Сильви Тестю - Небо тебе поможет
— Что с тобой? Ты, часом, не обделался?
Именно это спрашивал наш дядя, когда мы так же таращились на него. Да. Именно. Мой пес описался. Мне следовало бы запереть его в курятнике, этого пса. Чтобы он научился защищаться. Так же, как мой дядя запирал в своем курятнике меня, десятилетнюю, и двух моих сестер. Наш дядя хотел научить нас защищаться. Мы заранее всего боялись. Мой дядя всегда был удручен тем, что нас мог напугать первый встречный. Я отказывалась признать, что меня можно съесть, даже не приготовив.
Мой дядя бросал мне вызов.
— Мои куры могут сожрать вас всех троих. И у них не будет несварения! Не понадобится особых усилий, чтобы слопать таких хлюпиков!
Он потешался над нами.
— Это я проглочу твоих курочек, а не они меня! — кричала я своему дядюшке, он вывел меня из себя.
Я бы их проглотила, даже если бы мой желудок потом разорвался. Я была в этом уверена. Мои сестренки немного успокоились. Я не уступала. Дядя запер нас в курятнике со своими пятнадцатью наседками. Сестрам было страшно.
— Сильви… Сильви… Сильви…
Старшая сестренка повторяла мое имя множество раз, чтобы я что-нибудь предприняла. Бесстрашные и любопытные курицы приближались. По всей видимости, мы не внушали им никаких опасений, и они не боялись подойти. Некоторые из этих нахалок даже клюнули мою младшую сестру в икры.
Я защищалась. Отбивалась ногами. Перья летели во все стороны. В курятнике раздавалось паническое кудахтанье. Я была непреклонна. Я защищалась! Урок самозащиты, который преподал мне мой дядя, усвоен. Больше ни одна курица не посмела клюнуть ногу моей сестры. Куры не были съедены сырыми, но они больше не бегали по двору.
У моего дяди больше не было кур, но он гордился мной.
Вот что нужно было моему псу. Стажировка у моего дядюшки.
Я махала саблей над головой. Пес мне не мешал. Он не повторял тихонько моего имени, чтобы я расхрабрилась.
Лучше бы я легла спать, думал он. Да, если бы у меня была собака, достойная этого звания, именно так бы я и сделала. Легла бы спать. Если бы у меня была собака, которая охраняла бы дом, мне не нужно было бы делать это самой.
Я проверю клинок-и точность своих движений на фикусе.
Шшшух!
Клинок обрушивается на ветку растения. Срезана под ноль! Какая точность!
Второй удар.
Шшшух!
Вторая ветка!
Ветки фикуса валятся на пол одна за другой. В моей гостиной разгорелась беспощадная битва. Все ветки фикуса рассыпались по полу. Настоящая бойня!
Я поворачиваю голову.
Эй, за окном! Может, есть кандидат? Эх! Никого на горизонте? Сложнее сражаться с сильным противником! Не так ли? Посмотрите, что я сотворила с растением! Порубила в капусту! Чья очередь? Никто не предлагает себя? Ничего страшного. Я терпеливая.
Решаю снова устроиться на диване. Сабля лежит рядом на расстоянии вытянутой руки. Нужно быть тренированной, чтобы предупредить атаку. Я решаю, что время тренировки пришло. Повтор движений. За долю секунды я должна суметь схватить саблю и отразить удар.
Кладу руки на диван. Снова осматриваюсь, будто что-то подозреваю. Представляю картину: отдыхаю у себя дома, спокойная, как вдруг… Тревожный шум. В атаку!
Поворачиваю правое плечо. Моя правая рука хватает рукоять сабли. Я прыжком оказываюсь на ногах! В позиции для фехтования.
Действую быстро. Я горжусь собой. Теперь я смогу спокойно смотреть телевизор и ждать.
Мой пес даже не повел ухом. Наверное, последним усилием воли он добрался до своей велюровой подушки и плюхнулся на нее.
— Не бойся, старик. Я смогу тебя защитить.
Время идет. Телепередачи действуют, как снотворное. Мои веки тяжелеют, но я не могу сейчас заснуть. Это было бы глупо. Я сражаюсь. Мои глаза закрываются, и последнее, что они видят, — это обрубок фикуса. Поле битвы. Ох, застанут они меня врасплох…
~~~
— Эй! Эй! Эй! Это я!
Я на покатой крыше своего дома. Но как я тут оказалась? Еще раз стучу в плексигласовое стекло. Я зову своего парня. Он на кухне. Намазывает бутерброд земляничным вареньем. Он очень любит это варенье. Я всегда покупаю его, как только оно заканчивается в кухонном шкафчике. Он пьет чай и читает газету.
Мой парень опускает газету, крутит головой. Отрезает новый ломтик хлеба, делает новый бутерброд.
— Эй!!! Эй!!! Ты меня слышишь? Я на крыше! Я не могу спуститься!
Стучу по небьющемуся стеклу. Я попросила вставить бронированные стекла во все окна моей квартиры. Плексиглас, конечно, не такой звонкий, как обычное стекло, но все-таки… Странно, что мой парень ничего не слышит. Заканчивает намазывать варенье на масло, откусывает краешек и продолжает читать. Он целиком погружен в чтение и поедание бутерброда.
Снова стучу. Он услышал. Наконец-то. Кто-то стучит? Так это же я!
Что, проблемы со слухом? Ну, честное слово! Он ищет глазами, откуда стук. Ну откуда же он может идти? С крыши, конечно. Это я на крыше наделала шуму. Но мой парень ищет везде, только не там, где надо.
А именно, вверху.
Замечаю своего пса, который, лениво потягиваясь, заходит на кухню. Ну, у него-то хороший слух. Решаю его позвать. Уж он-то услышит. Это точно.
— Эй! Эй! Тьяго!
Стучу в окно. Сработало. Пес задирает голову. Он меня услышал.
Нет, ну что за болван! Он ложится на пол, чтобы лучше меня видеть. Ворочается на плиточном покрытии моей кухни. Укладывается на спину всеми лапами вверх и счастливо смотрит на меня. Хочет, чтобы я почесала ему брюхо. Какой болван… Слух у него, конечно, хороший, но мозгов ему явно не хватает. Он не понимает, что я не в комнате, что я нахожусь в трех с половиной метрах над его пастью. В трех с половиною метрах от его брюха и дрыгающихся лап.
— Голос! Голос! — командую ему.
Ладонью изображаю собачью пасть. Я лаю. Показываю ему то, что он должен сделать. Это его заинтересовало. Он увлечен моим спектаклем. Он не шевелится. Уставился на меня. Такое впечатление, что он издевается надо мной. Ему шуточки. Чувствую, что помощи мне от него не добиться.
— Дегенерат! — цежу я сквозь зубы.
Этот пес явно не был создан, чтобы облегчить мне жизнь. Я на него больше не рассчитываю. Помощь может прийти только от моего парня. Что же сделать, чтобы он меня заметил? Что сделать, чтобы он понял, откуда идет издаваемый мной шум? Он не слышит стука из-за толстого стекла… А вот цинк, наверное, будет звучать по-другому. Ночью я очень хорошо слышу, как голуби прогуливаются по жестяной крыше. Услышит ли мой парень, когда пятьдесят килограмм затопают по крыше над его головой?
Я выпрямляюсь. Топаю ногами. Топ! Топ! Топ! Получилось? Бегу к окошку. Он поднял голову! Я стучу по стеклу.
— Эй! Эй! Ты меня видишь?
Мой парень поворачивает голову! Я спасена! Я на мансарде у него над головой.
— Эй! Эй! Видишь меня?
Я повторяю все снова.
Но что же с ним происходит? Он просто остолбенел и уставился на меня. Ну, что стал? Я мельтешу за окном.
— Эй! Эй! Это я! Это Сильви! — кричу я, чтобы его оживить.
Действует, но не очень. Он медленно встает, не отрывая глаз от окна, как будто не верит своим глазам.
— Открой же мне! — кричу, чтобы вывести его из оцепенения.
Да! Удалось! Мой парень понял. Он зашевелился! Он пошел за длинной железной палкой, которой можно открыть окно. Вот окно приоткрывается. Оно образует с крышей острый угол. Я могу теперь просунуть голову. Я уже частично в своей кухне.
— Но что ты делаешь на крыше? — ошарашено спрашивает он.
— Я в ловушке. Я вылезла из бабушкиной комнаты и не смогла вернуться. Там крутой склон.
— Зачем ты вылезла на крышу?
— Пахло бутербродами.
Объясняю ему, что я поздно легла спать и не знала, что он здесь, ведь он должен был вернуться только через два дня. Когда я проснулась, пахло поджаренным хлебом. Кто-то делал тосты на кухне!
— Услышала этот запах и испугалась, тотчас же закрыла дверь бабушкиной комнаты.
Я никогда не видела моего парня с таким выражением лица. Он широко открыл рот и стоит так слишком долго. Челюсть отвисла. Мне нужно объяснить все подробнее, если я хочу, чтобы он закрыл рот.
— Кроме Тьяго, в доме никого не было! — объясняю я парню. — А тут этот запах! Я не спала всю ночь, но часам к пяти утра задремала. На рассвете внимание ослабевает. Ты ведь это знаешь!
У него такой вид, как будто он ничего не понимает. Даже кажется, что он меня впервые видит. Продолжаю говорить, чтобы вывести его из оцепенения. Ситуация довольно странная, но он должен мне помочь.
— Я подумала, что кто-то воспользовался тем, что мое внимание ослабло, и пробрался на кухню!
Ему все нужно объяснять.
— Разве это так сложно?
Да. Видимо, все-таки сложно. Он ничего не понял.
— Я знаю, что Тьяго не может делать тосты.
Ставлю точки над «i», рассказываю подробнее. Я пытаюсь удержать его глаза в створе приоткрывшегося окна. Это нелегко. У него совершенно одуревший вид.
