Джон Фаулз - Куколка

О: Да, сэр. Во всяком случае, справились у моего конюха Иезекиля, как им выехать из города.

В: В тот день больше вы об них не слышали?

О: Лишь от тех, кто их встретил, едучи на праздник. Гости спрашивали, что привело их сюда, не у меня ль квартировали.

В: Просто из любопытства?

О: Да, сэр.

В: Но в тот день больше никаких вестей об них?

О: Ни словечка, сэр. Лишь через неделю пронесся слух об цветочнике.

В: Об ком?

О: Этак прозвали бедолагу Дика, поскольку других примет не имелось. Но прежде позвольте об кобыле, сэр. Поперву я не смекнул, об чем речь. Было сие за полдень второго мая. Давний мой знакомец, некто Барнкотт из Фремингтона, приехавший по своей надобности, рассказал о беспризорной лошади, что встретилась ему на дороге. Скотина в руки не давалась, а время поджимало, так что он плюнул и поехал себе дальше.

В: Что за лошадь?

О: Старая доходяга, сэр. Ни сбруи на ней, ни уздечки, ни седла. Об том Барнкотт мимоходом помянул, полагая, что лошадь удрала с выпаса. Дело привычное, поскольку в наших-то лошадках сильна примесь диких коней, а те кочуют, что твои цыгане.

В: То была вьючная лошадь?

О: Об том я уж после смекнул, сэр. Пока Дик не нашелся, и мысли не возникло.

В: Как вы узнали об находке?

О: От прохожего, что шел в Даккум и видел мертвое тело на плетне.

В: Далеко ль отсюда Даккум?

О: Добрая лига, сэр.

В: Как и где обнаружили труп?

О: Пастушок его нашел. В чащобе, что зовут у нас Ущельем. Торфяники, непроходимые места. Кое-где овраги — куда твоей пропасти. В той чаще скоко хошь виси — не найдут. Да вот Господь иначе распорядился. Там хорям раздолье, но никак не смертному человеку.

В: Неподалеку и лошадь видели?

О: В миле, на дороге.

В: Что за байка об цветах?

О: Все правда, сэр. Так и на дознанье было сказано. А я слышал от того, кто разрезал петлю и доставил мертвеца к опознанью, где бедолагу привязали к столбу, а уж потом зарыли возле Даккумского Креста. Изо рта покойника торчал букетик фиалок, с корнем вырванных, но во всем цвету. Многие сочли сие колдовством. Однако те, кто ученей, говорят, мол, цветы произросли из праха, в каковой все мы обратимся. Мой рассказчик ничего чуднее не видел: этакая красота на почерневшем лице.

В: Вы не догадывались, кто сей мертвец?

О: Нет, сэр. Даже после приезда следователя не смекнул. Сами посудите — целая неделя прошла. И Даккум в другом приходе. Гостей-то было пятеро, поди сообрази, что один из них скверно кончил, и никто не всполошился об остальных.

В: Что дале?

О: А потом, сэр, неподалеку от дороги, где начинается Ущелье и видели старую кобылу, нашли окованный медью сундучок. Вот тогда-то мне стукнуло, и я скоренько поделился своими мыслями с нашим мэром мистером Таккером, с кем приятельствую. Затем я, мистер Таккер, аптекарь мистер Экланд — он городской писец и кое-что смыслит в законах — и Дигори Скиннер, наш жезлоносец и констебль, сколотили posse comitatus{21}, чтоб во всем разобраться и куда следует доложить.

В: Когда сие было?

О: В первую неделю июня, сэр. Мы поехали туда, где был найден сундучок, и я тотчас признал в нем имущество молодого джентльмена мистера Бартоломью. В утро отъезда конюх Иезекиль помогал увязывать ихний багаж и сейчас подтвердил мое мненье. Потом я взглянул на лошадь, кою к тому времени уже взнуздали и поставили на соседней ферме. Она тоже показалась знакомой, сэр. Сел я и крепко призадумался, а затем поспрошал об цветочнике. Человек, видевший мертвеца, поведал, что тот был светловолос и голубоглаз. Тут уж сомнений не осталось, и мистер Экланд все как есть отписал дознавателю в Барнстапл.

В: Своего коронера у вас нет?

О: По уставу положен, сэр. Но место вакантно. Пустует. Так что призвали из Барнстапла.

В: Доктора Петтигрю?

О: Его, сэр.

В: Сундучок был спрятан?

О: Забросили в росточь, густо обросшую кустарником, шагах в четырехстах от дороги. Но тот, кто нашел, сквозь листву заметил сверканье меди.

В: Что такое «росточь»?

О: Водороина, сэр. Овражек.

В: Труп тоже был найден неподалеку, верно?

О: Так точно.

В: Сундук был пуст?

О: Как ваш стакан, сэр. Правда, ходит одна небылица, Доркас вам расскажет. Мол, прежде сундук ломился от золота. Но она видела его открытым — все враки.

В: Мы ее спросим. Был ли у путников иной багаж?

О: Был, сэр. Большой кожаный баул и еще всякое. Но боле ничегошеньки не нашли.

В: Хорошо ль смотрели?

О: Десять человек искали, сэр. Да еще констебли. Шибко опасались найти еще мертвецов — ну как всех подстерегли да порешили? Кое-кто полагает, так оно и случилось, да только неведомо, где искать.

В: Тогда почему ж Дика не спрятали?

О: Не ведаю, сэр. Все загадка. Одни говорят, он всех умертвил, трупы закопал, а потом в отчаянье и на себя руки наложил. Другие считают, он был в сговоре с убивцами, но раскаялся, и ему заткнули рот — представили дело самоубивством, но шибко торопились и тело не спрятали.

В: В ваших краях пошаливают?

О: Благодаренье Богу, лет двадцать ни об чем этаком не слыхивали.

В: В таком разе ваша вторая версия не выглядит убедительной, мистер Паддикоум.

О: Мне тоже сумнительно, сэр. Я лишь повторяю, что люди говорят. Одно определенно: злодеянье свершилось там, где нашли кобылу и сундук. И я скажу вам почему, сэр. Проедь они еще чуток — и уже Даккум. Майский день, на улицах людно, их бы приметили.

В: Однако никто их не видел?

О: Ни един человек. Они не проезжали.

В: Другие дороги там есть?

О: Не для благоразумного путника с тяжелой поклажей. Да они и не знали тех дорог, ведь не местные. Пусть даже знали, иные пути не с руки, коль взаправду направляешься в Бидефорд.

В: Там об них справлялись?

О: Да, сэр. Но след уж остыл. Людный город, полно приезжих. Сыщики доктора Петтигрю вернулись несолоно хлебавши. На повторном следствии об том говорилось.

В: В ту ночь, что они провели под вашим кровом, не было ли какой свары, гневных слов?

О: Ничего, сэр.

В: Кроме мистера Бекфорда, их кто-нибудь посещал? Посыльный, незнакомец?

О: Никто, сэр.

В: Не опишете ль наружность мистера Брауна?

О: Да что ж, сэр… лицом свиреп, повадкой мягок.

В: Что, свиреп?

О: Скорее суров. Навроде ученого лекаря.

В: Как-то не вяжется с его занятьем. Ведь он, вы сказывали, купец?

О: Не могу знать, сэр. Лондон мне неведом. Там большие люди, нам не чета.

В: Но толст он иль худ? Какого росту?

О: Да все эдак средне, сэр. Но осанист.

В: Каких лет?

О: Пожалуй, около пятидесяти. Может, чуть больше.

В: Имеете что добавить к допросу?

О: Сейчас ничто на ум нейдет, сэр. Уверьтесь, важного не пропустил.

В: Хорошо, мистер Паддикоум, благодарю вас. Об следствии моем ни слова, как я предупредил.

О: Так я ж поклялся, сэр. Истинной церковью и королем. Слово мое олово. Я не сектант какой, не еретик. Хоть кого спросите.

Историческая хроника, 1736

Май

Суббота, мая 1-го дня

Общее собрание «Благотворительной корпорации»{23} распорядилось в пользу самого решительного преследования ее бывших директоров.

От лица Его Королевского Высочества принца Уэльского лорд Балтимор устроил обед для лорд-мэра и совета олдерменов Лондона на площади Гросвенор; приглашение на обед последовало в ответ на поздравления лорд-мэра и членов Совета, кои Его Королевское Высочество приняли с присущими Им одним знаками снисхождения и великодушия. Среди прочих любезностей он выразил свое сожаление, что принцесса не так хорошо говорит по-английски, чтобы на этом языке ответить на их поздравления, но что он будет отвечать за нее, а она вскоре непременно выучит язык, после чего поинтересовался у сэра Джона Бернарда, понимает ли тот по-французски и может ли поговорить с Ее Королевским Высочеством на этом языке. Изящно извинившись, сэр Джон обратился к олдермену Годсехоллу, который при содействии олдермена Лекесне в краткой и приятственной речи поздравил принцессу, снискав ее милостивый ответ.