Вадим Белоцерковский - ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ И ОБРАТНО
Коснусь коротко вопроса о самостоятельности польских рабочих и причин несамостоятельности и пассивности советских рабочих. Польские рабочие действовали на самом деле самостоятельно, и в то же время без помощи других слоев общества (кроме правящих), и в первую голову интеллигенции, у них бы ничего не вышло. Как не вышло в 70-м году, когда рабочие не были поддержаны обществом и интеллигенцией. Для такой революционной по существу деятельности, какую проводила «Солидарность», была необходима аккумуляция энергии всего общества. Дело тут, думаю, далеко не в одних только советах и советниках. Важнее сам факт, что к объединившимся рабочим с предложением помощи приходят профессора и крестьяне, священники и артисты, что комитеты «Солидарности» образуются не только на заводах, но и в Академии наук и даже в милиции! Одно слово — солидарность!
Создание «общества социалистического самоуправления» не рассматривалось активистами «Солидарности» как нечто переходное и временное. (Как то пытаются утверждать некоторые наши либералы!) Двадцатого октября 1981 года Лех Валенса сделал в Париже нашумевшее заявление, что «и французские рабочие жили бы лучше, если бы владели и управляли своими предприятиями».
Главный представитель «Солидарности» за рубежом (уже после разгрома профобъединения) Ежи Милевский в интервью, данном мне для радио, четко высказался: ««Солидарность» боролась за самоуправление не из тактических соображений. Мы не смотрели на самоуправление как на что-то временное и переходное».
Так же относилась к реформам «Солидарности» и значительная часть остального польского общества. Глава польских католиков кардинал Вышинский говорил в своих «Свентокшеских проповедях»:
«Боюсь, чтобы не возродился у нас дух капитализма, чтобы демократическое устройство не управлялось капиталистическим образом, ибо тогда человек был бы низведен до положения робота и оценивался лишь с точки зрения его производственных способностей».[63]
Не правда ли, невероятно для российского догматического сознания, что такое говорит глава польской церкви?
Папа Иоанн Павел Второй (Кароль Войтыла) напишет в 1982 году в энциклике «Занимаясь трудом»:
«Человек труда — это не просто орудие производства, но и личность, имеющая в ходе всего производственного процесса приоритет перед вложенным в дело капиталом. Самим актом своего труда человек становится господином на своем рабочем месте, хозяином трудового процесса, хозяином продуктов своего труда и их распределения».
Как видим, та же программа «Солидарности». Но мало этого — в 1988 году Папа предупредит общественность в странах соцлагеря:
«Капитализм не должен служить образцом для стран Восточной Европы после падения там коммунистических режимов».
О том, насколько тесно связано в Польше мнение «костела», как говорят поляки, с мнением значительной части польской общественности, говорить, думается, нет смысла.
Меня, к слову, соотечественники иногда спрашивают: «Может быть, Папа Римский был скрытым коммунистом?!». На что я отвечаю, что в том-то и дело, что он никогда не был коммунистом! И потому не кидается в противоположную крайность, чтобы затоптать поглубже свое красное прошлое, не боится говорить то, что ему представляется логичным.
А вот как оценивали борьбу «Солидарности» за социалистическое самоуправление вне Польши.
Джером Корабель, социолог, профессор Гарвардского университета (США):
«Вопреки обвинениям газеты «Правда» и надеждам «Уолл-стрит Джорнал», «Солидарность» глубоко предана стародавним идеалам социализма. И ее программа, если она будет претворена в жизнь, даст рабочему классу такие права, какими он не обладал прежде не только в социалистических, но и в капиталистических странах».[64]
Збигнев Бжезинский, социолог, в прошлом — советник президента Картера:
«Основной вопрос современности заключается в том, ожидает ли человечество будущее в соответствии с моделью тоталитарного государства, описанного Орвелом, или же мир будет развиваться в направлении плюрализма, основанного на принципах самоуправления. «Солидарность» — это не только лозунг, не только один из героических периодов польской истории, но и доказательство того, что подлинные стремления современного человека направлены на построение комплексного общества, базирующегося на самоуправлении».(Вашингтон пост.3.08.1982)
«Комплексный» здесь — аналог «синтезного»!
И подобных оценок было очень много. Такая вот мощная энергетическая волна исходила от борьбы польского «инженерно-рабочего класса», аж через океан перехлестывала! Идеи «Солидарности», будучи близки природе человека, захватывали людей самого разного социального положения.
И еще одна яркая и важная оценка:
«Разумеется, нам глубоко чужда такая трактовка самоуправления, которая тянет к анархо-синдикализму, к раздроблению общества на независимые друг от друга, конкурирующие между собой корпорации, к демократии без дисциплины, к пониманию прав без обязанностей».
Это мнение духовного отца нынешних правителей России — Юрия Андропова![65] Именно «демократии без дисциплины» противопоставили теперь бывшие сослуживцы Андропова свою «управляемую демократию». То есть авторитаризм, прикрытый управляемыми выборами, управляемыми судами и СМИ.
В октябре 1981 года в Гданьске состоялся первый съезд «Солидарности», посвященный утверждению проекта закона об органах самоуправления для его последующей передачи в Сейм. Без преувеличения можно сказать, что весь мир наблюдал за ходом этого съезда.
Особого внимания съезд удостоили обитатели Кремля: на рейде Гданьска появилась эскадра советских ВМФ во главе с авианосцем «Киев»! Так боялись советские коммунисты, что где-то может осуществиться лозунг Октябрьской революции: «Фабрики — рабочим, власть — Советам». (Советы в данном случае — Координационные комитеты «Солидарности» и Палата самоуправления в Сейме.)
Съезд как сугубо деловой и демократический проходил в две сессии с недельным перерывом между ними, чтобы делегаты могли лучше продумать свою позицию и провести консультации с избирателями. В перерыве Лех Валенса, человек по характеру весьма авторитарный, по собственной инициативе вступил в переговоры с руководителями Сейма по проекту закона о самоуправлении и пришел с ними к компромиссному решению: Сейм согласился принять в закон примерно 70% пунктов из проекта «Солидарности». В связи с этим на второй сессии съезда разразилась буря: делегаты были возмущены самоуправством Валенсы. На голосование был вынесен вопрос об отстранении его с поста председателя Центрального координационного комитета. Ничтожным перевесом голосов он был оставлен на этом посту, но схлопотал строгий выговор с предупреждением. Одобрен был в конце концов и компромисс с Сеймом.
Партийное руководство страны отчаянно сопротивлялось легализации этого компромисса, однако в ноябре в атмосфере нараставшего давления со стороны всего общества Сейм утвердил закон о самоуправлении и постановил ввести его силу с 1 января 1982 года.
Кремль, как и руководство польской компартии, такая перспектива, естественно, не устраивала, и началась концентрация советских войск на польской границе. В результате польским коммунистам удалось склонить высшее польское офицерство к введению военного положения и разгрому «Солидарности» для предотвращения советского вторжения.
Ранним утром 13 декабря подготовленное в глубокой тайне военное положение было введено. Подавляющее большинство активистов «Солидарности» были «интернированы», попросту брошены в тюрьмы, кое-кому удалось уйти в подполье или бежать из страны, Лех Валенса был взят под домашний арест.
Советские и польские коммунисты спешили с разгромом «Солидарности» не случайно. После 1 января 1982 года им пришлось бы уже отбирать заводы и фабрики у рабочих, что было бы слишком большим на весь мир скандалом.
Итак, мои надежды снова рухнули. Помню, когда я услышал сообщение о введении в Польше военного положения, у меня потемнело в глазах и захотелось исторгнуть жизнь из себя. В глубине сознания быстро было просчитано, чем все это обернется для России и для меня соответственно. Для России это обернулось реформами Ельцина — Гайдара — Чубайса, строительством ублюдочного номенклатурного капитализма, «управляемой демократией» Путина, преступными чеченскими войнами, вырождением и вымиранием страны и народа.
Предвижу вопрос, почему поляки после освобождения из-под ига Москвы в эпоху Горбачева не вернулись к реформам «Солидарности»? Да потому, что народу, а «Солидарность» 1980—1981 годов была плодом народного движения, трудно за короткий срок накопить энергию для нового революционного подъема. Люди в Польше, как и в Чехословакии, потеряли надежду на возможность каких-либо перемен под гнетом Советского Союза, никто не думал, что удавка Москвы так скоро может лопнуть, и к моменту, когда она неожиданно разорвалась, в стране не существовало какого-либо организованного объединения сторонников «социалистического самоуправления». И при этом нужно было быстро избавляться от существовавшего строя, что проще всего было сделать путем приватизации и акционирования. Что и в Польше удовлетворяло значительную часть номенклатурных коммунистов и красных директоров. Как и в Чехословакии сыграл свою роль страх перед Россией. Хотелось поскорее слиться с Европой, уйти под ее защиту и ради этого ничем не отличаться от Европы. В этой спешке не приняли во внимание предупреждения своего же Папы – Кароля Войтылы о том, что «Капитализм не должен служить образцом для стран Восточной Европы после падения там коммунистических режимов.»
