Вадим Белоцерковский - ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ И ОБРАТНО
Для меня дни и месяцы борьбы польских рабочих были временем великой радости и счастливых потрясений. С самого начала я немедленно связался с польской редакцией «Свободной Европы» и с польской эмиграцией и стал насыщать свои передачи новостями из Польши. У меня к тому времени осталась программа «Рабочее движение», и под напором событий мне удалось даже добиться двух получасовых передач этой программы в неделю вместо одной.
Польские рабочие хоронили «теорию» российских «либеральных» диссидентов об «уходе рабочего класса с корабля истории». На станции и в эмиграции на меня стали смотреть с некоторым страхом, как на черта. Большинство эмигрантов до того насмехались над моими взглядами на инженерно-рабочий класс и его возможную роль, и вдруг — я оказывался прав!
Омрачалась моя радость лишь тревогой, не вмешается ли опять кремлевская нечисть?
Точно так же, как и я, воспринимали польские события большинство политэмигрантов из Чехословакии, Венгрии и других восточноевропейских стран. В нашей же эмиграции, как среди ее национал-патриотического большинства, так и среди немногочисленных «либералов», жило опасение: вдруг дело опять пойдет к «социализму с человеческим лицом», как в Чехословакии! В 68-м наши эмигранты, как я уже рассказывал, достаточно страху натерпелись, что пражские реформы могут оказаться успешными.
Национал-патриоты к тому же подозревали «Солидарность» в антирусских настроениях, в стремлении вырваться из «великой империи», а «либералы» — морщили нос по поводу того, что движение возглавляли рабочие. Нашим «патриотам» не нравилось и то, что борьбу «Солидарности» поддерживала католическая церковь, которую они считали (и считают) врагом России номер два, после «мирового еврейства».
А польские рабочие тем временем шли к победе. Все новые круги польского общества включались в поддержку их борьбы, крестьяне подвозили к бастующим заводам продовольствие, видные польские интеллектуалы-диссиденты помогали им в качестве экспертов. (Не претендуя при этом на роль лидеров! что тоже очень примечательно и поучительно для российских интеллектуалов.)
Власти извивались, пытались действовать и кнутом угроз и пряниками обещаний, создали даже антисемитское «Патриотическое общество Грюнвальд», которое провозгласило лозунг ««Солидарность» должна быть польской!». Это в то время, когда среди активистов профобъединения было, как шутили поляки, «всего лишь пол-еврея» — знаменитый диссидент Адам Михник, у которого к библейскому народу принадлежал кто-то из родителей. Напомню, что после поражения первой польской «револьты» в 1956 году и поворота правительства бывшего реформатора Гомулки к антисемитской пропаганде и погромам подавляющее большинство польских евреев покинули страну.
В конце августа 80-го «Солидарность» победила: добилась легализации и обещания от властей выполнить ее экономические требования. Но экономическое положение страны и народа, естественно, не улучшалось. «Солидарность» в качестве профобъединения не в состоянии была добиться успеха: пирог валового продукта польской экономики был настолько тощим, что передел его в пользу рабочих и служащих не мог дать ощутимого результата.
И весной 1981 года случилось новое чудо — началась «вторая революция», как назвали это поляки: «Солидарность» повела борьбу за радикальное изменение социально-экономической системы, за создание «общества социалистического самоуправления», как определили свою цель активисты «Солидарности». Наши эмигранты не зря беспокоились! А для меня этот поворот означал возрождение надежды на торжество моих идей.
Все, что касается этой «второй революции» «Солидарности», до сих пор очень плохо известно в России, так как информация о ней тщательно скрывалась советскими коммунистами и умалчивается нынешними российскими антикоммунистами-либералами, да и коммунистами из КПРФ также. Ни тем, ни другим, ни третьим такая информация на дух не нужна! Поэтому я подробнее остановлюсь на содержании второго этапа борьбы «Солидарности».
В начале 81-го по инициативе работников Гданьской судоверфи было создано специальное объединение для разработки программы и плана введения трудового самоуправления на предприятиях страны, получившее наименование «Сеть ведущих предприятий», или просто «Сеть». В нее вошли представители 17 крупнейших предприятий и 18-м членом — группа польских ученых из отделения «Солидарности» Академии наук Польши. (На существование такого отделения тоже обратим внимание!)
К началу лета на заседаниях «Сети» был разработан проект соответствующих реформ, и 7 июля он был вынесен на Всепольское совещание активистов «Солидарности», которое проходило также на Гданьских судоверфях, флагмане профобъединения. Проект был одобрен совещанием, и началась борьба за реализацию этих реформ.
Вот их основные контуры, как они изложены в главных программных документах «Солидарности»: «Проекте закона об органах самоуправления», «Направлении деятельности» и «10 условиях возрождения самоуправления трудящихся».
В большинстве отраслей народного хозяйства трудовые коллективы предприятий и учреждений должны были получить право управлять ими с помощью органов самоуправления, распоряжаться имуществом и распределением прибылей. Органы самоуправления должны были состоять из представительных и исполнительных «ветвей». Члены исполнительных органов (администрации) могли избираться коллективами или наниматься ими по конкурсу.
Самоуправляющиеся предприятия должны быть независимы от государства, которое не должно им мешать ни богатеть, ни разоряться.
В Госсекторе (по первой прикидке) должны оставаться предприятия энергетики (включая угледобычу), транспорта (главным образом железнодорожного), военной, фармацевтической и винно-водочной промышленности.
Экономика должна функционировать на принципах свободного рынка и свободы для всех видов собственности.
Однако самоуправляющиеся компании должны действовать без каких-либо акций, чтобы вновь не оказаться в положении эксплуатируемых.
Средства для создания новых предприятий и новых рабочих мест должно выделять главным образом государство. Созданные таким образом предприятия должны переходить в управление и распоряжение новых трудовых коллективов. (Слово «владение» не употреблялось, чтобы не дразнить «красных гусей» в Варшаве и особенно в Москве.)
Финансировать создание новых предприятий государство должно исходя из конъюнктуры рынка и интересов всего общества.
(Авторы программы в последних трех пунктах подходили вплотную к ключевому положению моего представления о синтезном социализме и к практике кооперативных федераций типа «Мондрагона».)
Исполнительная государственная власть в целях повышения ее эффективности и борьбы с бюрократизацией и коррупцией должна контролироваться двухпалатным парламентом (Сеймом), одна из палат которого должна формироваться из представителей органов рабочего самоуправления, а также представителей частного сектора и объединений крестьян-фермеров. Такая «Палата самоуправления» должна контролировать экономическую деятельность исполнительной власти, в том числе и финансирование строительства новых предприятий.
Учреждения такой палаты предполагалось добиваться после укоренения самоуправления в народном хозяйстве.
Ясно, что эта палата, комплектуемая из представителей самоуправляющихся коллективов, должна была стать беспартийной по своей сути!
Как видим, программа «Солидарности» четко была направлена на синтез определенных принципов социализма и капитализма и была в этом отношении более продвинутой, нежели программа Пражской весны. Причина этого понятна: за прошедшее время на Западе широко развернулась деятельность размножившихся компаний и корпораций, принадлежащих работникам, и их ассоциаций.
И все же важнейший пункт — механизм расширения производства — в программе «Солидарности» несколько отставал от уже сложившейся практики расширения кооперативных ассоциаций на Западе. У них расширение производства, как мы уже знаем, финансируют сами работающие кооперативные компании, делая вклады в региональные кооперативные инвестиционные фонды, которые финансируются и государством (по статье борьбы с безработицей). Но контролируют инвестиционные фонды только представители их пайщиков — компаний, принадлежащих работникам. Такой механизм обеспечивает большую эффективность и гибкость расширения производства и большую защищенность от бюрократизации и коррупции. Но авторы программы «Солидарности» не спешили делать этого уточнения, очевидно, не желая опять же слишком пугать свои и московские власти.
Коснусь коротко вопроса о самостоятельности польских рабочих и причин несамостоятельности и пассивности советских рабочих. Польские рабочие действовали на самом деле самостоятельно, и в то же время без помощи других слоев общества (кроме правящих), и в первую голову интеллигенции, у них бы ничего не вышло. Как не вышло в 70-м году, когда рабочие не были поддержаны обществом и интеллигенцией. Для такой революционной по существу деятельности, какую проводила «Солидарность», была необходима аккумуляция энергии всего общества. Дело тут, думаю, далеко не в одних только советах и советниках. Важнее сам факт, что к объединившимся рабочим с предложением помощи приходят профессора и крестьяне, священники и артисты, что комитеты «Солидарности» образуются не только на заводах, но и в Академии наук и даже в милиции! Одно слово — солидарность!
