Алиса Истомина - Доза
Я ждала его помощи, понимания и ласки. Он не звонит вторую неделю. Я в депрессии и слезах, пытаюсь что-то пережить, что-то бросить, опять блядская игра! Я играюв жизнь. Только в двух состояниях я настоящая: когда трахаюсь и когда меня ломает. В эти два момента я не играю, не вру, ничего не скрываю.
Скажи, пожалуйста, почему постоянно приходится врать? Почему никому нельзя верить? Ты говоришь что-то, тебе обещают, что не скажут никому, а потом все об этом знают! Я так хотела начать здесь новую жизнь, а всё равно обманываю себя в первую очередь. Как от этого избавиться? Свои секреты надо бы держать при себе, скажет мне кто-то. Так и есть. А если это не секрет, если это рассказ о любви, мало того, что все узнают о твоих чувствах, их выставят в ненужном свете, посмеются над тобой. Всё так нелепо. Новый город, новые люди, новая жизнь? Всё остаётся на месте, ничего не меняется, потому что ты сам не хочешь (не можешь) измениться. Если ты родился брехливым ублюдком, ты останешься таким навсегда. Что есть враньё? Если тебя о чём-то не спрашивают, ты этого сам не говоришь. Если б меняспросили — ты спала в пятницу с Веньковским? Я бы сказала — да. Но меня никто не спросил, потому что никому в голову такое не может даже прийти! И я продолжаю молчать. Я им вру. Я вру своему парню, который, наверняка, так же врёт мне. Я не спрашиваю, трахает ли он кого-то, кроме меня? Этот вопрос я не задаю, потому что он может ответить; в этом случае мне легче, чтоб он врал. Хотя, я тоже не золото. И это просто замкнутый круг. Все друг другу врут. Нас с первых годов жизни родители приучают ко лжи, неосмысленной ими же самими.
— Дай свой номер телефона, — говорю я мальчику с нежным голосом и привлекательными чертами лица, у него блестящие карие глазки, большой нос, чёлочка, как я люблю, о господи! — Я обязательно завтра позвоню тебе, малыш, но сегодня я сплю с Веньковским, он согласился приехать ко мне домой!
И я записываю номер себе, после чего, забываю его имя, хотя помню лицо. И у негодействительно прекрасный голос и всё такое, но есть ещё мой парень. Круговорот. Враньё, всё враньё.
Опять отвлеклась и залезла вперёд. Сейчас вы прочитали конец истории. Вернёмся назад.
За время, что Веньковский находился в одном городе со мной, мы виделись три раза. В первый— он, пьяный, отвёз меня в какие-то чёртовы поля, на заднем сидении машины я ему отсосала, проглотив всех его белокурых деток, после чего он поцеловал (или даже облизал) моё лицо. И отвёз домой.
Второй— он позвонил мне и спросил, чем я занимаюсь. Я сидела с подружкой не наркоманкой в кафе и давилась третьей чашкой крепкого кофе, он приехал к нам, мы тупо сидели минут 20, обсуждая шоколад и ещё какую-то ерунду. Он развёз нас по домам.
И последняя наша встреча: он назвал меня конченой наркоманкой, хотя я уже не употребляла ничего почти месяц, а потом он исчез.
Я свернулась и сжалась, как анус после бодрой диареи. Я пообещала себе больше не играть, не жить, не употреблять, не думать и не ковыряться в голове. Через неделю с учёбы приехала Шалу, мы удолбались с ней в хлам. На следующий день я встретила Кая. Похоже, что жизнь — это чья-то игра, кого-то совсем незнакомого, кто передвигает нас, как шахматы, заставляя чувствовать и переживать: всё, на что мы способны по-настоящему.
* * *Враньё, всё враньё.
Итак, новая жизнь всё-таки началась, когда закончился Кай. Стою на остановке, год спустя, любуюсь зимними облаками осенним утром, и солнце совершенно зимнее. И вспоминаю Кая. Прошли ли чувства? Похоже, что да. Привычка ждать осталась. Я буду ждать его всегда.
Читаю книгу в метро. Всё сравниваю с Каем. Чёрт, да я же скучаю! Невозможноразобраться. Если в случае с Веньковским я уверена, что не любила его, то с Каем всё по-другому, для этих чувств я открылась полностью. Несмотря на утверждение, что иссякла и к новым отношениям пока не готова. Оказывается, эффект от такого, как Веньковский, бывает обратным. Я вдохнула Кая полностью. И вошла в него вся. Потому что он тоже бездна. Как и я. Только я не боюсь, я люблю всё, сразу, по полной, без остановок и ограничений. Так же, как наркотики. Спросите, сколько колёс экстази я готова принять? Этой цифры просто нет. Пока мне не станет совсем хорошо или плохо, я не остановлюсь.
Кай, боже, я действительно ничего не чувствую! То, что было когда-то, год назад самым ценным и дорогим в моей жизни, единственной ценностью, то, без чего и меня не было бы, то, ради чего я прошла весь путь, это остывает и покрывается пеной. Мне страшно. Ведь больше такого не будет никогда! А теперь мы общаемся в коробочках, в аське:
Кай
привет)))
Лия
как ты, малыш??
Кай
)))! Да норм вроде! Ты как?
Лия
да потихоньку)) мама завтра в гости приезжает, вот последнюю ночь решила уговняться. А у тебя там что за жёсткие статусы?
Кай
Понятно))) у меня тоже родители уехали, я два мокрых взял и сижу! Да вроде не жесткие, состояние такое навалилось всего в один момент!
Лия
бляяяяя, а я друга жду, он привезёт через час, я ещё трезвая(((Расстались??
Кай
ну и не только это!
Лия
Ой, Кай, Кай, знаешь, почему я до сих пор не остыла к тебе, потому что ты— единственный в этом мире человек, у которого никогда не бывает на душе спокойно, как и у меня, а таких людей больше нет.
Кай
Господи, ты так права! Я постоянно об этом думаю
Лия
я сейчас умру
Кай
а меня аж трясёт…
Лия
бля, и меня
Лия
руки холодные потные
Лия
я даже не знаю, что сказать
Кай
я поэтому и молчу
Лия
боже, какие мы дураки с тобой
Кай
почему?
Лия
потому что мы не вместе, вот почему
Кай
что-то же нам помешало быть вместе)))
Лия
не знаю
Лия
я уже сейчас вообще ничего не знаю
Кай
такая же херня
Лия
бля, надо чтоб ты приехал или я, надо встретиться по-любому
Кай
согласен, я попробую!
И где же тут новая жизнь? В эту пятницу я была с Пьером, трахалась с ним, всё было так волшебно, ощущения похожи на книжные впечатления. Мы беззаботно обнимались, Веньковский был в этот момент открыт. Во время секса он так возбуждающе стонал! Мы кончили одновременно, как и год назад, как и всегда, в одну секунду! Невероятно!
И вот сейчас я с другим человеком, вспоминаю о Веньковском, осознаю, что Кай не закончится никогда. Спасибо тебе, Пьер, если бы не ты, я бы в себе этого не нашла.
Ранним осенним утром я в постели Веньковского, пугаюсь того, что проснулась в чужом городе, вскакиваю с постели, быстро одеваюсь. Пьер в шоке! «Ты куда?» «Спасибо за вечер, пока!»
Бегом домой! Звонит мой парень, приеду, говорит! В дороге две плюшки, чтоб проснуться и порадоваться. Еду, автобус, метро, прогулка по городу, завтрак в Макдоналдсе. И снова думать, думать, думать. Метро, дорога, дом. Дома кошка. Катается в моей незаправленной постели, нежится на солнышке, девочка моя. Независимая. Кошка. Ждала меня, малышка. Я завожу себе две крышечки гидропоники. Эх… Летаю. Кресло на балкон, ноги к груди и в плед. Деревья меняют окраску, это так мило…
Кила любит Пьера Веньковского всем сердцем, ревнуя до помешательства, не зная, что я с ним сейчас катаюсь, обедаю, ночую у него, сплю с ним. И мне нечего на это сказать. Это грязно? Это предательство? — Нет, это кто-то подвинул шахматы. Завидуйте! И в этот момент, когдамы вместе, когда я вижу, как он хочет меня, как он любит меня, он говорит: я бросил всё, я завязал со всем, но одна зависимость осталась — я никак не могу устоять перед тобой.
И тут мне звонит Кила, и снова лишь дословно могу передать наш разговор, ибо нельзя потерять ни слова.
— Привет, как ты там?
— Грусти не отменить, меланхолия не спасает, буду испытывать со всей гаммой боли, по-настоящему жить.
