — скрыл, значит, пятна в биографии, с чистой анкетой в органы пролез… Думали, слабое место нашли, и по нему ударили — чтобы перевести, значит, стрелки… с той их бабы — на меня, самый лучший ход. Беспроигрышный.
Простите, что? А… Это, знаете, только так принято думать — будто КГБ было всемогущим, и невозможно было его обойти… На самом-то деле бардак в органах такой же был, как и везде… бюрократия, подсиживания… Мне же тоже нужно было за те два месяца, что вхолостую прошли, начальству объяснительную писать. А тут приходит на тебя такой пакет — жалоба от объекта разработки плюс анонимка — и всё, ты уже меченый! Подозрение посеяно: еврей, мол, еврею глаз не выклюет… еще и подмажут ему из какого-нибудь Сохнута, из их еврейской кассы… за то, что своих от КГБ отмазывает… Главное ведь что? Бросить тень, — а ты потом доказывай, что ты не верблюд! Что не вел двойную игру… Грамотно придумали, ну — просчитались немного… Никто же не знал, как было дело… Я же и сам тогда ничего еще не знал…
А я уже на юрфаке учился, заканчивал. Заочно… Капитана получил. Только-только жизнь наладилась…
Тяжело было, знаете… Всегда тяжело, когда тебе не доверяют. Радуются за твоей спиной, что ты споткнулся, потому что на твое место уже очередь намылилась… И дома — та же пустота, не на что опереться… Старик мой запил по-черному… Бухалов. По пьяни мне и рассказал, мама только плакала… Он после этого недолго и прожил. Тяжело очень умирал, с обидой… на весь мир… Цирроз печени — не шутка. Ника его уже не застала, она позже родилась… когда его уже не было…
Не дует вам, нет? Ногам не холодно?
Такой был период… Жить не хотелось, домой идти вечером не хотелось… Какой смысл, думаешь? Нажать на кнопку, и всё… Это же я тогда всего еще не знал… Но ударило сильно… И главное, понимаете, как на смех, — что да, выходит, все же еврей! Байстрюк. И мать мою родную, которая меня родила, так же, оказывается, подозревали в двойной игре… Просто… как проклятие какое-то… Эти мысли… Тьфу-тьфу, не дай боже…
Этот страх… Не за себя уже, не подумайте… он с той поры во мне где-то — сидит, сидит… В кишках засел. Слава богу, что Ника всего этого не знает… У нее своя жизнь… С чистой страницы, тасскать… Пусть…
Думаю, отец и сам всего не знал… Бухалов. Но это его подкосило. Добило, да… Что ему пришлось оправдываться… за меня. Аж до Москвы дойти, потому что тут, в Киеве, на него смотрели как на чокнутого… Никто не хотел брать на себя ответственность, все думали только о своей шкуре… ну и о том, как бы кусок чужой отхватить, если подвернется случай… Он тут был чужой. Для тех же органов, которым жизнь отдал… для которых и меня вырастил… Старый придурок, не имеющий уже никакого влияния. Ну и что, что персональный пенсионер? Если вся его служба, всё, считайте, чему он жизнь отдал, — все разлетелось, как… как пух — от одного сфабрикованного доноса… Как он кричал, выпивши… Матерился… Крысы! — кричал… Про бандеровцев мне однажды сказал, век этого не забуду — что он им завидует: как они стояли за свое! Тридцать лет не вспоминал, а тут вернулось… Я на него тогда по-новому посмотрел… Это же еще до путча было, до всех перемен…
Сложно все это, знаете… А вы хотите, чтоб — раз-два, и готово! Вот сейчас, наверное, слушаете и думаете — к чему это я всё, да? Я же вижу… Все спешат, всем не терпится… Архивы вам открой, документы все подай на блюдечке, гриф секретности сними до окончания пятидесятилетнего срока… Знаете, сколько я уже этих волн пережил? Вот и вы со своим фильмом туда же… А что из этого может выйти — подумали? Дети ведь остались, внуки… Им-то — за что это всё?..
Эх, Дарина Анатольевна… Я и сам бы рад… всего не знать. Порой, как подумаешь — вот, выжил… а для чего?..
Вот только Никушка… Доча моя. Ей я всегда буду нужен.
Что, замерзли? Ну, значит, нужно выпить еще… Говорил мой тесть — спасайтесь, трезвеем!.. Давайте-давайте… Ваше здоровье! Хух…
Это он мне семью спас… Тесть мой. А потом уже Никушка родилась. Если бы не он, кто знает, как бы оно обернулось… Пустота была такая… как черная дыра. Такой период… На работе мрак и дома — мрак… Выход? А какой здесь может быть выход? Раз в систему попал, тут уже, дорогие вы мои, дело такое — или вверх, или вниз! Третьего не дано… Такие правила. До тех пор у меня шло вверх, а когда вниз — это уже жизнь насмарку… это в тридцать-то лет! И дома никакого просвета, некуда идти… Моя дулась на меня… боялась, что в дыру какую-нибудь зашлют, дубленку она себе там не купит… такую, как в нашем распределителе, — она как раз записалась на них в очередь… Потом тесть из Афганистана тех дубленок целый контейнер пригнал, так те ей тоже не годились, потому что в таких уже все ходили — из ламы, с белыми хвостами, как сопли… Э, что там!.. Все бабы — дуры. Извините. Это я тогда так думал. В смысле — что все так живут. Других женщин я не знал. А декабристок только в кино показывали…
И вот тогда-то я с вашей мамой познакомился… Такое первый раз у меня было… в моей практике. Ну и в последний… После Сталина этот метод не практиковали, а тогда как раз пришло указание его возобновить — «жена за мужа»… Одной так и дали срок… жене, муж ее был осужден за антисоветскую агитацию, она к нему ездила… в лагерь… Ну это была работа пятого отделения, я таким не занимался! Но подготовить, тасскать, почву — ясно, к чему оно шло, инструкцию получил… Все такие методы сначала у нас на Украине опробовались, а потом уже распространялись на другие республики… на весь Союз… Ясно, что незаконно, а что делать? Указание спущено — исполняй! Такая работа…
Бывало время, что мне это помогало. Мобилизоваться… Пока молодой был. Не расползтись, не пойти юзом… враздрай… Не думать… Может, в армии даже лучше было бы… Ну да что там… Хорошо, что так все вышло… Я не жалею, моя совесть чиста…
Коньячку не хотите? Хороший коньяк, закарпатский… Для давления хорошо… чтобы гипертонии не было…
Хух!..
