Сол Беллоу - Приключения Оги Марча
- Как же вышло, что такой образованный человек, как вы, стал корабельным плотником? - задал я вопрос, давно меня мучивший. _
Выяснилось, что вообще-то он биолог или биохимик, или психобиофизик - последнее импонировало ему более других. Его выгнали из шести университетов за странные идеи, отказав в рассмотрении результатов его экспериментов. С таким научным багажом глупо было бы идти в пехоту. Он записался в моряки, и это его пятый выход в море. В плавании он продолжает свою научную работу.
Почему судьба вечно сталкивает меня с теоретиками?
Он просветил меня и насчет последних своих изысканий, начав с краткого жизнеописания.
- Вам наверняка известна эта детская переменчивость в выборе будущей профессии. Например, лет в двенадцать я здорово бегал на коньках и вполне мог выбиться в чемпионы, но потерял интерес к конькам, увлекся собиранием марок. Разочаровался и в этом. Заделался социалистом. Но ненадолго. Стал играть на фаготе и бросил. Так я перебрал множество занятий, и ни одно мне не подходило. Потом, уже в колледже, меня охватило властное желание быть кардиналом времен Возрождения. Вот существование, которое бы меня устроило! Коварный и проницательный, полный жизни и энергии. Да, только держись! Я бы заключил мать в монастырь, а отца держал на хлебе и воде. Я бы покровительствовал Микеланджело, делая ему заказы, и он и думать забыл бы о Фарнезе и Строцци! Сильный и непредсказуемый. Безудержный, бесстыдный, счастливый, как сам Господь! Да, но как применить свои идеи к реальности? Ведь каждому охота, чтобы его любили.
И где начало, истоки процесса? Вернемся в детство, к тому времени, когда я ребенком стоял в городском бассейне. Тысяча голых сорванцов, орущих, дерущихся, пихающихся руками и ногами. Сторожа-спасатели свистят в свистки, толкают тебя туда-сюда, дежурные копы тычут в спину, обзывают сопляком. Ты дрожащий мышонок с синими губами, замерзший, запуганный. Яйца съежились. Худенький, несчастный. Толпа всей своей массой давит тебя, ты перед ней ничто, песчинка, бессмысленное междометие, имя как всхлип на пути в пропасть, в бездну вечности. Твоя судьба быть ничтожнейшим из ничтожеств. Смерть! Но нет, должно же быть и отличие. Душа вопиет против безликости. И начинаются гиперболы: ты говоришь себе, что предназначен удивить мир. Именно ты, Хайме Бейстшоу. Stupor mundi[208]. Мужайся, мальчик. Ты призван и избран. Начинай искать для себя роль, и будешь прославлен в веках, до самого конца времен, пока еще летят и падают на пол листки календаря. Разумеется, это мечты невротика, если позволено мне прибегнуть к профессиональному жаргону. Но коли ты не невротик, изволь приспосабливаться к реальной действительности. А реальная действительность такова, какой я ее описал. Миллиарды душ кипят возмущением, приговоренные к незначительности. А реальная действительность - это еще и надежды, у каждого свои, плод людского воображения. Надежды, это неистребимое зло из ящика Пандоры. Уверенность в особом предназначении, в судьбе, за которую стоит пострадать. Иными словами, стремление преобразиться в плавильне, где куются избранные. Но кто попадает в такую плавильню? Неизвестно.
Я делал все возможное, чтобы стать кардиналом времен Возрождения в современных условиях.
После всех моих усилий соответствовать славным параметрам я ощутил усталость, безнадежность и скуку. Невероятную скуку. Я видел, что и окружающие переживают нечто сходное, хотя и отрицают это. И в конце концов решил сделать скуку, так сказать, своей постоянной темой. Решил изучать ее. Стать специалистом мирового уровня по данной теме. Знаете, Марч, это был знаменательный день, поистине поворотный в судьбах человечества. Какое поле для исследований! Какая целина! Гигантская, достойная Прометея задача! Я трепетал перед ней и чувствовал подъем. Я не спал ночами, потому что ночью меня посещали идеи и я фиксировал их, исписывая тома. Странно, что никто прежде не систематизировал столь благодатный материал. О, меланхолики писали много, но скуки новейшего времени никто не касался.
Я проработал множество литературы - художественной и философской. Первые выводы были очевидны. Бессмысленные условия - вот что порождает скуку. У вас полно недостатков, вы не такой, каким следует быть? Скука - это убеждение, что вам не дано перемениться! Вас начинает тревожить эта ваша неизменность, закоснелость характера; вы невольно и тайно сравниваете себя с другими, и сравнение не в вашу пользу, а это угнетает. С точки зрения социальной в скуке выражается власть общества над индивидом. Чем сильнее общество и его власть, тем настоятельнее требует оно выполнения вашей общественной функции, тем больше порабощает за счет вашей значимости. В понедельник можно сослаться на работу. Но вот наступает воскресенье - и чем оправдаетесь вы теперь? Ужасное, безобразное воскресенье, враг человека и всего человеческого! В воскресенье вы такой, какой есть, вы - свободны. Свободны для чего? Для того чтобы покопаться в душе и чувствах к жене, детям, друзьям и своему прошлому. И рабский дух порабощенного человека рыдает в немой и горькой скуке, страдает и мучается, из чего следует, что скука способна порождать внезапное прекращение обычного и привычного функционирования, хотя и само это функционирование тоже может казаться нестерпимо скучным. Это вопль неиспользованных, нереализованных способностей, невозможность внести свою лепту в какой бы то ни было значимый план или замысел, отдать себя великой цели или мощному влиянию. Ты покоряешься, но неохотно, ведь никто и не умеет потребовать от тебя покорности. Недостижимость гармонии - вот что лежит за скукой. И при этом видение бесконечных перспектив.
Разве не про меня он говорит? Я онемел от изумления. Я следил, как, подобно альпинисту, карабкается он по кручам к высотам человеческого сознания, крепкий, упорный, как поблескивают за стеклами очков уверенные и спокойные голубые глаза.
- Мне хотелось подойти к вопросу, используя инструментарий науки, - продолжал он. - И первой моей целью стало изучение физиологии скуки. Я проштудировал материал об экспериментах Якобсона и других исследователей, изучавших мышечную усталость, и это привело меня уже в область биохимии. Одновременно, должен признаться, в рекордные сроки я завершил и свою магистерскую диссертацию по химии клетки. Чтобы сохранять в искусственных условиях срезы тканей лабораторных крыс, я использовал технологию Гаррисона, усовершенствованную Каррелом. После чего резонно было заняться исследованиями фон Веттштайна, Лео Лёба и так далее. Почему простейшие клетки стремятся к бессмертию, в то время как более сложные организмы одолевает скука? В клетках главенствует упорное желание сохранить себя и свою сущность…
Далее последовали пространные рассуждения, пересказать которые я не рискну ввиду полной моей неосведомленности в области физической химии. Скажу лишь, что упоминались там такие слова, как «кинезис» и «энзимы». Но результат его исследований я понял: изучая возбудимость протоплазмы, он проник в тайну происхождения жизни.
- Вы вряд ли поверите дальнейшему. Другие тоже усомнились.
- Неужели вы хотите сказать, будто создали живую клетку?
- Без ложной скромности заявляю: да, это именно так. А шесть университетов указали мне на дверь за то, что я претендую на такое открытие.
- Но это же потрясающе! Вы уверены в своей правоте?
- Я человек серьезный, - напыщенно произнес он. - Вся моя жизнь это подтверждает. И я никогда не рискнул бы прослыть сумасшедшим, делая ни на чем не основанные заявления. Результат был мною получен, и получен многократно-и это была протоплазма.
- Совершить подобное мог гений.
Он не замахал руками, открещиваясь.
Пусть лучше он окажется гением. Потому что если это не так - значит, я плыву в одной лодке с маньяком.
- Ну, в этом я сомневаюсь, - сказал он. - Я все-таки не Господь Бог.
- Но разве они не убедились в вашем открытии?
- Не захотели. Я так и не добился демонстрации. Да и первые мои клетки были несовершенны, не обладали двумя основополагающими способностями - восстановительной и репродуктивной. Они были стерильны и нестойки. Но за последние два года я поднаторел в эмбриологии и углубленно изучал биологические ресурсы, что помогло мне сделать новые открытия.
Ему пришлось отхлебнуть из фляжки с водой - видно, горло пересохло от беспрерывного говорения. Большеголовый, широкогрудый, он был сдержан и величав, как египетский саркофаг, формой своей повторяющий заключенную внутри его мумию. Но несомненное сходство с лошадью тоже присутствовало.
- Но все же вы не объяснили, почему человек ваших способностей плотничает на корабле.
- Здесь я могу продолжать свои эксперименты.
- Вы хотите сказать, что образцы полученной протоплазмы плавали на «Макманусе»?
